— Своим золотом я оплатил право задать один вопрос, так? — перебил он предсказателя.
Челюсть Другого резко отвисла. Но не от изумления, скорее с угрозой. Многочисленные ряды зубов в ней и правда оказались весьма впечатляющими. Пасть захлопнулась, как ловушка. Холодные губы чуть шевельнулись, выплевывая ответ:
— Спраш-ш-ш-ивай ж-же…
И Кеннит спросил:
— Преуспею ли я в том, к чему ныне стремлюсь?
Воздушные мешки Другого пульсировали как бы в задумчивости.
— Не желаешь ли выразиться определенней?
Кеннит терпеливо проговорил:
— А разве знамения, явленные тебе, требуют уточнений?
Другой вновь уставился на предметы, разложенные перед ним на песке. Роза. Чашечки. Перламутровые ноготки. Плясуны в шаре. Перышко. Хрустальные шарики…
— Ты преуспеешь в том, чего жаждет твое сердце, — прозвучал краткий ответ. По лицу Кеннита начала было расползаться улыбка, но голос Другого, ставший откровенно зловещим, так и заморозил ее: — Ты исполнишь то, чего всего более возжелаешь исполнить. То деяние… тот подвиг, коему посвящены твои грезы, ты воплотишь своими руками…
— Довольно, — проворчал Кеннит. Внезапное нетерпение охватило его, и он раздраженно отринул мысль о том, чтобы испросить право лицезреть их Богиню. И слушать предсказателя дальше у него никакого желания уже не было. Он нагнулся собрать с песка разложенные сокровища, но Другой быстрым движением растопырил над ними перепончатые лапы. Пальцы оканчивались когтями, и на каждом острие выступила зеленоватая капелька яда.
— Находки, — проскрипел Другой, — как им и положено, останутся на берегу. Я прослежу за тем, чтобы они были должным образом размещены…
— Премного благодарен. — Голос Кеннита так и дышал искренностью. Он начал медленно выпрямляться… Но стоило Другому чуть-чуть потерять бдительность, как пират мгновенно шагнул вперед и наступил сапогом на стеклянный шар, приютивший ярмарочных акробатов. Тот лопнул, прозвенев, словно колокольчик на ветру. Ганкис вскрикнул так, словно Кеннит заколол его первенца. Отшатнулся даже Другой, пораженный столь преднамеренным разрушением красоты.
— Вот жалость какая, — отворачиваясь, бросил Кеннит. — Но если мне им не владеть, с какой стати отдавать его другим?
На самом деле сначала он подумывал раздавить сапогом розу, но удержался, да и правильно сделал. Хрупкий с виду бутон был явно сработан из чего-то такого, что не очень просто окажется расколошматить. Еще не хватало уронить себя, безуспешно пытаясь его сломать!.. А остальные вещички, на взгляд Кеннита, немногого стоили. Пускай Другой и поступает с ними, как ему заблагорассудится.
Он повернулся и зашагал прочь.
У него за спиной Другой издал яростное шипение. Он долго втягивал в себя воздух, чтобы затем произнести нараспев:
— Тот, чья пята попирает и рушит принадлежащее морю, морю в конце концов и достанется!..
И зубастые челюсти захлопнулись с лязгом, словно обкусив хвост этого последнего предсказания. Ганкис рысцой догнал своего капитана. Он был из тех, кому хорошо известные опасности милее неизвестных. Удалившись по берегу на десяток шагов, Кеннит остановился и вновь обернулся к Другому.
Тот так и сидел над разложенными сокровищами.
— Да, кстати! — крикнул ему Кеннит. — Там было еще кое-что, но, по-моему, океан преподнес этот подарок не мне, а тебе, так что я там его и оставил. Мне кажется, ни для кого не тайна, что Другие не очень-то жалуют кошек?…
Это было правдой: Другие испытывали перед кошками и всеми их родственниками прямо-таки панический ужас.
Предсказатель не снизошел до ответа. Но Кеннит с удовлетворением увидел, как встревоженно дрогнули его речевые мешки.
— Целый выводок маленьких котят, голубенькие такие! — продолжал капитан. — Ты без труда найдешь их неподалеку отсюда. В красно-синем кожаном мешочке. Семь или даже восемь прелестных созданий. Боюсь, некоторым из них не пошло на пользу морское купание, но те, которых я выпустил, наверняка здесь приживутся! Уж вы их не обижайте, пожалуйста!
Другой издал странный звук, нечто вроде свиста.
— Забери их! — взмолился он. — Забери их отсюда! Всех!.. Пожалуйста!..
— Забрать с Берега Сокровищ то, что по своей всевышней воле выбросил океан? Даже помыслить о таком не дерзну! — В голосе Кеннита звучала алмазная искренность. Он не засмеялся, даже не улыбнулся, наоборот, уходя, всем видом изображал скорбное недоумение. Зато чуть позже поймал себя на том, что мурлычет вполне непристойный мотивчик, подслушанный на улицах Делипая. А шагал капитан Кеннит так широко, что бедного Ганкиса, трусцой спешившего за ним, очень скоро замучила одышка.
— Господин мой, — пропыхтел он наконец. — Можно спросить кое о чем, господин капитан?
— Спрашивай, — милостиво разрешил пиратский вожак. Он был наполовину уверен, что Ганкис попросит идти чуть помедленнее, и уже решил, что ответит отказом. Им следовало поторопиться на корабль, чтобы успеть вывести его в море, пока набравший силу отлив не обнажил в устье бухты непреодолимые подводные скалы.
Но Ганкис заговорил совсем о другом. Он спросил:
— А что это такое — то, в чем ты обязательно преуспеешь?
Кеннит едва не поддался искушению рассказать ему, но вовремя спохватился. Нет. Зря, что ли, он так долго обдумывал свой нынешний поход за предсказанием, зря, что ли, загодя взвешивал в уме каждый свой шаг! И он точно знал, когда ему следует заговорить. Он подождет, пока они выйдут в море и Ганкис во всех подробностях изложит команде свое видение их приключений на острове. Долго этого ждать навряд ли понадобится. Старик словоохотлив — а команду, истомившуюся в неизвестности, наверняка снедает нетерпение узнать все как есть. Итак, он подождет, пока они не поймают попутный ветер и не лягут на курс, направляясь назад в Делипай, и тут-то он велит всем собраться на палубе… Кеннит живо вообразил себе лунный свет и своих моряков, выстроенных на шкафуте
[1]
… В бледно-голубых глазах капитана разгорелся огонек предвкушения.
И потому ответа на свой вопрос Ганкис не получил.
Они преодолели пляж Берега Сокровищ гораздо быстрее, чем когда высматривали находки. Вскоре они уже карабкались на откос. Там начиналась тропинка через заросшую лесом внутреннюю часть острова. Кеннит не желал показывать Ганкису, как беспокоила его судьба «Мариетты». Здешние приливы и отливы менее всего считались с лунными фазами и тому подобными мелочами. Корабль, поставленный на якорь вроде бы в совершенно безопасном местечке, в один прекрасный момент запросто мог сесть днищем на скалы, которых определенно не было там в предыдущий отлив. Так что у Кеннита не было ни малейшего желания рисковать «Мариеттой». Лучше убраться с этого колдовского острова, покуда отлив не запер их в бухте!
