Он безмятежно разглядывал свою будущую добычу. Как верно подметил Соркор, все три мачты судна были выше обычного и несли изрядное количество парусов. Еще Кеннит увидел на палубе парусиновый тент: временное убежище команды. Определенно матросы не в состоянии были более выносить жуткий смрад, распространявшийся из трюмов, плотно набитых человеческими телами, и перебрались из форпика туда, где хоть продувал ветер. «Сигерна» (такое название было выведено большими буквами на носу) имела несчастье перевозить невольников вот уже несколько лет. Позолота с нарядной резьбы давно облупилась, а по бортам пролегли потеки самого гнусного вида. Знать, никто не заботился даже о том, чтобы выплескивать парашу под ветер…
…И, опять же в полном соответствии с предсказанием Соркора, в кильватере работорговца лениво плыл желто-зеленый раскормленный змей, сильно смахивавший на досыта насосавшуюся пиявку. Если судить по размерам его «талии», изрядная часть корабельного груза уже перекочевала в чешуйчатое желто-зеленое брюхо. Кеннит прищурился, внимательно разглядывая палубу «Сигерны»… Там торчало гораздо больше народу, чем он, собственно, ожидал. Они что, в самом деле боялись участившихся нападений и на всякий случай потащили с собой вооруженный отряд? Эта мысль Кенниту особого удовольствия не доставила. Но по мере того как «Мариетта» не спеша нагоняла работорговца, он сумел присмотреться получше и обнаружил, что на палубе находились… невольники. Драные тряпки их одеяний развевались на колючем зимнем ветру. Рабы шевелились, но свобода их передвижения явно была ограничена. Видимо, капитан на время выпустил их из трюма хлебнуть свежего воздуха. «Не иначе, зараза по трюмам распространилась…» — подумал Кеннит с беспокойством. Чтобы капитан невольничьего судна явил о своих «пассажирах» простую заботу — такого люди не помнили, не бывало такого.
А Соркор знай себе сокращал дистанцию между двумя кораблями, и до «Мариетты» уже долетали волны характерного смрада. Кеннит вытащил из кармана надушенный лавандой платочек и приблизил к лицу.
— Соркор! — окликнул он. — На два слова!
Старпом точно из-под палубы вырос с ним рядом.
— Да, кэп?
— Сегодня я хочу сам повести абордажную команду. И вот что. Передай всем мой приказ: не менее трех человек из команды следует оставить в живых. Желательно начальствующих. Прежде чем мы начнем кормить змей, я бы хотел получить ответы на пару вопросов…
— Будет сделано, кэп. Правда, наших молодцов нелегко будет заставить вовремя остановиться…
— Я, право, всей душой надеюсь на их послушание, — заметил Кеннит тоном, не оставлявшим сомнений относительно последствий неподчинения.
— Так точно, кэп! — И Соркор ушел передавать приказ капитана людям на палубе и вооруженной до зубов абордажной команде, до поры прятавшейся под палубой.
Дождавшись, пока Соркор уже не мог ее слышать, Этта тихо спросила:
— Зачем тебе рисковать самому?
— Рисковать?… — Кеннит ненадолго задумался, потом поинтересовался: — А почему ты спрашиваешь? Боишься, что с тобой будет, если меня вдруг убьют?
Ее рот превратился в одну прямую узкую линию. Она отвернулась.
— Да, — тихо проговорила она. — Но не в том смысле, как ты подумал.
Когда корабли сблизились на расстояние оклика, к ним обратился капитан «Сигерны».
— А ну отвалите прочь! — проревел он. — Мы знаем, кто вы такие! Ваш флаг нас не обманул!
Кеннит и Соркор переглянулись, и Кеннит пожал плечами:
— Рановато завершился наш маскарад.
— Все наверх! — обрадованно заорал Соркор. — Поднять плавучие якоря!
По палубам «Мариетты» забарабанили стремительно мчащиеся ноги: пираты устремились к фальшборту, держа наготове оружие и абордажные крючья. Кеннит приложил руки ко рту:
— Предлагаю сдаться! — посоветовал он капитану «Сигерны». Избавленная от плавучих якорей, «Мариетта» на полном ходу догоняла невольничье судно.
Вместо ответа на «Сигерне» прозвучала какая-то команда, и шестеро здоровенных матросов подхватили лежавший на палубе якорь. Сразу же раздались крики, полные смертельного отчаяния. Вот якорь полетел за борт… Следом потянулась цепь — и увлекла с собой несколько человек, прикованных к ней за руки. Они мгновенно скрылись под водой, и крики оборвались. Только пузыри еще некоторое время лопались на поверхности.
Соркор потрясенно смотрел на воду… И даже Кеннита жестокость вражеского капитана привела в некоторое замешательство.
— Пять рабов! — прокричали с «Сигерны». — Повторяю: отваливайте прочь! Ко второму якорю прикованы еще двадцать!
— Небось самые хворые, которых он все равно не надеялся довезти, — предположил Кеннит. С палубы «Сигерны» доносились голоса обреченных — умоляющие, гневные, полные ужаса…
— Во имя Са, кэп, что делать-то будем?… — выдохнул Соркор. — Ох, бедолаги…
— Мы не отступим, — тихо проговорил Кеннит. И громко окликнул: — Эй, на «Сигерне»! Если утопите их — своей жизнью заплатите!
Чужой капитан откинул голову и разразился таким хохотом, что, несмотря на расстояние, его смех был отчетливо слышен.
— Как будто в ином случае вы нас пощадите! — прокричал он. — Отваливайте, говорю, или эти двадцать умрут!
Кеннит посмотрел на Соркора. Лицо старпома было перекошено страданием. Кеннит передернул плечами:
— На абордаж! — скомандовал он. — Закидывай крючья!
Пираты повиновались. Никто не увидел нерешительности старпома. А вот страшные крики двадцати людей, затянутых в пучину вторым якорем, расслышали все.
— Кеннит… — сам себе не веря, прошептал Соркор. Его лицо побелело от ужаса и потрясения.
— Как по-твоему, много у него запасных якорей? — спросил Кеннит, становясь во главе абордажной команды. И добавил уже через плечо: — Ты сам говорил мне, что был бы рад предпочесть смерть рабству. Будем надеяться, они сделали бы такой же выбор…
Абордажные крючья уже летели и впивались во вражеский борт, корабли неотвратимо сближались, между тем как вооруженные луками пираты безжалостно расстреливали защитников корабля, пытавшихся рубить канаты. На каждого бойца из работорговой команды у Кеннита было не менее трех. К тому же оборонявшиеся хоть и выглядели отменно вооруженными, но вояками были не очень-то ловкими. Кеннит выхватил из ножен клинок и перескочил узкую полоску воды, еще зиявшую между двумя кораблями. Приземлился на палубу — и тут же пинком в живот отшвырнул с дороги какого-то моряка: у того в плече сидела стрела, но он еще пытался натягивать лук. Удар свалил его, и один из прыгнувших вслед за Кеннитом пиратов походя прирезал его. Кеннит крутанулся к нему:
— Я сказал, мне трое нужны! Живыми! — бросил он гневно.
И с обнаженной шпагой кинулся туда, где рассчитывал найти капитана.
Тот отыскался возле противоположного борта. Вместе со своим старпомом и еще двоими матросами он лихорадочно пытался спустить на воду шлюпку. Она уже висела, раскачиваясь, за бортом, но вот незадача — один лопарь
[73]
шлюпочных талей заклинило. «Этого и следовало ожидать», — сказал себе Кеннит. Корабль был грязен и неухожен. Если они даже палубу в чистоте не могли содержать, то стоило ли удивляться неисправному блоку?
