Вот тут Альтия вылетела из своей засады, как идущий под всеми парусами корабль.
— Что-то ты тут говоришь обо мне, Кайл? Может, повторишь свои оскорбления мне прямо в глаза?
При виде ее он не удивился:
— Значит, мне не показалось, будто я видел твою тень. И долго ты нас подслушивала, сестренка?
— Достаточно, чтобы понять: ни нам, ни нашему кораблю ты никакого добра не желаешь! — Альтия постаралась с достоинством принять его спокойно-насмешливый тон. — Кто ты вообще такой, чтобы так разговаривать с моей матерью и сестрой? Подумать только, ты их ставишь в известность, как-де ты однажды вернешься и начнешь всем управлять! Ишь, хозяин нашелся!
— Кто я такой? — переспросил Кайл. И ответил без обиняков: — Глава семьи, вот кто.
Альтия холодно усмехнулась:
— Думай, как тебе больше нравится. Но если ты вообразил, будто удержишь в своих руках МОЙ корабль — отдохни от этой мысли…
Кайл театрально вздохнул:
— А я-то думал, только ваши так называемые родичи из Дождевых Чащоб верят, будто, если сто раз сказать «мед», во рту станет сладко, — заметил он ядовито. — Ну и дура же ты, сестренка! Тебе мало того, что твоя старшая сестра унаследовала корабль согласно обычному праву Удачного? Так вот, это была еще и прямая воля твоего покойного папеньки. Собственноручно изложенная письменно и заверенная его подписью. Может, ты и против него готова идти?
Альтия почувствовала себя выпотрошенной. Земля ушла у нее из-под ног: все, в чем она до сих пор черпала силы, внезапно обратилось в дым. Она ведь почти убедила себя, что вчера произошло лишь обидное недоразумение, что отец, будучи в здравом уме, просто не мог забрать у нее корабль. Он умирал, он ужасно мучился — и потому-то все произошло именно так. Но… его воля… изложенная в завещании… за подписью и печатью… НЕТ!!! Ее взгляд метнулся к матери. Потом снова к Кайлу.
— Если моего отца, — проговорила она тихим, полным ярости голосом, — и вынудили обманом что-то там подписать на смертном одре, мне нет до этого дела. Я ЗНАЮ, что Проказница — моя. Причем принадлежит мне так, как тебе, Кайл, она никогда не будет принадлежать, будь на твоей стороне хоть десять законов. И вот что я тебе скажу: никто меня не остановит, пока я не взойду на ее мостик…
— Ты? На мостик?… — Кайл разразился лающим хохотом. — Ой, умора! Собралась командовать кораблем, пигалица! Да тебя и в матросы-то не возьмут. Неужели ты воображаешь, будто вправду смыслишь хоть что-нибудь в морском деле? Твой папенька держал тебя на борту и позволял играться просто затем, чтобы ты не влипла в какую-нибудь скверную историю на берегу. А ты и в самом деле решила, будто на что-то годишься?
Альтия открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут Уинтроу, распростертый на полу, издал стон, и все взоры обратились к нему. Кефрия дернулась было к сыну, но повелительный жест Кайла вынудил ее остановиться. Роника, однако, не обратила никакого внимания ни на его вскинутую руку, ни на страшные глаза, которые он ей делал, и подошла к мальчику. Уинтроу приподнялся на локте, голова у него явно шла кругом. Он прижал руки к вискам и с явным трудом сосредоточил взгляд на лице бабушки.
— Что случилось?… — спросил он недоуменно.
— Надеюсь, ничего страшного, — ответила она серьезно. И вздохнула: — Альтия, принеси мне, пожалуйста, мокрое холодное полотенце.
— Не надо: с мальчишкой полный порядок, — заявил Кайл, но Альтия пропустила его слова мимо ушей. И вылетела из комнаты в поисках воды и полотенца, впрочем внутренне недоумевая: «И что я ради них бегаю?…» Она серьезно подозревала, что мать все-таки ввела отца в заблуждение и заставила подписать завещание, не имевшее ничего общего с его действительной волей. «Так какого же хрена я продолжаю ее слушаться? А впрочем, все к лучшему: еще секунда, и я точно Кайла бы придушила…»
Пробегая коридором в комнату с запасами воды, Альтия мысленно пыталась собрать вместе свой разваливавшийся на части мир. В ее доме нынче творилось такое, о чем раньше и подумать было невозможно. Люди орали друг на дружку, что было достаточно скверно уже само по себе, но то, как Кайл грохнул собственного сынишку о каменный пол, уже не лезло ни в какие ворота. Глубоко внутри она по-прежнему не верила, что это не приснилось ей, а действительно произошло. И все происходящее было настолько чудовищно, что Альтия поистине не знала, как себя вести и даже — что думать, что чувствовать…
Она качнула насос, сунула под струю воды чистое полотенце, хорошенько отжала — и только тут заметила подле себя служанку. Явно нервничавшую.
— Могу я чем-нибудь помочь? — почти шепотом осведомилась женщина.
— Нет-нет, все путем, — успокоила ее Альтия. — Просто капитан Хэвен нам тут небольшую истерику закатил.
«Да уж… все путем…» — подумала она про себя. Что ж, будем выдавать желаемое за действительное. А то недолго почувствовать себя мячиком в руках жонглера: летишь, кувыркаясь, неизвестно куда, и не знаешь, что за рука тебя подхватит, чтобы снова метнуть в полет… А может, и не подхватит. Может, вот прямо сейчас она вообще вылетит вон — вон из жизни своей семьи… Альтия горько улыбнулась сравнению, так некстати пришедшему на ум, сунула полотенце в глиняную плошку и побежала назад в столовую.
Когда она туда добралась, Уинтроу и ее мать уже сидели в углу стола. Уинтроу был бледен и выглядел потрясенным, Роника, похоже, была настроена очень решительно. Она держала руки внука в своих ладонях и что-то говорила ему — тихо и серьезно.
Кайл стоял у окна, сложив руки на груди и отвернувшись ото всех, но даже его спина излучала откровенное негодование. Кефрия стояла подле мужа, умоляюще глядя на него снизу вверх. Он, кажется, ее присутствия вовсе не замечал.
— …Ибо все в воле Са, — расслышала Альтия голос своей матери. — Поэтому я верю, что это Он привел тебя обратно к нам, и Он же упрочил твою связь с кораблем. Таков был Его промысел, и, значит, так тому и быть, Уинтроу. Способен ли ты это принять? Так, как принял свою участь в тот день, когда мы отослали тебя со странствующим жрецом?
«Что-что?… Какая такая связь между Уинтроу и кораблем?… Да еще и упроченная?… Не может этого быть!!!» Сердце Альтии замерло, обратившись в лед и начисто перестав биться, но, странное дело, ее руки и ноги продолжали двигаться, а глаза — видеть. Уинтроу смотрел только на бабушку. Просто молчал и смотрел. Все же он по крови был Хэвен: этот упрямый подбородок… и гнев в глазах… Ставя на стол миску с мокрым полотенцем, Альтия видела, как мальчик снова овладел собой. Какие-то мгновения — и черты его лица совершенно переменились. Он стал очень похож на покойного деда… и не только. Альтия внезапно заметила разительное сходство с нею самой. Как будто посмотрела в зеркало. Это так потрясло ее, что она промолчала.
Мальчик же, наоборот, заговорил, и его голос прозвучал мягко и рассудительно.
— Я тысячу раз слышал нечто подобное. «Такова воля Са», — говорят люди. Ненастье, осенний шторм, мертворожденные дети — и все приписывают воле Са… — Он потянулся к миске, взял полотенце, тщательно разгладил и положил к здоровенному кровоподтеку, уже наливавшемуся на скуле. Парню все же крепко досталось, даже говорил он с явным трудом, преодолевая боль. Однако он не выглядел ни рассерженным, ни перепуганным, ни тем более сломленным. Он просто хотел наконец достучаться до собственной бабушки. Заставить ее понять. Как будто от этого зависела самая его жизнь… А что? Может, в самом деле зависела.
