— Лебедка с бимса
[38]
свалилась, господин помощник! Клянусь, при начале работы мы надежно закрепили ее!..
Голова Торка, маячившая над фальшбортом, исчезла, и Альтия услышала его топот. Еще было бы ему не умчаться бегом! Разгрузка Проказницы застопорилась, половина команды смотрела, разинув рты, на расплющенные корзины и безнадежно рассыпавшиеся орехи.
— Это, — мило заметила Проказница, — займет его на какое-то время, не так ли?
— И все же мне придется уйти, — заторопилась Альтия. В самом деле, пора было уходить, иначе придется расспрашивать Проказницу, не ее ли следует благодарить за столь вовремя обрушенную лебедку. Уж лучше носить в себе ничем не подтвержденные подозрения… — Ты береги себя, — сказала она Проказнице. — И, пожалуйста, присмотри за Уинтроу…
— Альтия!.. Ну а ты-то вернешься?
— Конечно, вернусь. Просто мне надо срочно кое о чем позаботиться. Но с тобой я перед отплытием еще обязательно повидаюсь!
— Трудно представить, как это я выйду без тебя в море… — совсем горестно выговорила Проказница. Глаза деревянного изваяния были устремлены на морской горизонт, как если бы она уже резала волны далеко-далеко от берегов. Порыв бриза шевельнул ее тяжелые локоны…
— А мне, думаешь, легко будет стоять на причале наблюдать, как ты отправляешься без меня, — вздохнула Альтия. — Но ты не грусти: с тобой будет Уинтроу…
— Который все отдал бы, чтобы только этого избежать! — корабль снова заговорил голосом обиженного ребенка.
— Послушай меня, Проказница. Ты же знаешь, что я не могу остаться с тобой. Но я вернусь! Знай и всегда помни, что я тружусь ради нашей встречи. Мне на это потребуется время, но я обязательно буду снова с тобой. А до тех пор не падай духом и веди себя молодцом!
Проказница вздохнула:
— Я постараюсь…
— Ну и отлично. Скоро увидимся!
Повернувшись, Альтия заторопилась прочь, задыхаясь от сознания собственной неискренности. Удалось ли ей хоть как-то заставить корабль поверить?… Хотелось на это надеяться… вот только все ее новообретенные инстинкты, касавшиеся Проказницы, хором утверждали — нет, этот корабль на мякине не проведешь. Наверняка Проказница поняла, как ревнует Альтия Уинтроу из-за того, что он занял на борту ее место. Наверняка она ощутила и гнев Альтии по поводу всего, что произошло… как бы глубоко та ни пыталась спрятать его. Однако, всему вопреки, девушка продолжала надеяться, что та несчастная лебедка свалилась сама по себе. И отчаянно молилась Са: «Только не попусти, чтобы Проказница начала своими силами бороться за правду…»
А еще, шагая стремительно (насколько позволяли юбки) прочь, Альтия размышляла о том, что пробудившийся корабль был похож и одновременно не похож на тот будущий образ, который она, Альтия, себе представляла. Она ведь мечтала о судне, воплотившем в себе черты благородной и прекрасной женщины. И, мечтая, ухитрилась упустить из виду, что Проказнице достался в наследство не только жизненный опыт ее отца, но и все пережитое дедушкой и прабабушкой… не говоря уж о том, что она сама, Альтия. сподобилась добавить. И вот теперь следовало опасаться, как бы корабль не оказался таким же упертым, как это водилось в роду у Вестритов. Таким же своенравным и очень мало склонным прощать… «Будь я на борту, я бы направляла ее. Так, как отец меня саму направлял во дни обузданного упрямства, когда кончилось детство. Бедный Уинтроу ведь даже отдаленного понятия не имеет, как с ней управляться… — И черной тенью пробежала совсем уже нехорошая мысль: — Если она в конце концов убьет Кайла, он сам будет в этом виноват…»
Альтия содрогнулась от отвращения: и как ей в голову-то могло подобное взбрести?… Она поспешно нагнулась, чтобы стукнуть костяшками пальцев по доскам причала: Са, сделай так, чтобы Проказница ни в коем случае ничего подобного не сотворила!.. Выпрямляясь, Альтия почувствовала на себе чей-то взгляд. Она подняла глаза и увидела, что на нее смотрит стоящая поблизости Янтарь. Золотая женщина была одета в простое длинное платье цвета спелого желудя, а волосы падали на спину, заплетенные в длинную блестящую косу. Платье ниспадало мягкими складками, надежно скрывая все линии тела. На руках Янтарь, были перчатки: благородный наряд, не дававший рассмотреть мозоли и шрамы ее ремесла. Женщина стояла среди шумного столпотворения, царившего на причале, так спокойно и неподвижно, словно ее окутывал незримый стеклянный пузырь. Вот глаза Альтии встретились с темным золотом ее взгляда… и у девушки внезапно пересохло во рту. Было в этой Янтарь нечто… нечто не вполне от здешнего мира. Всюду вокруг царила кипучая суета, но там, где стояла она, был ни дать ни взять островок спокойствия и сосредоточения. А на шее у нее были простые деревянные бусы, отливавшие всеми мыслимыми оттенками коричневого. Эти бусы с удивительной силой притянули взгляд Альтии. Она невольно спросила себя, — может ли вообще кто-нибудь при виде их удержаться и не пожелать завладеть ими?…
Альтия оставила бусы и вновь посмотрела в лицо Янтарь, опять их взгляды скрестились. Янтарь не улыбнулась. Просто медленно повернула голову сперва в одну сторону, потом в другую, как бы предлагая Альтии полюбоваться своим профилем. Та, однако, обратила больше внимания на ее разные и плохо сочетавшиеся серьги. Она носила их в каждом ухе по нескольку штук, но внимание Альтии в основном привлекли две. В левом ухе извивалась сияющая змея. В правом искрился маленький деревянный дракон. Та и другая фигурки были с человеческий палец длиной, а вырезаны с таким искусством, что поневоле казалось — вот-вот оживут!
Альтия вдруг осознала, что непристойно долго рассматривает Янтарь. И… вновь, сама того не желая, посмотрела ей в глаза. Янтарь вопросительно улыбнулась ей. Альтия не ответила на улыбку, и по лицу золотой женщины разлилось презрение. Она поднесла тонкую руку туда, где, укрытая складками платья, должна была располагаться ее талия. Альтии показалось, будто затянутые в перчатку пальцы коснулись ее собственного живота: глубоко внутри начал расползаться ледяной ужас. Вновь она посмотрела в лицо Янтарь… та выглядела сосредоточенной и целеустремленной. И глядела на Альтию, точно стрелок из лука — на выбранную мишень. Они были наедине в этой толпе, людской поток обтекал их, не замечая… Собрав все силы — не только духовные, но и телесные, — Альтия вырвалась, как вырываются из чьих-то сомкнувшихся рук… или лап.
Повернулась и бегом бросилась наутек — наверх, в сторону Большого Рынка.
Она неуклюже спешила сквозь запруженные народом торговые ряды. Она наталкивалась на людей, а когда попыталась глянуть назад через плечо, то едва не свернула чей-то лоток, заваленный нарядными шарфиками. Нет, Янтарь и не думала гнаться за ней… Альтия умерила шаг и пошла дальше уже спокойней. Постепенно улегся бешеный стук сердца, зато Альтия начала чувствовать, что обливается потом на летней жаре. Две встречи — сперва с кораблем, потом с Янтарь — вычерпали ее до дна. Во рту было сухо, ноги почти подкашивались. «Какая же я дура. Навоображала себе неведомо что. Чего я так испугалась? Что, спрашивается, сделала мне Янтарь? Просто стояла и смотрела, и все. Не кричала, не угрожала…» Правду сказать, ничего подобного прежде с Альтией не случалось. Так что неожиданный срыв следовало скорее всего приписать страшному напряжению последних двух дней. И Альтия не могла припомнить, когда в последний раз ей доводилось как следует отобедать. Уж если на то пошло, с позавчеашнего дня у нее почти ничего не было в животе… кроме определенного количества пива. «Наверное, — решила она, — с голоду и мерещится».
