– Тебе нужно просто упасть вперед, – говорил он, стоя на носу долбленки. – Встаешь вот так и заваливаешься. Наклоняешься, пока не начнешь падать. Смотри!
Вытаращенными глазами Мальфрид глядела, как он заваливается головой вперед через борт, в нужный миг отталкивается ногами и входит в воду. У него это получалось так ловко, будто ничего проще быть не может, но ей не верилось, что у нее хватит отваги проделать такое самой.
– Видишь, ничего сложного! – Через несколько мгновений голова Бера уже показывалась из воды, облепленная мокрыми волосами, и рука призывно махала ей. – Давай сама теперь!
– Я зацеплюсь за борт!
– Не зацепишься! Когда начнешь падать, ноги сами догадаются, что им делать. Руки вперед! Прыгай. А то велю паробкам тебя сбросить! Ну, ты же видела, как надо!
Еще бы не видела! Глаз не сводила. Впервые увидев своего двоюродного дядю голым, Мальфрид чуть не ахнула от восхищения. Это ей нужно было нырять в сорочке – как будет на обряде, но ему-то нет. Тело у него оказалось красивее лица, и волнение от этого открытия мешало ей сосредоточиться.
Паробки на корме – юные сыновья хирдманов от местных женщин – тихо ржали над ее нерешительностью. Отгоняя лишние мысли, она встала на носу, как перед этим Бер, и попыталась просто упасть вперед, как он показывал. Но в последний миг испугалась, сжалась и плюхнулась в воду кулем, подняв тучу брызг, да еще и ногой о борт ударилась. Забарахталась, пытаясь всплыть, и наконец высунула голову из плящущих волн, фыркая и отплевываясь. Вода была везде: в носу, во рту, в глазах и ушах.
Из лодки доносился гогот паробков. Им-то хорошо: они нырять научились раньше, чем говорить.
– Я здесь, не бойся, – услышала Мальфрид рядом голос Бера, в котором не ощущалось и следа смеха. – Сможешь забраться в челн? А, давай к берегу, – сам поняв ответ на свой вопрос, велел он и махнул рукой паробкам. – Ты испугалась, – объяснял Бер, пока Мальфрид отжимала подол сорочки, чтобы снова залезть в челн. – И пыталась сдать назад, когда уже было поздно. Поэтому и плюхнулась, как мышь в ведро. Не смей отступать, когда решила прыгать.
Мальфрид глубоко дышала, стараясь расправить подол. От воды льняная сорочка блестела и стала почти прозрачной, с намокшей косы текло, и ее тоже пришлось выжать.
– Давай, поехали. – Бер взял ее за руку и потянул в лодку.
И при этом окинул ее облепленные мокрой тканью груди и бедра таким взглядом, будто перед ним была вовсе и не родственница… Заметив это, Мальфрид немного повеселела – не все у нее так плохо, кое-чего можно не стыдиться!
– Руки держи перед собой, – наставлял ее Бер, пока паробки гребли от берега. – Они защищают голову, и тебе не будет страшно. Когда окажешься в воде, толкаешься вперед и выныриваешь. Ну, просто поднимаешь голову и шевелишь ногами – тебя вынесет наверх.
С третьего раза у нее получилось почти правильно, и Бер разрешил отдохнуть. Паробки подвели лодку к берегу и полезли купаться сами, а Мальфрид ушла за ивы, стянула мокрую сорочку и надела припасенную сухую. Пусть она будет мышь в ведре, но сегодня она больше не согласна была лезть в воду – и без того в голове шумело.
Когда она вышла и повесила мокрую сорочку на иву – пусть провянет пока, – Бер стоял на песке и вытирался своими портами.
– И еще тебе надо научиться открывать глаза под водой, – сказал он, когда она направилась к нему. – Это не страшно, зато потом поможет. Когда увидишь наверху свет, тебе будет легче.
Он расправил на песке свою рубаху, лег на нее и вытянулся. Мальфрид села рядом и стала расплетать промокшую косу, скользя взглядом по его телу с любопытством и невольным восхищением. С широкой грудью и мускулистыми плечами, его стан красиво сужался к поясу, благодаря чему не выглядел слишком грузным. Плоский живот, изящно очерченные кости таза, сильные бедра – все вместе сливалось в образ легко носимой молодой мощи, которая сама по себе есть красота. И мягкая золотистая поросль в некоторых местах внушала желание ее погладить…
– Чего ты на меня пялишься? – Подложил руку под голову, Бер повернул к ней лицо. – Я устроен точно как все мужчины, а это все ты уже видела. И не раз… Или там было как-то иначе?
Закусив губу, Мальфрид выразительно отвернулась. Бер намекал на ее прошлый опыт и ребенка, которого все остальные здесь считали чадом ее рабыни.
Мальфрид не думала, что Бер ее осуждает. В первый миг удивившись – там, в лесном логове, – потом он спокойно принял двоюродного внука, рожденного незамужней племянницей, как еще одного члена рода, о котором должен заботиться. И лишь иногда, если никто посторонний не слышал, поддразнивал ее бурным прошлым. Мальфрид знала: это все от любопытства. Бер очень хочет знать, кто отец Колоска и как все это вышло. Но не пытался что-то у нее выпытать, а терпеливо ждал, пока она сама решится рассказать.
Надумай Мальфрид это сделать, кое в чем правда ее бы обелила. Ведь ее дитя не было плодом случайной связи где-то на гулянье. Святослав сказал, что берет ее в жены, и называл ее своей женой перед дружиной и всеми полянами, у кого они гостили в ту зиму. Но едва ли Бер одобрит то, что она сошлась с другим своим родичем: ведь Святослав, двоюродный брат Бера, тоже приходился ей двоюродным дядей.
И очень стыдно было бы сознаться в том, что ее обманули. Что она поверила в любовь того, кто видел в ней лишь забаву.
Нет, не сейчас. Может, когда-нибудь потом. Когда она совсем перестанет чувствовать боль и стыд и сможет рассказывать о том времени, как будто все случившееся произошло не с ней. Говорят, так и бывает. Но на это нужно время.
К ее бедру прикоснулась рука Бера, будто спрашивая: ты что, обиделась? Не оборачиваясь, Мальфрид оттолкнула его руку.
– Ну когда ты мне уже расскажешь, как это бывает с медведем? – раздался тихий насмешливый голос прямо у нее над ухом: Бер сел на песке, придвинувшись к ней.
Не в первый раз он ее спрашивал об этом. Мальфрид не знала, что отвечать. На самом-то деле «медведь» на ложе от обычных мужчин не отличался, но сознаться в этом Мальфрид казалось все равно что выдать священную тайну. А выдумывать небылицы, как это охотно делал сам Бер, она была не склонна. Уж он бы на ее месте такого наплел…
– Сходи сам в лес да найди себе медведицу – узнаешь! – огрызнулась она, не поворачиваясь.
– Ну ладно, не злись. – Он неторопливо провел ладонью по ее спине. – Я же так… из любопытства.
– Слишком любопытным медведи откусывают нос.
– Это как?
– Так! – Мальфрид быстро обернулась и попыталась ухватить его зубами за нос, но он отшатнулся, и она только ткнулась лбом ему в грудь.
В животе стало очень тепло, и Мальфрид опять отвернулась, смущенная.
– Ну ладно, повернись! – смеясь, попросил Бер.
– Не могу. Меня в Киеве учили, что к родичам нужно стыдение иметь!
– Не буду же я ради тебя порты мочить. Ты слышала сагу о Халльмунде Портки и Змее Ёрмунганде?
