— Доброе утро, сэр. Перевожу? Он звонит лично.
По ней было отчётливо видно — она нервничала. Не каждый день ей приходилось заставлять федерального прокурора Чикаго висеть на трубке. То, что Осборн звонил не через секретаря заставило Алека зло, хищно оскалиться, забыв о том, что Селеста смотрела на него во все глаза и наверняка пугалась его реакции. Он редко проявлял эмоции перед подчинёнными, но тут они захлестнули его. Снова.
— Через минуту ровно.
Алек с улыбкой закрыл за собой дверь. Стоило чуть прийти в себя. Вид на озеро Мичиган был всё таким же, но для Алека будто бы всё изменилось. Он вдруг стал отмечать детали: жёлтый парусник, серая опора моста, вереница одинаковых машин — удивительно, как автоконцерны, пытаясь угнаться за спросом, едва ли не воруют идеи дизайна друг у друга! — туманная дымка, испарения после дождя. Значит, будет потепление…
Коммутатор замигал, раздалась лёгкая, ненавязчивая трель. Алек присел на краешек стола, снял трубку. Он был спокоен и абсолютно уверен в себе.
— Внимаю, — с лёгкой издёвкой в голосе произнёс Алек.
— Господин Корелли, мне кажется, вы недавно забрали что-то моё, — Осборн не поздоровался, но в его голосе звучали заискивающие нотки.
— Да, у нас с вами есть некоторые вопросы, для обсуждения которых требуется личная встреча. Вы согласны?
— А давайте пообедаем, синьор Корелли? В «Гондола»? Думаю, вы знаток в итальянской кухне, подскажете мне, чем утолить мою боль?
Алек хмыкнул. Осборн неплохо играл в подхалимство и панибратство, и это было даже интересно — Осборну явно было чем ответить, и Алеку не терпелось узнать, чем.
— Идёт, — он спрыгнул со стола с какой-то необъяснимой юношеской прытью. Что бы ни было, Изабелла Бланко теперь у него, и господин прокурор ничего не сможет с этим поделать. Лишь оплакивать собственное поражение. — У меня сегодня окно в три часа дня, вам удобно?
— Мне удобно, когда вам удобно, господин Корелли.
Если бы Алек мог видеть сквозь трубку, то он наверняка наблюдал бы, как Осборн раскланивается, как раскланивался тогда, на мэрском балу. В этом было что-то напускное, нарочитое, двусмысленное. Это был новый этап игры, которая началась с выстрела в подвале фамильного особняка Корелли. И Алек готов был сыграть.
Глава 20. Маркези и телятина
В послеобеденное время в «Гондола» было не подтолкнуться. Вереницы машин стояли на парковке, словно дикие мустанги, загнанные в стойла: кто-то уезжал, кто-то заезжал на их место. Парнишки в бежево-терракотовой, повторяющей общую палитру заведения, униформе сновали туда-сюда, приглашая гостей занять свободные места, кто-то из служащих управлял дорогой машиной сам, потому что её хозяину не хотелось крутиться на паркинге самому, и эти ребята неумело сдерживали восхищение. Алек оставил свой бархатно-чёрный «Ягуар» — второго своего любимца после «Линкольна» — у входа, отдал швейцару ключи.
Двери заведения услужливо распахнулись перед ним. Белая мебель, терракотовый и бежевый текстиль, много света и зелени — остановка в «Гондола» была едва ли не торжественной, и Алек соответствовал ей. Тёмно-синий дизайнерский костюм из тонкой шерсти, белая рубашка, свободно расстёгнутая на два пуговицы, запонки из белого золота. Наверняка чертовски довольное лицо. Девица-хостес нервно замахала ресницами, увидев его ещё издали, и покраснела до кончиков ушей, выглядывающих из-под тёмного каре.
— Мистер Корелли, ваш столик, — она торопливо повела его вглубь зала, защищая от снующих, словно юркие рыбы в океане, официантов. — Вас уже ждут.
Хамфри Осборн грузно сидел за столом и со скучающим видом изучал бокал с красным вином. После их встречи на мэрском балу прокурор чуть осунулся и будто бы даже посерел лицом, или Алеку просто хотелось, чтобы так было. Алеку хотелось заставить его понервничать. Заметив Алессандро, Осборн отставил бокал, попытался подняться с места, но огромное брюхо помешало ему — стол качнулся, взбрыкнуло красное вино в бокале. Замерев в этой неловкой позе, прокурор сделал поклон и уселся обратно. Во взгляде его плескалась ненависть, надёжно прикрытая притворным подобострастием. Осборн боялся Корелли до чертей. Если бы не протекция Фальконе, он не посмел бы даже номер его набрать, не то что попросить об аудиенции. Фальконе выкинул Осборна на передовую, как пса с гранатой в зубах под танк, а господин прокурор и рад был, думая, что играет здесь важную роль.
— Ну вот, синьор, пока ждал вас, решил попробовать, — он снова взялся за бокал. Тонкая хрустальная ножка утонула, затерялась между его толстых, коротких пальцев. Этими пальцами он трогал его Изабеллу… — Как его там, я уже не помню…
— «Маркези ди Бароло». Его обычно предлагают здесь в качестве аперитива, — с деловым видом Алек взял винную карту, хотя она была не нужна ему, он неплохо знал местный ассортимент. — Хотя, на мой сугубо личный взгляд, оно больше походит для обеда.
— Тогда давайте закажем бутылку?! — преувеличенно радостно воскликнул Осборн. — Мне понравилось.
Алек пожал плечами, мол, не имею ничего против. Перед ними тут же возник официант с двумя меню в белых кожаных футлярах.
— Сегодня в меню прекрасная телятина… — голос молодого, худого, как трость, юноши мелодично раздался где-то над его головой.
— Что-нибудь имеете против телятины? — Алек перевёл взгляд на Осборна, вопросительно заломил бровь.
— Абсолютно ничего.
— Телятина с белыми грибами. Капрезе. Сыр. Чуть позже ристретто, — Корелли коротко надиктовал официанту заказ, и отвлёкся на короткий звук сообщения. Это была Селеста. Она отчиталась за завтрак для «мисс» и прислала запрос на покупку «нескольких предметов личной гигиены и нижнего белья на две тысячи двести долларов».
«Оплачивай всё, что она попросит».
— Да-да, мне всё то же самое. Пожалуй, ещё ваши итальянские макароны, забываю всё время…
— Паста?
— Ага, её.
— Какую вам, сэр?
— Да любую, я всеяден. И поспешите. Не люблю разговоры на пустой желудок.
«И выясни, какие у неё любимые духи». Алек хотел выяснить, кто производит этот умопомрачительный аромат с горькими нотками мандарина. Пока Осборн, словно деревенщина, выкаблучивался перед официантом, Алек усиленно делал вид, что не имеет ничего с ним общего. От неприятного соседства его отвлекали мысли об Изабелле. Она уже проснулась. Проснулась и готовилась теперь к вечеру. Алессандро улыбнулся экрану смартфона, представляя, как она — мягкая, тёплая и податливая после сна, с рассыпавшимися по подушке волосами — томно тянется под одеялом и сонно щурит глаза.
Вино и сыр принесли почти сразу. Пока хрупкий официантик разливал вино, придерживая бутылку белоснежной салфеткой, Осборн полез во внутренний карман пиджака, достал сигару в индивидуальной упаковке и задумчиво повертел её между пальцев.
— Здесь зал для некурящих, сэр.
