Желание босса боссов переговорить с Алессандро лично было понятно — на днях в особняке Корелли прошла церемония. Все командиры единогласно признали Алессандро новым доном Семьи Корелли. Кроме того, в прошлом месяце состоялся суд над Фредерико Романо, где его признали виновным, отправив отбывать наказание в тюрьму общего режима на срок в десять лет. После этого внезапно выяснилось, что все активы Романо, в том числе «Чикаго нэйшнл рэйлвей» перешли под управление Алессандро Корелли. Примерно в то же время Лука Фальконе неожиданно отказался от притязаний на спорные земли и, более того, дал зелёный свет обвинению прокурора Хамфри Осборна в коррупции, с которым пыталась выступить покойная Лита Корелли. Проговаривали, что дело было в его младшей дочери, которая спешно отправилась в Швейцарию, в лечебное учреждение для душевнобольных. Осборн же на данный момент ждал решения суда, но одно было ясно точно — ни в суде, ни в прокуратуре ему не светила должность даже младшего уборщика.
Алек лишь многозначительно улыбался, никак не комментируя слухи — он помнил до мельчайших деталей выражение лица дона Луки, когда предоставил ему все доказательства причастности Бьянки к убийству и нанесению тяжкого вреда здоровью двум совершенно безвинным жителям Чикаго — Кире Дженсен и Лэнсу Мартину. Все материалы уже готовились отправится копам. Тогда Дон Лука Фальконе, обливаясь потом и проклиная весь род Корелли до седьмого колена, согласился на все условия.
Алек приобрёл небывалый вес как в бизнесе, так и за пределами его, его влияние стало как никогда значимым — именно поэтому Джованни Барбарро устроил ему аудиенцию.
— Дон Лука поступил подло. А подлость в нашем мире хуже предательства, — неспешно проговорил Джованни, любуясь на античные статуи, украшавшие фонтанный комплекс.
В этом Дон Барбарро был с Алессандро солидарен: поддавшись эмоциям Лука был неосмотрителен. Он закинул в жёлтые издания сплетни, намереваясь подпортить Корелли репутацию, вступил в сговор с федералами, намереваясь подставить Фредерико Романо, подставил Литу, в надежде отомстить, забрать невестку за дочь, не подозревая, что заберёт и сына и тем совершит свою главную ошибку. Фальконе нарушили равновесие. С лёгкой руки Алека об этом теперь знали все. Фальконе Алека недооценивал, он не подозревал, что Алессандро Корелли вывернется и обернёт всё в свою пользу.
— И Руссо, упокой господь его душу, конечно же, был не прав. Сочувствую тому, что случилось с твоим братом, — Барбарро легко тронул Алека за плечо искренне соболезнуя. — И, надеюсь, что ты учтёшь опыт и ошибки твоего отца.
Гарделия не плакала на похоронах мужа, Джулиано тоже. Брат не спрашивал подробностей, и Алессандро не стал его посвящать, решив уберечь от тяжёлой тайны, которую разделял со своим — теперь своим — верным подручным Лео Фалани. Лишь по его взгляду, полному облегчения, Алек понимал, что поступил тогда верно.
Тот вечер, когда нашлась Изабелла, был незабываем. Алессандро чуть с ума не сошёл, пока искал её, думая, что теперь она прячется от него, а она запросто высадилась из такси возле «Корелли консалтинг» и переполошила всю охрану. Храбрая, стойкая девочка. От вызова полиции её спасла потрясающая Селеста — она забрала её в приёмную и отпаивала кофе с коньяком, пока Алек не приехал. Алессандро повысил ей оклад в два раза.
Он приказал найти и уничтожить всех, кто имел отношение к похищению Изабеллы Бланко. Жестокая, показательная казнь в здании бывшего авиационного завода была призвана доказать, что причинение вреда его близким влечёт за собой смерть. Никакого послабления. Алек прекратил проливать кровь в доме своей матери. Он уже начал всё менять.
— Не сомневайтесь, дон Джованни.
— Я верю в тебя, Алессандро, — Барбарро, высокий, животастый и удивительно бодрый для своих лет улыбнулся Алеку и, вдруг отвлёкшись на что-то, резво ринулся к кустам у ограды. — Какие чудесные розы. Надо спросить у садовника сорт…
И на фоне этих событий некрасивая история Изабеллы Бланко — теперь Изабеллы Корелли — забылась, как нечто незначительное. Она снова блистала. Сегодня на ней было платье цвета марсала со шлейфом. Строгий крой, минимум украшений, губы в тон — больше ничего в ней не было от той Изабеллы, которую Осборн выставлял перед всеми дорогой эскортницей. Теперь она была леди. Теперь её не избегали — напротив, все хотели говорить с ней, заполучить её расположение. Карла Понтедра, оставшись без языкастой подружки, кружилась возле неё, заглядывала в глаза. Супруга Винчи зазывала её на обед, обещая поделиться номером телефона лучшего в городе массажиста. Подружки и любовницы младших членов Семей с завистью смотрели на её платье и обручальное кольцо с редким розовым бриллиантом. А она смотрела только на него. Она восхищалась им. И готова была следовать за ним всю жизнь и с гордостью носить его фамилию, несмотря на то, как это порой тяжело.
Впереди их ждал непростой путь.
Только Корелли знают, каково это, быть Корелли.
Конец
