Мы очень быстро начали и также быстро закончили наши бега, уступив лидерство команде противника настолько, что было ясно: твои навыки нас не спасут. Однако ты, ожидая своей очереди, в нервном возбуждении, прыгала почти у противоположного берега, а я, как человек, который бежал первым, стоял на берегу, на холме и наблюдал.
Кто-то вдруг сказал мне, что открыли шлюзы. Я увидел тебя и Мишу, стоящих на отмели, которую стало скрывать водой. Миша был близко, а потому, рванув на берег, достиг его в считанные секунды. Я вспомнил, что ты не умеешь плавать и бросился к тебе. Еще с холма я видел, как ты побежала в мою сторону. Я бежал изо всех сил, понимая, что, если вода накроет тропу слишком быстро, и ты оступишься, найти тебя под водой будет уже очень сложно. Я знал, что отмель слегка уходит вправо. Я бежал навстречу тебе уже по мелкой воде, но поняв, что ты приближаешься быстрее, развернулся и, крикнув тебе, чтобы ты держалась за мной, рванул обратно. Река прибывала быстро. К берегу мы подбегали уже по колено в воде. Поднявшись на холм и упав на траву, мы оглядели друг друга. Ты была очень напугана:
– Ты сказал, шлюз не закрывают!
– Они не должны были. Прости! – ответил я.
– Черт, ну ты свалял дурака! – Накричала ты. Это было неприятно, но я видел, что ты испугалась. Мы, все еще тяжело дыша, поднялись на ноги и пошли к остальным. Обернувшись, с холма, мы увидели, как по Каме прошла баржа с лесом. Я приобнял тебя за плечи и еще раз извинился.
На даче я устроил всем пунш, а тебе горячий чай с лимоном. У меня был специальный ингалятор для снятия стресса, с маслом на одном его конце и трубкой для дыхания на другой. На кухне я посоветовал тебе им воспользоваться. До сих пор ты вспоминаешь именно этот запах, который, как ты сказала закрепился в тебе, как запах моей заботы. Улыбаюсь.
Вечер. Ты попросила довезти тебя до дома. На завтра у тебя важное сочинение в школе. В город мы примчались уже к полуночи. Эти минуты врезались в мою память почти до мельчайших подробностей. Вот ты спрыгиваешь с мотоцикла, встаёшь по левую руку от меня, говоришь мне о том, что время провели классно, что очень не хочешь домой. Говоришь, что тебе нравится на даче. Я почему-то запоминаю эти слова. Смотрю на твои губы почти без отрыва. Ты смеешься, задаешь мне вопросы, и я говорю, что провожу тебя до подъезда, потому что район не внушает мне доверия. Ты сообщаешь, что не стоит труда и собираешься уйти, но я вдруг, понимая, что к глазам подступила пелена, а в горле внезапно застыл выдох, хватаю тебя за локоть.
Вот он – момент, все еще горит в моей памяти… Ты улыбаешься, хочешь освободить руку, говоришь, что тебе нужно идти. Я наклоняюсь к тебе через руль и целую твои губы. Ты вздрагиваешь, и я, потеряв на мгновение контроль, страстно целую тебя, с полной отдачей. Ты, рефлексивно схватив меня за плечо, отдаешься поцелую. Осознав, что мой язык решительно творит чудеса, я побоялся напугать тебя этим, остановился и отпустил твою руку. Ты замерла и, не отрываясь, смотрела мне прямо в глаза.
– Лия?
– Да.
– Теперь иди.
– Что?
– Ты домой собиралась, – я рассмеялся, – иди теперь.
– Ах, да. Да, иду. – улыбнулась ты и не двинулась с места. Я слез с мотоцикла, подошёл, подхватил тебя под руки и снова поцеловал.
– Иди скорее домой.
Улыбнулся.
– Да, пока… – сказала ты и продолжала стоять.
– Лия.
Ты еще раз посмотрела на меня и пошла к дому. Я проводил тебя взглядом через аллею, а когда за тобой закрылась дверь подъезда, поехал домой.
Меня переполнял восторг. Что это было для меня? Я не понимал. Внутри смешались несколько чувств. Восторг победы и радость, доселе неведомая мне. Поцелуй был волшебным, мистическим, сильным. Для меня самым необычным из всех, что до этого были. И это была ты – противоречивый человек моей жизни.
Весь вечер я думал, прикидывал планы, разговаривал с собой. Волновался не сильно, но с тихим трепетом внутри, с осторожностью, чтобы не спугнуть то светлое, чему положил начало. Я впервые в жизни не знал, как быть, а потому решил быть, как обычно. Потом позвонил Шатову, и поделился с ним впечатлением, потому что не мог удержать его внутри. Он тогда сообщил мне, что если я так взволнован, то это любовь.
Станешь ли ты моим спутником в жизни, или вошла в нее на какое-то время, я не думал. Я прекрасно понимал твое недоверие в мой адрес, и вдруг подумал, что тебе не место в моей неспокойной, местами рискованной жизни и мне не стоит продолжать. Задумался. Это не понравилось мне, поэтому я остановил свои мысли, успокоил тревогу и уснул, приняв решение действовать по обстоятельствам.
Надо признать, ты умела держать лицо, как никто другой в нашем окружении. На занятиях ты вела себя также, как обычно, ни взглядом, ни делом не показывая что между нами произошло нечто необычное. Я вел себя соответствующе, и весь вечер украдкой кидал на тебя взгляды. Заметил пару твоих, таких же тайных. После занятий я попросил тебя задержаться, так как не разобрал твоей предшествующей контрольной работы, твой почерк иногда бывал сумасшедшим. Видимо, Саша почувствовал нечто отклоняющееся от нормы в моем поведении, потому что пристально посмотрел на меня, уходя. Только за ним закрылась дверь, и я повернулся к тебе, я наткнулся на самый вопросительный из всех твоих взглядов. Но не дав тебе сказать ни слова, я быстро сел к тебе на диван и поцеловал тебя в губы, обхватив руками твое лицо. Ты ответила на поцелуй, а потом смотрела на меня, улыбаясь, с вопросом в глазах.
– Это что, твоя прихоть? – Спросила ты.
– Как иначе ты могла это расценить, конечно! – Рассмеялся я. – Неужели ты могла бы поверить, что этот искренний поцелуй я вынашивал с момента твоей поездки в Горск, исключительно по причине моего необъяснимого влечения!?
– А это так? – Спросила ты
– Так. – Ответил я.
– Ну, давай все же рассмотрим мою писанину, а позднее разберемся, что ты задумал.
Я вновь рассмеялся:
– О, нет, нет! Я просил тебя задержаться для ужина, ты не против?
Ты согласно кивнула, и я сообщил, что сам его приготовлю. Мы с тобой поели, пообщались, я несколько раз вскользь предлагал тебе не уходить, но, сославшись на подготовку к четвертному экзамену, ты всё-таки ушла. Я поцеловал тебя в дверях еще раз.
Тебя определили в школу олимпийского резерва, режим твоих тренировок сменился. Последующие будни я видел тебя всего раз, да еще раз пришел к тебе ночью, под балкон, пьяный, разбудив тебя. Ты выглянула сонная, улыбнулась и пообещала зайти завтра ко мне домой.
Мое счастливое «завтра» настало только через два дня, когда ты пришла на урок. Я вел занятия, изнемогая от желания остаться с тобой наедине. Я видел и твой неподдельный интерес, но он совсем не казался мне чувством. Ты с любопытством наблюдала за моим поведением. Я понимал, что ты осторожничала. Похоже, ты мне не верила.
