– Я в этом убежден, Лия. Убежден, что для тебя существует опасность. Боюсь, я уже во всем этом. Боюсь, мне не уйти, но тебя ещё можно оградить, твою жизнь ещё можно изменить.
– А что ты знаешь о моей жизни? Ты не хочешь узнать, что я думаю о своей жизни и какое место в ней занимаешь ты? Я могу принять весь твой бред только если ты скажешь, что все произошедшее между нами – твоя прихоть, твоя придумка.
– Нет, все что происходило, происходило искренне.
– И ты позволишь своей семье и обстоятельствам разделить нас? То есть, поясню: проблемы твоей матери с законом и в бизнесе – это причина, по которой мы расстаёмся?
Я замолчал. Мой вывод, эмоционально пересказанный тобой, уже не звучал так разумно, как казалось вначале. Все можно было бы прекратить, соврав, что наши отношения – мой каприз, но я понимал, какую травму нанесет тебе моя ложь и полностью отказался от этого плана.
– Влад. Я хочу, чтобы ты всерьез послушал меня сейчас. Помнишь, мы были у твоих родителей? Я тогда испытала сомнение в целесообразности этой связи, но ты сказал мне, что есть твоя семья, и их ожидания, а есть ты. И я должна смотреть только на тебя. Ты помнишь это? Я пообещала. Теперь и ты кое-что мне пообещай. Есть, Влад, твоя семья, а есть я. И ты смотри только на меня. Это мой ответ.
– О боже, Лия! – Я схватил тебя за руку и поцеловал. – Ты моя умница, но ты все извращаешь! Пойми, если угрожают мне, угроза нависает и над тобой. Я не хочу тебя терять, и мне больно от этого вывода! Но мне также страшно! Ты не знаешь, каково это – быть схваченной, быть предметом обмена и шантажа!
– Ну так позволь мне узнать, если так ляжет карта! – Жестко ответила ты.
– Глупышка! Опомнись, что ты говоришь? – Вспылил я.
– Если ты мне не лгал, то позволь мне понять ситуацию, в которой мы оказались. Нависшая угроза исходит от твоей матери, а не от тебя. В нашем расставании нет смысла из-за угрозы, которая зависит не от тебя. Итак, все просто: это твой выбор, ты не идешь туда, где опасно и не делаешь того, что опасно. И вообще меняешь свое направление! Что ты выберешь?
Я изумленно глядел на тебя во все глаза, и внутри меня рождалась буря.
– Пусть я покажусь тебе слишком откровенной, – продолжала ты, – но я не стану молчать. Если твоя семья угрожает тебе, я встану рядом с тобой и буду биться за тебя до конца. Если тебе угрожают, я хочу быть рядом, чтобы дать им отпор вместе с тобой. Ты слышишь? Если твоя мать однажды придет разрушить твою жизнь, я не впущу ее, и я не боюсь ее! Как я не боюсь тех, кто тебе угрожает и того, что они могут сделать мне. Но вот чего я боюсь – я боюсь потерять то священное – а я так считаю, что рождается во мне, все то самое сильное и лучшее, ради чего стоит жить. И я не отдам тебя им. Ты слышишь? Я не отдам!
На щеках твоих кумачом горели гнев, злость и ярость. Чувство справедливости и сопереживания, боль за мою боль – все вылилось на меня как раскалённая сталь.
От избытка чувств я вскочил, судорожно схватил тебя и прижал к себе изо всех сил.
– Ты мой Че Гевара в юбке, – мягко произнес я тебе на ухо, – успокойся.
– Ты поедешь жить ко мне, – говорила ты глухо, куда-то в мою грудь, – ты будешь со мной в безопасности.
– Ты защитишь меня от мира? – Тихо рассмеялся я.
– Нет, мир защитит тебя от твоей семьи, а я ему помогу. – Ответила ты.
– О, Лия…
Я молча увлек тебя в постель, где мы лежали, обнявшись, и ты ворковала мне на ухо, как ты станешь защищать меня от моей семьи. В твоей голове молниеносно родился гениальный план побега. Я слушал, гладил тебя по голове, смеялся, иногда вздрагивал, когда ты руками прикасалась к какому-нибудь из моих свежих швов.
Ты спрашивала, что там – и я показывал. В тот вечер я слушал твои идеи и жаркие слова о победе над тьмой, мне не хотелось прерывать тебя и твои слепые, наивные речи. Я понял, что привязан к тебе сильнее, чем мне казалось. Я понял, что с этого дня наше расставание не будет для меня легким решением. Ты сказала, что готова бороться за нас, и с этого момента я понял: у тебя ко мне чувство. Может пока страсть, или влюбленность, ты не говорила мне, но теперь уже я не сомневался в тебе.
Прошли какие-то дни, в твоей жизни был спорт, ты уехала на две недели, а со мною произошел казус. Кто-то из старых знакомых по тусовкам увидел нас с тобой вдвоем, на пляже, целующихся на закате. Слух этот быстро обошел гей-сообщество, и через два дня после твоего отъезда в мою дверь позвонили.
Неожиданным гостем оказался Саша. Он вошел без приглашения, посмотрел на меня исподлобья и спросил:
– Я был прав?
– Не понимаю, о чем ты. – Ответил я, приглашая его сесть.
– Ты ушел от меня к женщине. – Саша продолжал стоять, а я почувствовал нарастающее напряжение.
– Это не твое дело. – Ответил я.
– Ошибаешься. Я имею право знать правду. Ты жил со мной и пользовался мной, пока не нашел мне замену. Тупую сучку.
– Саша, заткнись и убирайся. – Ответил я спокойно, отходя в сторону и тем самым давая понять, что наш разговор завершен. Но он не унимался.
– Нет, Владик, я хочу знать. Кто она? Я знаю ее?
– Я попросил тебя уйти, Саша. Мы расстались задолго до того, как она появилась.
– Так значит, это правда.
– Правда, и я не намерен об этом говорить. – Я еще раз указал на дверь.
– Владик, как ты можешь? Ты мог бы подождать, хотя бы быть осторожнее. Я пришел сюда потому, что до сих пор люблю тебя, мне больно, плохо от того что ты связался с женщиной. Это унижает меня, это оскверняет память о нас…
– Прекрати этот бред, прошу тебя. – Я еле удержал себя от смеха. – Память не пострадает. Мое будущее, а тем более будущее через полгода после нашего расставания представляется мне зоной, свободной от любого типа траура и моральных издержек. Я не желаю слушать тебя, быть аудиторией для твоей чепухи и принимать твою глупость. Я могу лишь, как человек посочувствовать, что тебе тяжело. Однако я не хочу никакого с тобой взаимодействия. И ради всех святых, покинь мой дом, прошу.
Но Саша вдруг кинулся на меня и попытался поцеловать. Я тут же осадил его, оттолкнул и в резкой форме попросил уйти. Он ушел, хлопнув дверью.
На минуту мне стало гадко, но я удержал себя от эмоции. Однако позвонил Нилу и попросил его приехать, чувствуя дрожь в коленях и дурацкий срыв. Саша, сам того не желая, зацепил и поднял во мне произошедшее со мною недавно несчастье, и я испытал необходимость дружеского участия.
Нил приехал и с порога, оглядев меня, сообщил мне, что жизнь с женщиной меня не красит. Мы посмеялись, я вкратце объяснил ему и причины моей поврежденной внешности, и причины моей пострадавшей души. На это у моего друга было только одно решение – пить и танцевать.
Хоть тело мое болело, а душа пока была не готова к встряске, я решил попробовать старый способ отдыха.
