– Благодарствую, – поклонился он. – Почту за честь.
Она жестом пригласила его пройти по коридору и, к немалому удивлению моряка, взяла его под руку. Она еле-еле доставала макушкой ему до плеча. Его обоняние уловило запах духов: какой-то цветочный аромат. Фиалки?… Она успела надушить волосы. Ведя его по коридору, она бросила на него косой взгляд из-под ресниц, и Брэшен живо расстался с тем первым впечатлением, которое составил было о ней. Во имя животворящего дыхания Са! Как же быстро все-таки растет малышня! Кажется, только что она играла с маленькой Дейлой…
Последний раз, когда Брэшену случилось видеть сестренку, та была наказана за то, что перепачкала фартучек. Сколько же лет назад это происходило? На Брэшена с внезапной остротой накатило чувство невосполнимой утраты. Да… Когда от него отказался отец, он потерял кое-что большее, чем просто дом и наследство.
Малта провела его в «утреннюю» комнату. На небольшом столике, с которым соседствовали два уютных кресла, уже были расставлены кофейные приборы и лежала утренняя выпечка. Распахнутое окно выходило в сад.
– Здесь будет удобнее ожидать, я полагаю, – сказала Малта. – Я сама сварила кофе. Не слишком крепкий, надеюсь?
– Спасибо, я всякий пью, – отозвался он неуклюже. Ему сделалось стыдно. Так вот почему она так задержалась. А еще теперь он видел, что Вестриты и вправду переживали не лучшие времена. Где ж это видано, чтобы наследница семьи сама варила кофе и резала булку для нежданного посетителя! – Ты, верно, знаешь мою сестренку? – вдруг вырвалось у него. – Дейлу?
– Как же не знать! Милая Дейла. Моя лучшая подруга! – ответила она с уже знакомой улыбкой хорошо воспитанной девочки. Жестом пригласила его за столик и сама устроилась в кресле напротив. Налила ему кофе, пододвинула плюшки, обсыпанные пряными семенами.
Брэшен сознался помимо собственной воли:
– Я столько лет Дейлу не видел…
– В самом деле? Ай, жалость какая. Знаешь, она так выросла! – И ее улыбка чуть изменилась, когда она добавила: – А я и брата твоего знаю.
Брэшен слегка нахмурился: было в ее тоне что-то отчасти тревожащее.
– Сервин, – сказал он. – Ну да. Надеюсь, у него все хорошо?
– Я тоже надеюсь. Когда мы последний раз встречались, у него все было в порядке. – Тут она вздохнула и отвела глаза: – Правда, я не слишком часто с ним вижусь…
«Э, да уж не запал ли ей в сердечко мой младшенький?…» Брэшен прикинул про себя, сколько лет было теперь его братцу. Ну, ну… Как раз самый возраст за девушками ухаживать. И тем не менее… Дейла с Малтой были вроде ровесницами, так не рановато ли Малта заневестилась?
И в который раз Брэшену стало немного не по себе. Как прикажете относиться к юной прелестнице – как к девочке или как к взрослой особе? А она между тем помешивала кофе и делала это как-то так, что он помимо воли обратил внимание на изящество ее рук. Потом она подалась вперед и предложила ему положить пряности в кофе, одновременно подставив для рассмотрения куцее девическое декольте. Нарочно? Или не нарочно?… Брэшен проявил должную скромность, отведя взгляд. Но от аромата ее духов деваться было попросту некуда.
Выпрямившись, она отпила кофе и как бы невзначай убрала с чистого лба выбившуюся прядку волос.
– Я так понимаю, – сказала она, – ты знаком с Альтией, моей тетей?
– Конечно. Мы плавали вместе на «Проказнице». Целых несколько лет.
– Ну да. Понятно.
– Так она благополучно возвратилась в Удачный?
– О да, да! Много-много недель назад. Она пришла на «Офелии»… ну, это живой корабль семейства Тенира, да ты наверняка знаешь. – И Малта посмотрела ему прямо в глаза: – Грэйг Тенира по уши влюблен в мою тетю. Весь Удачный только и занят тем, что им косточки перемывает! Никто не может понять, и как это моя своевольная тетка вдруг взяла и отдала свое сердце такому степенному и благополучному юноше. Бабушка прямо места себе не находит, да и все мы, что уж тут говорить! Мы же почти и надеяться перестали, что когда-нибудь она выйдет, как положено, замуж и на том успокоится! Ты, конечно, понимаешь, о чем я…
И она негромко засмеялась, этак интимно, словно произнеся слова, которые еще не всякому слушателю доверила бы. А смотрела она на него до того пристально, словно силилась разглядеть, как ее слова-колючки втыкаются в его сердце. И там застревают.
– Что ж, неплохая пара получится, – пробормотал он непослушными губами. И поймал себя на том, что кивает, точно детская игрушка-болванчик. – Тенира… Грэйг Тенира. Да, он ей подходит. Он и как моряк очень неплох…
По его мнению, только то, что Грэйг был неплохим моряком, и могло хоть как-то привязать к нему Альтию. Ну да, он ведь был еще и красив… По крайней мере, Брэшен слыхал, как его называли красивым. А еще он не был отлучен от наследства и не баловался циндином…
Подумав о зелье, Брэшен со страшной силой захотел немедленно сунуть в рот хоть кусочек. Все, что угодно, лишь бы отвлечься от свалившейся на него новости! «Может, в кармане камзола немножко завалялось?…»
Может, и завалялось. Он все равно не стал бы предаваться столь низкопробному занятию перед носом у воспитанной девочки из хорошей семьи.
– …еще булочки, Брэшен?…
Она говорила что-то еще, но он уловил только хвост фразы. Опустил глаза и увидел на своей тарелке нетронутое угощение.
– Нет, спасибо. – Он торопливо откусил кусочек. – Очень вкусно.
Хотя на самом деле ему показалось, будто он жевал опилки. Во рту было сухо. Он запил булку кофе, и тут только до него дошло, что он не кушает по-благородному, а жрет, точно последний матрос на камбузе.
Малта дотянулась через стол и легонько коснулась его руки. Пальцы у нее были маленькие и изящные.
– Ты, похоже, только что из дальнего плавания, – сказала она. – Когда я открывала тебе дверь, я была… немного расстроена. Я даже не поблагодарила тебя за то, что ты принес вести о папином корабле. Ты, наверное, в дальних странах побывал?
– Ага, – пробормотал Брэшен. Спрятал руки под стол и тайком потер одну о другую, словно стараясь стереть жгучий след ее прикосновения. Однако от ее глаз ничто не укрылось. Она чуть улыбнулась и отвернула лицо. Он увидел, как к ее щекам прилила нежная краска. Так, значит, она с ним вполне осознанно заигрывала?… «Ну ничего себе ребенок…» Брэшен растерялся, почувствовав себя в западне. Сколько сложностей разом на его бедную голову! Ему так захотелось циндина (испытанного средства прочистить мозги), что рот наполнился слюной. Он заставил себя откусить еще булки.
– Ты знаешь, – сказала Малта, – я вот смотрю на тебя и пытаюсь вообразить, как выглядел бы твой младший брат, если бы отпустил усики. Твои, по крайней мере, тебе настолько идут… так подчеркивают подбородок… и губы…
Брэшен не придумал ничего лучше, чем провести рукой по усам. Не следовало бы ей говорить эти слова. И подавно не следовало бы так открыто, прямо-таки жадно следить за его рукой. Брэшен поднялся из-за столика:
