Теперь на Альтию смотрели уже все. Кое-кто усаживался на места, выражая тем самым желание выслушать ее речи. Альтия покосилась на Грэйга, сидевшего рядом. Он ободряюще кивнул ей, а его мать потянулась к ней и взяла за руку. Пожала и отпустила.
Альтия ощутила в себе пьянящую силу.
– Два года назад мой отец говорил мне, что именно до этого и дойдет. У меня нет ни его титула, ни иных качеств, но я не задумываясь повторю вам мудрые слова, которые он произнес. «Придет время, – сказал он, – когда Удачному придется и постоять за себя, и самому определить свое будущее». И я думаю, что это время настало!
Она обвела зал глазами. Кефрия смотрела на нее, в ужасе прикрыв рукой рот. Лицо Давада было красней индюшачьей бородки. Некоторые женщины явно были возмущены тем, что одна из них осмелилась так говорить в присутственном месте. Однако многие торговцы согласно кивали или, по крайней мере, явно задумались над услышанным. Альтия перевела дух и продолжала:
– Много накопилось такого, с чем мы не имеем права больше мириться. Так называемые «новые купчики» растаскивают наши наследные земли. Они не имеют никакого понятия, какими жертвами мы их оплатили, они не знают о нашей кровной связи с торговцами из Дождевых Чащоб. Они смеются над нашими законами, привозя сюда татуированных рабов. А сатрап? Он уже недоволен половинной долей в наших доходах. Он готов забрать все, что мы заработали кровью и потом, и раздать своим новым друзьям, будь то наши «купчики» или калсидийские каперы!
– Ты говоришь о прямом неповиновении! – раздалось издали, из задних рядов. – О бунте!
Что-то перевернулось у нее внутри. «Шагни вперед -и признай это», – сказала она себе.
– Да, – спокойно произнесла она вслух. – О бунте.
Она была не готова к той буре, которую породили эти слова. Краем глаза она увидела, что к ней движутся служители порядка. Еще она увидела, что собравшиеся не пропускали их к ней. Нет, в открытую никто им не сопротивлялся. Столпившиеся люди просто не расступались перед ними, кто-то выставлял ноги в проходы, кто-то даже двигал скамьи. Однако ничего не поделаешь: рано или поздно стражи доберутся до нее и заберут. Это значило, что времени осталось очень немного.
– Корабль моего отца! – прозвенел ее голос, и шум начал сразу смолкать. – «Проказница», живой корабль, выстроенный в Дождевых Чащобах, захвачен пиратами. Я знаю – кое до кого из вас слухи уже дошли. А теперь я говорю вам: это не слухи, это чистая правда. Немыслимое произошло! Пираты завладели живым кораблем из Удачного! Ну и как по-вашему, помогут мне наемники-калсидийцы отбить судно? А если «Проказница» некоторым образом все же попадет им в руки – как вы думаете, посчитаются они с тем, что она принадлежит семье из Удачного? Нет, ее отведут в Джамелию, считая своей законной добычей, и там будут держать! Вспомните о реке Дождевых Чащоб – и вы поймете, о чем я! Поэтому я взываю к вам: помогите! Удачный, мне нужна твоя помощь! Умоляю, город, приди мне на выручку! Мне нужны деньги и корабль, чтобы отправиться за принадлежащим мне по праву рождения!
Эти слова вырвались у нее сами собой. Она перехватила устремленный на нее взгляд матери и поняла, о чем та думала: Альтия публично заявила о своих правах на корабль. На самом деле Альтия хотела высказаться строго от имени своей семьи, но, когда настал решительный миг, произнесла то, что подсказало ей сердце.
– Вестриты сами на себя это накликали! – выкрикнул кто-то. – Чужестранца поставили на нем капитаном! Стыд-то какой! А она сама? Курс вроде правильный держит, а если вспомнить, с кем сюда прикатила? С Давадом Рестаром! А мы, господа, отлично знаем, чью руку он держит! Так что все, что она нам тут наговорила, – ловушка, подстроенная «новыми купчиками»! И вообще, если мы вздумаем подняться против сатрапа, то как после этого ждать от него справедливости? Надо не противиться ему, а призвать его понять разумные доводы!
Кто-то закивал, вполголоса выражая согласие.
– А почему эти хреновы калсидийские сторожевики не отправятся «Проказницу» вызволять? – раздался еще голос. – Мы же вроде за то им и платим, чтобы отваживали пиратов! Пусть бы вышли в море и показали, на что идут наши денежки!
– Она хает калсидийцев, а у самой сестра замужем за калсидийцем, – едко хмыкнул кто-то.
– Кайл Хэвен не виноват в своем происхождении. А капитан он что надо! – возразили ему.
– Ефрон Вестрит сам отдал свой корабль чужаку, – добавили с другой стороны. – А тот его потерял. И нечего из-за несчастья, постигшего Вестритов, кричать, будто весь Удачный в опасности. Хотят вернуть корабль – пускай выкуп платят…
Альтия приподнялась на цыпочки, стараясь высмотреть говорившего.
– Торговец Фроу, – прошипел рядом Грэйг. – Он в жизни своей ни разу ничего не поддержал. А уж за деньги как держится! Если и расстается с монеткой, так на ней вмятины от его пальцев остаются…
Фроу точно услышал его слова.
– Лично я, – заявил он во всеуслышание, – ни медяка ломаного ей не дам! Они опозорили свой корабль, вот Са у него их и забрал. Я даже слышал, его использовали для перевозки рабов… Да любой живой корабль, который хоть чего-нибудь стоит, от подобного обращения сам к пиратам сбежит!
– Ты сам-то слышишь, что говоришь? – возмутилась Альтия. – Не смей вот так отмахиваться от «Проказницы»! Там мальчик на борту, мой племянник. Можешь как угодно относиться к его отцу, но он-то по рождению один из нас, и ты не можешь этого отрицать! И сам корабль – из Удачного!
Грэйг вскочил на ноги, загораживая дорогу служителю порядка, но еще один шагнул мимо него и крепко сгреб Альтию за руку.
– Вон отсюда! – твердо приказал он. – Совет удалился на совещание, и в это время никому не позволено выступать. Тебе и Совет на это разрешения не давал… Она не облечена званием торговца, чтобы говорить от имени Вестритов! – добавил он громче, потому что кругом раздались протестующие голоса: людям не нравилось, как поступали с Альтией. – Во имя порядка, пусть она отсюда уйдет!
Эти слова оказались именно той искрой, которой не хватало для вспышки пожара. Где-то рядом с треском перевернулась скамья…
– Нет!!! – в ужасе вскрикнула Альтия, и, как ни странно, ее услышали. – Нет! – повторила она уже тише. Она коснулась руки Грэйга, и он выпустил служителя, которого схватил было за грудки. – Я, – сказала Альтия, – не беспорядки затевать сюда пришла. Я помощи хотела просить. И я сделала это. А еще я хотела выступить в поддержку семьи Тенира. Таможенники не имеют никакого права держать Офелию на приколе и тем более накладывать лапу на ее груз… Если кто-нибудь из вас, – докончила она уже совсем ровным голосом, – пожелает помочь торговцам Вестритам, вы знаете, где наш дом. Мы радушно примем вас и подробно расскажем, что именно произошло. Но я совсем не хочу, чтобы мне приписывали вину за кулачную заваруху в Зале Торговцев! Поэтому я ухожу. Ухожу с миром. – И шепнула Грэйгу: – Не провожай меня, а то вдруг у Совета встречные требования появятся… Я снаружи тебя подожду.
