– Зачем?…-крикнула Этта.
Он не ответил. Он изо всех сил рвался вперед, и она следовала за ним, вцепившись в рукав. Дождь уже не казался таким теплым, как поначалу. Волны, впрочем, тоже. Этта старалась думать только о следующем шаге и ни в коем случае не о лодке по ту сторону острова. «Нас здесь не бросят. Ни в коем случае не бросят…»
– Вон он!…-неожиданно выкрикнул Кеннит. – Вон он, там!…
За утесом обнаружилась небольшая каменная площадка, отграниченная черными сланцевыми обрывами. Тело Уинтроу приподнималось и опускалось, омываемое волнами. А рядом с ним… Рядом с ним виднелось нечто громадное, зеленовато-золотое. Судя по тому, как оно шевелилось в воде, оно было живым. Неожиданно существо вскинуло голову, и Этта поняла наконец, что это было такое. Это была морская змея, покалеченная и выброшенная на сушу. На женщину глянули громадные золотые глаза. Налетела еще волна и почти приподняла змею. Змея сунула голову в воду и снова подняла ее. Потом вытянулась повыше и тряхнула головой. Раскрылась внушительная грива. Змея открыла ярко-алую пасть, обрамленную длинными белыми зубами, и заревела, присоединяя свой голос к голосам бури.
– Уинтроу!!! – заорал в ответ Кеннит.
– Он мертв! – крикнула Этта. – Любовь моя, он мертв! Его убила змея! Мы ничего не можем сделать! Уйдем, пока еще не поздно!…
– Он не мертв! – рявкнул Кеннит. – Я видел! Он пошевелился!
Если бы Этта не так хорошо знала его, она решила бы, что он по-настоящему обезумел от горя.
– Это волны тревожат его! – Она потянула капитана прочь. – Нам надо уходить. Корабль…
– Уинтроу!!!
В этот раз мальчик действительно повернул голову. Никакой ошибки больше быть не могло. Вот только узнать его было не просто, до такой степени опухло обезображенное лицо. Все же вздутые губы выдохнули слабый стон:
– Кеннит…
Этта успела решить, что он звал на помощь. Но Уинтроу втянул в себя воздух и почти прокричал:
– Оглянись… Сзади… Это Богомерзкие!
Весьма своевременное предупреждение. Бескостная рука ухватила Этту за бедро, и женщина завизжала. Сердце дико заколотилось, в ушах поплыл звон. На нее таращились рыбьи зенки, плоско сидящие в круглой лысой башке. Другой уже распахивал пасть, причем распахивал так, как обычному существу не положено: нижняя челюсть отвисала и отвисала, пока пасть не сделалась способна вместить голову человека…
Этта даже не заметила, когда Кеннит успел выхватить нож. Она увидела только, как острое лезвие резануло упругую плоть. Студенистое тело еще растягивалось, прежде чем распасться. «Богомерзкий» взревел, стискивая обрубок. Кеннит быстро нагнулся и отодрал от ее ноги отсеченную руку, так и оставшуюся висеть. И швырнул ее в морду Другому.
– Не трусь, погибнешь! – прикрикнул он на Этту. – Берись за нож, женщина! Вспомни, кто ты такая!
И с презрительной яростью повернулся навстречу новому противнику.
Его окрик что-то изменил в ней. А может, и не окрик, а ощущение рукояти ножа в ладони. Она выдернула его из ножен и с яростным визгом насела на этих тварей, нагло пытавшихся ее околдовать. Наскочив, она резанула одного из Других, глубоко располосовав живой студень. Он не обратил на нее внимания. Он скользил в воде с легкостью, которой ему так недоставало на суше. Кеннит разделался с «Богомерзким», который первым попытался схватить ее, но больше на нее нападать никто не пытался. Скорее, Другие пытались обтечь их с Кеннитом – и окружить застрявшую на суше змею, а с нею и Уинтроу.
– Она наша! – шипели они.
– Она наша Богиня!
– Не смей похищать нашу Провидицу!…
– Найденное на Берегу Сокровищ должно здесь и остаться!…
Их квакающие голоса напоминали лягушачий хор. Они приблизились к змее, и кое-кто уже заносил короткие трезубцы, намереваясь пырнуть. Что было у них на уме? Хотели убить ее?… Или, может, куда-то загнать?…
Но, какова бы ни была их цель, Уинтроу, похоже, собирался лечь костьми, однако помешать им. Он кое-как поднялся, и Этта не могла понять, почему он не падал замертво. Он весь распух, словно несвежий утопленник. Глаза превратились в щелки – у него отекли не только веки, но даже лоб. Но некоторым образом он собрал достаточно сил, чтобы, сопротивляясь волнам, обойти змею и решительно заслонить ее от истязателей.
– Изыдите, Богомерзкие! – возвысил он голос. – Подите прочь! Пусть Та, Кто Помнит, свободно исполнит свыше данное предназначение!…
Странно прозвучала эта короткая речь: Уинтроу ни дать ни взять механически повторял что-то на языке, которого сам не знал. Очередная волна едва не сшибла его. И она же наконец оторвала змею от камней. Ее кольчатый хвост немедля пришел в движение. Она быстро переползла короткое расстояние, отделявшее ее от моря. Еще несколько волн – и она, освободившись, исчезнет.
Похоже, Другие великолепно понимали это. Они ринулись вперед, тыча трезубцами и всячески пытаясь загнать змею обратно на сушу. Одному из них выпало схватиться с Уинтроу. Распухшая рука подростка зашарила у пояса и нашла нож. Он вытащил его и попытался принять боевую стойку. Этту в самое сердце поразило это простое движение: ведь именно она его ему обучила. А между тем она тоже держала в руках нож… и стояла, ничего не предпринимая! Между тем как Уинтроу, ее ученика, собирались убить!!! Ну уж нет!!! Этта с бешеным визгом устремилась вперед. Она подлетела, расплескивая воду, и с силой ударила ножом в улиточный зад… Нож безвредно отскочил от плотных чешуи. У Другого не было оружия, но он напал без раздумий. Уинтроу успел неплохо полоснуть его, но «Богомерзкий» перехватил его руку с ножом. Подросток внезапно застыл. Этта легко догадалась почему. Совсем недавно и она испытала нечто подобное.
Ей второй удар оказался удачнее первого. Всадив нож, она двумя руками схватилась за рукоять и рванула лезвие на себя, разваливая тело Другого. Плоть расступалась, но крови не было. Она даже не была уверена, заметил ли он рану. Она снова пырнула его, целясь повыше. К ней подоспел Кеннит и принялся кромсать руку, державшую Уинтроу. Другой заскользил прочь, таща с собой мальчика.
И тут сверху к ним наклонилась змеиная голова. Челюсти сграбастали Другого, охватив его голову и плечи.
Змея выдернула Другого из воды и с явным отвращением зашвырнула далеко прочь. Уинтроу зашатался, едва не сбитый с ног в толкотне… Кеннит мгновенно схватил его за руку:
– Он у меня… Бежим!
– Она… она должна уйти, – пробормотал Уинтроу. – Не дайте им поймать ее… Та, Кто Помнит, должна вернуться к своему народу…
– Если это ты о змее, – сказал Кеннит, – ей, как я посмотрю, уже особо не нужна ничья помощь. Она и так делает с ними что пожелает… Пошли, парень! А то в самый прилив попадем!
Этта ухватила Уинтроу за другую руку. Мальчишка, похоже, почти ослеп от отеков, глаза совсем закрылись на малиново-багровом лице. Точно неуклюжая подбитая гусеница, тащились они обратно кругом скалы, борясь с волнами и беспощадным дождем… Волны набирали мощь, и, даже когда они отступали, вода была никак не ниже колен. Они двигали камни и вымывали из-под ног песок. Этта боялась даже думать, каким образом удерживался на ногах Кеннит, но он шел и шел, вцепившись одной рукой в Уинтроу, а другой – в неразлучный костыль. Скальный мыс порядком выдавался в море, и, насколько помнила Этта, им предстояло одолевать довольно глубокие места… если они вообще хотели добраться до берега. О том, что им предстоял еще неблизкий путь через остров, и о лодке, которая, может, ждала их там, а может, и не ждала, она предпочитала не вспоминать…
