Он не совладал с собой и все-таки всхлипнул. И прижал к вуали стиснутые кулаки.
Малта обеими ладонями закрыла себе рот, потрясенно наблюдая, как ходят ходуном его плечи… Он плакал!
Она вслух высказала поразившую ее мысль:
– Я никогда не слышала, чтобы мужчина говорил как ты… Я думала, такого вообще не бывает!
В этот судьбоносный момент все ее основополагающие воззрения относительно мужчин разом перевернулись с ног на голову. Или наоборот. С ума сойти – ей не пришлось произносить перед Рэйном долгих речей или загонять его в угол неопровержимыми обвинениями. Оказывается, он был способен признать свою неправоту!… «В отличие от папочки…» – мелькнула предательская мысль. Малта предпочла на эту тему не размышлять.
– Малта?…-спросил он голосом, осипшим от плача. Он по-прежнему стоял перед ней на коленях.
– О Рэйн… Пожалуйста, встань!
Видеть его в таком униженном положении – это было уже слишком.
– Но…
И тут она сказала нечто такое, что изумило ее саму.
– Я прощаю тебя. Произошла ошибка, и все.
Она и понятия не имела, как просто окажется выговорить эти слова. Значит, ей не придется носить на душе камня!… Она смогла перешагнуть через случившееся. Камень на душе не станет камнем за пазухой, который она извлечет когда-нибудь позже, когда вознамерится от него чего-нибудь добиться. Быть может, они с ним вообще не будут заниматься этим в отношении друг друга – выяснять, кто в чем больше виноват и кто кем управляет?…
Но чем же тогда?…
Рэйн выпрямился. Ноги не слишком хорошо держали его. Он повернулся к Малте спиной, приподнял вуаль и по-детски утер глаза рукавом, а потом уже занялся поисками платка. Нашел его и вытер глаза. Она слышала, как он тяжело перевел дух.
Малта негромким голосом решила испытать свои новые соображения:
– Так ты не остановишь меня, если я надумаю прямо сегодня уехать в Удачный?
Он пожал плечами, по-прежнему не поворачиваясь к ней.
– Мне и не придется… «Кендри» отплывет только завтра к ночи. – Это была попытка пошутить. Очень неудачная. Рэйн наконец повернулся к Малте и добавил несчастным голосом: – Тогда ты сможешь уехать… если действительно захочешь. Все равно отсюда нет другой дороги в Удачный… Или к его развалинам.
Малта медленно приподнялась и села.
– У тебя есть какие-то новости, как там? – вырвалось у нее. – Ты слышал что-то про наш дом? Про бабушку?…
Он мотнул головой и снова сел подле нее.
– Нет. Мне очень жаль, но я ничего не слышал. Почтовых птиц не так много, и все сейчас носят только военные вести…-И Рэйн неохотно добавил: – Есть немало донесений о грабежах и погромах… «Новые купчики» подняли мятеж. Некоторые из их рабов дерутся за них, часть перешла на сторону старинных торговцев. Там, в Удачном, сейчас сосед режется с соседом… самый гнусный вид драки, ведь все они так хорошо знают слабости друг дружки. И, как обычно в подобных случаях, находятся люди, которые не примыкают ни к одной из сторон – просто бьют и грабят того, кто слабей. Твоя мать очень надеется, что ваша бабушка укрылась в том маленьком имении… там, куда она собиралась с самого начала. Там ей, конечно, будет безопасней. Особняки старинных семей, знаешь ли…
– Хватит. Я не хочу больше слышать об этом. Даже думать – и то не хочу…-Малта закрыла руками уши и плотно зажмурилась, сворачиваясь в клубок. Дом должен был продолжать существовать, иначе нельзя. Обязательно где-то должно быть место с крепкими стенами и раз навсегда заведенным порядком. Малта часто и трудно дышала. Бегство из Удачного она запомнила плохо… Ей было так больно, а если она открывала глаза и пыталась смотреть, все двоилось и троилось. Рэйн держал ее перед собой на седле, а лошадь вела себя нервно. Они скакали слишком долго и быстро. В воздухе висел густой дым, откуда-то слышались крики. Иные улицы были завалены обломками сгоревших домов. Все причалы в гавани превратились в обугленные, еще дымившиеся скелеты. Рэйн раздобыл для них какую-то дырявую лодку. Сельден помогал ей сидеть, не то она сразу свалилась бы в грязную жижу на дне, а Рэйн с матерью гребли подгнившими веслами, стараясь добраться до «Кендри»…
Страшные картины понемногу рассеялись, и Малта обнаружила, что лежит на коленях у Рэйна, по-прежнему съежившись в комок. Он обнимал ее, сидя на постели, и укачивал, медленно гладя по спине. Ее макушка уютно устроилась у него под подбородком.
– Тихо, тихо…-приговаривал он. – Все позади… все уже кончилось…
Какие сильные были у него руки. Прежнего дома больше нет, поняла Малта. Здесь единственное место, где она в безопасности. Вот только слова, которые он ей нашептывал, не очень-то утешали. Наверное, оттого, что были слишком правдивы. Все действительно было позади. Все кончилось. Все пропало. Слишком поздно пытаться что-то сделать, слишком поздно даже плакать об этом… Все, все…
Малта теснее прижалась к нему, обхватила его и обняла.
– Я не хочу думать… – прошептала она. – И говорить ни о чем не хочу…
– И я не хочу.
Она прижималась к его груди головой и слушала, как зарождается внутри голос. Она шмыгнула носом, потом тяжело вздохнула. И по его примеру едва не вытерла слезы рукавом, но вовремя спохватилась и стала искать носовой платок. Он вручил ей свой, еще влажный от его слез. Она промокнула им глаза и устало спросила:
– Где моя мама?…
– С моей. И кое с кем из нашего Совета. Обсуждают, что всем нам следует делать…
– Моя мама?…
– Она носит звание торговца из старинной семьи Удачного, а значит, и право говорить имеет такое же, как и всякий другой торговец. И она уже высказала несколько идей, по-моему, совершенно блистательных. Например, предложила запасти воды из нашей реки, разлить ее в бочонки из свежего дерева и использовать как оружие против вражьих галер. Заряжать ими катапульты – и пусть разбиваются об их палубы. Действие может проявиться не сразу, но со временем их корабли начнут разрушаться. А уж гребцов-то ошпарит – будьте любезны!
– Если только, – пробормотала она, – те не додумаются загодя обсикать свои палубы…
Рэйн от неожиданности рассмеялся и крепче обнял ее:
– Малта Вестрит, глубина твоих познаний поистине изумляет меня! Как ты выведала нашу сокровенную тайну?
– Сельден рассказал. Мальчишки… от них ничего не укроешь.
– Это верно, – ответил он задумчиво. – Дети и слуги, они как невидимки. Мы ведь и о беспорядках заблаговременно узнали в основном благодаря шпионской сети рабов, которую организовала Янтарь…
Она опустила голову ему на плечо. Она сидела у него на коленях, и он обнимал ее. И ничего любовно-романтического в том не было. Вообще в жизни напрочь никакой романтики не осталось. Одна сплошная усталость.
– Янтарь? Резчица? – сказала она. – А при чем тут рабы? Она как-то связана с ними?
