– Сбивай огонь!!! – закричала Альтия что было мочи, между тем как моряки уже вовсю поливали водой борт. Но Офелия вряд ли даже услышала девушку. Вновь, игнорируя действие собственного руля, она навалилась на вражескую галеру и горящими руками ухватила ее за бока! Встряхнула ее, точно наскучившую игрушку, а потом презрительно отшвырнула прочь! При этом большая часть горючей смолы осталась на обшивке галеры. Выпустив ее, Офелия стиснула руки одну в другой. Яростно оскалила зубы и как можно плотней сжала огромные кулаки, удушая огонь, посмевший ее обжечь. А потом – ни дать ни взять оскорбленная дама, стремительно удаляющаяся, подхватив юбки, из комнаты, – Офелия внезапно подчинилась требованию парусов и руля, и полоса воды между нею и калсидийской галерой стала быстро расти. Офелия лишь волосами тряхнула, проходя мимо…
Калсидийцам же было отнюдь не до преследования. От их корабля валил густой черный дым, на палубе ревел огонь и слышались вопли вояк, которым особо некуда было деться с горящего корабля. У кого-то там еще хватало духу и сил выкрикивать вслед «Офелии» проклятия и угрозы, но ветер и треск огня заглушали все голоса.
«Офелия» шла прочь прежним курсом…
ГЛАВА 6.
САТРАП КАСГО
– Мне скучно. У меня болит голова. Отвлеки меня от боли! Развлеки меня!
Серилла даже не отложила пера, которым писала.
– Государь сатрап, это не входит в мои обязанности, – заметила она негромко. – Ты вызвал меня сюда, чтобы посоветоваться, что делать с Удачным, – и она указала на стол, заваленный свитками и раскрытыми книгами. – И, как видишь, именно этим я и собиралась заняться.
– Могу ли я обращать какое следует внимание на твои советы, когда у меня голова от боли раскалывается? И глаза не смотрят…
Серилла неохотно отложила страницу, которую просматривала. И обернулась к молодому человеку, распростертому лицом вниз на мягком диване. Его было почти не видать за ворохом шелковых подушек. Серилла с трудом удержалась от раздраженного ответа.
– А я, – сказала она, – не могу обещать, что тебя так уж развлечет мой совет. Впрочем, если ты сядешь к столу рядом со мной, я с удовольствием введу тебя во все тонкости тяжбы, затеянной торговцами Удачного.
Сатрап застонал.
– Серилла, ты усугубляешь мою головную боль… Да еще и получаешь от этого удовольствие. Я вижу, в тебе нет ни капли сочувствия. Поди прочь и пришли сюда Бери… Или эту новую Подругу, приехавшую с острова Клячи… Как бишь ее звали? Имя такое… вроде как название пряности напоминало… мак, не мак… а-а. Мег! Да, пришли сюда Мег!
– Слушаю и радостно повинуюсь, государь сатрап.
Серилла отпихнула бумаги и собралась подняться из-за стола. Она была оскорблена и даже не пыталась этого скрыть.
Юноша перекатился в подушках и протянул бледную руку:
– Нет! Я передумал. Я знаю, я должен выслушать твое премудрое мнение об Удачном. Ибо все мои советники говорят, что положение дел грозит немалой бедой. Но… как я могу размышлять, если боль сводит меня с ума? Ну пожалуйста, помассируй мне голову, Серилла. Хоть немножко…
Она выбралась из-за стола, сделав еще одно усилие, и ее лицо приняло выражение безмятежной приятности. «Дело торговцев Удачного должно быть разрешено», – напомнила она себе. Решение, кстати, могло оказаться таким, что и она сама не осталась бы внакладе.
– Государь Касго, я отнюдь не намеревалась тебе досаждать… Если у тебя болит голова, я сейчас изгоню боль массажем… А потом мы поговорим об Удачном. Как ты совершенно верно заметил, положение дел угрожающее. И, если желаешь знать мое мнение, нынешней позиции сатрапу не удержать.
Серилла пересекла комнату, стащила на пол груду подушек и устроилась на них возле дивана. Касго тотчас подполз ближе и уложил голову ей на колени. Закрыл глаза и потерся щекой о ее бедро. Ну ни дать ни взять ягненок при мамке – тычется носом в поисках молока… Серилла только стиснула зубы.
– Не иначе это проклятие… – застонал Касго. – Эти бесконечные головные боли… расслабление желудка… скопление газов… Какая-нибудь ведьма напустила на меня порчу… Что еще может быть причиной подобных страданий?
И одна его ладонь оказалась у женщины на бедре.
Она между тем коснулась пальцами основания его черепа и стала осторожно разминать все места, где чувствовала напряжение. Похоже, он и в самом деле ощущал боль. Некоторую.
– Немного свежего воздуха пошло бы тебе на пользу, мой государь. Да и для слабого желудка нет ничего лучше физических упражнений. В садах с южной стороны храма сейчас чудо как хорошо… Если бы мы подошли к зарослям тимьяна, его аромат мигом унес бы всю твою боль…
– Гораздо проще послать слугу, чтобы он срезал ветки и принес прямо сюда. Не люблю солнечных дней вроде сегодняшнего! Яркое солнце так болезненно режет глаза… Да и как ты можешь говорить о прогулке, когда я так измучен? – Его пальцы как бы случайно приподняли краешек ее юбки. Стали изучать гладкую кожу… – И потом, – продолжал он, – когда последний раз я посещал храмовые сады, дорожка оказалась неровно вымощена, и я споткнулся! Я упал! Прямо на колени, словно какой-нибудь раб!… Мои руки оказались перепачканы в земле… А тебе хорошо известно, как я ненавижу всяческую грязь, – довершил он капризно.
Серилла взялась за мышцы возле основания его шеи и принялась основательно разминать их – так, что он то и дело вздрагивал от глубоких щипков.
– Ты в тот день был пьян, государь, – напомнила она ему. – Поэтому и упал. А грязь на руках была твоей собственной блевотиной… в которой ты и поскользнулся.
Он вывернул шею, чтобы посмотреть на нее.
– Хочешь сказать, что я сам был во всем виноват? – осведомился он язвительно. – Я-то думал, дорожки мостят не с какой иной целью, а только затем, чтобы по ним было удобно и безопасно ходить. А это падение так встряхнуло мое несчастное больное нутро, что оно до сих пор еще не прошло! Вот я и не смог удержать внутри то, что съел перед прогулкой. Три лекаря согласились со мной в этом. Но, конечно, моя Сердечная Подруга, как всегда, все знает лучше, нежели государь сатрап Касго и его лекари…
Тут Серилла резко вскочила, нимало не обеспокоясь тем, что сбросила с колен его голову. Перехватив его руку, забравшуюся слишком уж далеко, она с негодованием сунула ее в пах ему самому:
– Довольно! Я ухожу. Я – Сердечная Подруга сатрапа, а это значит, что меня никто не принудит терпеть столь пошлые вольности!
Касго сел на диване.
– Не забывайся! Никто вот так не поворачивается спиной к государю сатрапу! Вернись! Уйдешь, когда я позволю!
Серилла выпрямилась во весь рост – на голову с лишком повыше этого бледного изнеженного юнца. Она смерила его взглядом, зеленые глаза метали молнии:
– Нет, это ты забываешься, Касго. Забываешь, кто ты такой! Ты – не так называемый калсидийский вельможа, окруженный целым гаремом шлюх, готовых с головы до пяток облизать тебя по первому слову! Ты – джамелийский сатрап! А я – Сердечная Подруга. Не какая-нибудь расфуфыренная и напомаженная подстилка для удовлетворения прихотей тела! Верно, ты можешь разрешить мне уйти. Но и я не обязана оставаться, если ты внушаешь мне отвращение! – Это она произносила уже через плечо, идя к двери. – Когда надумаешь выяснить, каких именно бед тебе следует ждать от торговцев Удачного, дай мне знать. Ибо я неплохо разбираюсь именно в этой области. А если у тебя между ног чешется – ищи других знатоков!
