Стоя вполоборота к мужчине, Лысый процедил:
— Это мой город, Шило. Я тут хозяин! — макушка лысого черепа побагровела от напряжения, уголок левого глаза нервно задергался. — Предупреждаю: свои дела я решаю сам. Помни об этом и не суйся.
В его словах слышалась явная угроза. Егор стоял не шелохнувшись, стараясь не привлекать внимания к себе. Не хватало еще очутиться в самом центре бандитской разборки! Это было бы закономерным завершением всех несчастий, свалившихся на его голову за последнее время.
— Ну что ты. Разве я суюсь в твои дела? — не меняя шутливого тона, произнес человек со шрамом. Похоже, его забавляла эта игра. — Я просто не хочу, чтобы из-за нас срывался важный разговор. К тому же, может быть, я смогу помочь тебе советом?
Теперь побагровела не только макушка, но и весь череп Лысого. Он сжал кулаки и резко обернулся, бросая на своего гостя угрожающий взгляд.
— Не гневи Бога, Шило. — зашипел он. — Не искушай судьбу. Я тебя прошу. Ты — мой гость, и мне не нужны проблемы с твоей братвой. Я уважаю столичных авторитетов, помню о прошлом и о своем долге. Но не искушай меня. — он предостерегающе покачал головой. — Не искушай. Я помог тебе уладить проблемы, не спрашивал тебя — зачем, почему? Это твое дело. Я в него не лезу. Но это. — он кивнул в сторону Шувалова. — Это моя проблема, и я решу ее сам, без тебя.
Глаза человека со шрамом сузились и стали похожими на две узкие амбразуры, зорко следящие за противником. Казалось, еще миг, и он взорвется в ответ. В воздухе нависла угрожающая тишина, словно наступило короткое затишье перед надвигающейся бурей. «Бухгалтер», сидевший рядом, подался вперед и весь напрягся, готовый в любой момент вступиться за Шило.
Однако Шилов неожиданно расслабился и засмеялся.
— Ты прав, Шурик, — примирительно произнес он. — Твои дела меня не касаются. Я в них не лезу. Решай их сам. Извини. Надеюсь, ты не обижаешься на старого знакомого, который слишком сильно хотел тебе помочь?
Не дожидаясь ответа, он откинулся на спинку кресла, сунул сигару в зубы и глубоко затянулся. Его внешний вид выражал полнейшее спокойствие и довольство жизнью. В его поведении не осталось ни намека на недавний конфликт, который мог привести к кровавым последствиям и закончиться весьма плачевно.
Лысый раздраженно фыркнул. В отличие от своего недавнего противника, он все еще не мог перебороть себя и скрыть эмоции. Было видно, каких огромных усилий стоит ему сдерживать свой гнев. Оставалось только гадать о тех причинах, по которым он не позвал своих людей и не приказал пустить человека со шрамом на корм рыбам. Зная характер и способности Лысого, можно было с уверенностью предположить, что причины были веские.
Лысый вынул из кармана баллончик с лекарством и несколько раз брызнул в рот. На Шувалова он даже не взглянул, словно того здесь и не было.
Егору же, утратившему всякую надежду на благополучный исход своего дела, ничего не оставалось как молча ждать дальнейшего развития событий.
Через несколько минут его наконец заметили.
— И долго мне еще на твою рожу смотреть? — бросил Лысый. — Ты что, язык проглотил? Говори, что нужно?!
Это прозвучало не слишком приветливо, однако в данной ситуации рассчитывать на вежливость не приходилось.
— Мне кажется, вы сами знаете, зачем я пришел, — с расстановкой произнес Егор.
Лысый недовольно засопел.
— Допустим.
— Я пришел уладить недоразумение.
— Да? И какое?..
Лицо авторитета выражало простодушное удивление, словно он не имел ни малейшего понятия, о чем идет разговор. Правда, игра ему давалась с трудом: сказывались последствия инцидента.
— Если вы забыли, то я вам напомню. — нарочито спокойно и вежливо произнес Егор. — Некоторое время назад вы ссудили нас с братом деньгами. Мы с вами договорились что вернем их к началу сентября, — он вопросительно взглянул на авторитета. — Вы помните?
Лысый нехотя кивнул.
— Да, что-то припоминаю. Но какие тут проблемы?
— А вот какие. — Егору эта игра начала действовать на нервы. — На днях ко мне в гараж явились ваши люди и потребовали немедленно отдать долг. Они угрожали, что в противном случае вы отсудите у меня грузовик и гараж. Я им, естественно, не поверил и сказал, что тут какое-то недоразумение и Александр Викторович на такую подлость не способен. Это верно?
— Насчет сроков что-то я запамятовал и про начало сентября не помню — это во-первых. Во-вторых, в последнее время у меня очень стесненные денежные обстоятельства. Инфляция и все прочее, понимаешь. Несу убытки. У меня теперь каждая копейка на счету. Я — деловой человек и не могу рисковать своим бизнесом. Пойми меня правильно — ничего личного, — заверил Лысый. — Мне только нужны все мои деньги, срочно. А те ребята погорячились, наболтали лишнего. Молодые еще, горячие.
Егор попытался возразить:
— У меня все деньги вложены в дело. Раньше сентября я не смогу раздобыть такую сумму.
— Так ты хочешь сказать, что не сможешь вернуть мне долг? — огорчился Лысый.
— Необходимо время.
— Ай-яй-яй. — печально покачал головой авторитет. — Разорит меня моя доброта. Делаешь людям добро, даешь им деньги, а они тебя выручить не хотят. Разоришь ты меня, Жорик, в конец разоришь. Что же нам с тобой делать? — задумался он. — Единственный выход, что мне сейчас на ум приходит, — это продать твой грузовик и гараж. Да. Это единственный выход.
Егор был готов к такому обороту дела. Ничего другого он и не ожидал. Поэтому слова авторитета воспринял спокойно.
— Их не продашь за несколько дней, а, как я понял, деньги нужны вам срочно.
— В том-то и беда. — вздохнул Лысый. — Ну, чтобы тебя выручить, я могу взять их в счет долга, а потом попытаться продать. — он задумался. — Хотя не знаю. Я в этом совсем не разбираюсь.
— Они ведь стоят в несколько раз больше! — не выдержав, возмутился Егор.
— Возможно, — вынужден был согласиться Лысый. — Но найди мне за день покупателя, который даст за них полную сумму. Пожалуйста, ищи! Может быть, тебе и повезет, в чем лично я не уверен. Деньги делают не дураки. Кто станет покупать вещь сейчас, если через час ее можно будет купить за полцены?
«Сукин сын! — подумал Егор. — Ловко все рассчитал. Все предусмотрел.» Но вслух он произнес:
— Александр Викторович, это же несправедливо! Как же мне без машины? Она моя жизнь, мой хлеб. Я же — дальнобойщик!
Краем глаза он заметил, что человек со шрамом, до этого вполуха слушавший разговор, бросил на него заинтересованный взгляд. Что-то в его словах заставило бандита призадуматься. Однако Егору сейчас было не до подобных пустяков, и он не придал этому значения.
— А что я могу поделать? — пожал плечами Лысый. В нем было столько сочувствия, сколько бывает у кота, забавляющегося мышью.
