— Я вернусь, обязательно вернусь, ждите, — пообещал он и с этими словами нырнул в дыру.
Ползти приходилось по-пластунски, извиваясь словно уж и изо всех сил цепляясь за гладкие стенки, чтобы не соскользнуть вниз. Труба — а изнутри это была именно толстая ржавая труба — имела в диаметре около полуметра. Так что невозможно было стать даже на четвереньки. При этом она постоянно изворачивалась то вправо, то влево, продолжая подниматься вверх. По-видимому, ее собирались приспособить для стока воды или отвода канализации, но почему-то передумали. А может, просто не успели. Так или иначе, ее замуровали, ни разу не пустив в эксплуатацию.
В застоявшемся воздухе воняло цвелью, плесенью. Такой запах бывает только на большой глубине, куда никогда не проникают лучи света. Где-то шуршали крысы, попадался их помет. А может, это были другие животные? Но об этом думать было некогда. Егор несколько приободрился: там, где есть крысы, должен быть выход.
Сколько он уже ползет по трубе? Полчаса? Час? Два? Егор потерял счет времени. Казалось, прошла целая вечность. Несколько раз он останавливался, ложился на холодный металл грудью и лежал. Силы таяли быстро. Остановки стали более частыми и продолжительными. В какой-то момент в голову пришла страшная мысль: если выход впереди окажется перекрытым, вернуться назад он уже не сможет.
«Только без паники, только без паники. — твердил он себе, упорно карабкаясь вперед. — Я должен выбраться. Я обязан это сделать. Ради себя, Сашки, Вероники, Женьки, Надюхи. Ради всех нас.»
Наконец, в тот момент, когда силы готовы были вот-вот покинуть его, впереди забрезжил свет: появилось темно-серое пятно, которое и светом-то назвать было трудно. Но после кромешной тьмы, окружавшей его на протяжении всего пути, оно показалось самым ярким, самым светлым, самым долгожданным. Оно вселило надежду и прибавило энергии. Благодаря ему он снова воспрянул духом. До желанной свободы осталось всего ничего.
Последние метры Егор преодолел на одном дыхании. Усталость отступила. Он протянул руку и. Сердце его оборвалось: рука наткнулась на массивную чугунную решетку, перегораживающую выход. За ней виднелось звездное небо, луна, заросли кустарника и стены строений. За ней была свобода.
— Проклятие! — уронив голову на руки, заскрежетал зубами Егор.
Несколько минут он лежал без движения. Затем приподнялся и ухватился руками за решетку. Ему ничего больше не оставалось как попытаться ее выломать.
Он упирался руками в выступ и всем телом нажимал на преграду, тряс ее руками, сняв ремень, металлической пряжкой пробовал колупать края. Устав, отдыхал. Немного набравшись сил, снова принимался за работу.
С тупой яростью обреченного он расшатывал решетку. И в один прекрасный момент она поддалась. Егор даже не понял, как это случилось. То ли ему удалось разрушить сварной шов, то ли он вырвал ее целиком, то ли еще по какой-то причине. Да и какая, собственно, теперь была разница! Главное — он свободен!
Выбравшись наружу, он кубарем скатился в какой-то овраг, сильно оцарапавшись о кусты. Вскочил и, шатаясь из стороны в сторону, побежал. Бежал, не разбирая дороги. Бежал долго. Только бы подальше от этого места, от проклятой трубы. В конце концов он опомнился и остановился. Отдышался. Осмотрелся. Прямо перед ним простиралось поле, чуть дальше виднелась дорога. Насколько он мог разглядеть при свете луны — бетонка. Справа — целый комплекс построек, огромных ангаров, вышек. Сзади и слева — лес. Света нигде не было. Значит, место, несмотря на множество сооружений, нежилое. «Где же я? — озадаченно подумал Егор. — Куда они нас заволокли? Похоже, в бывший военный городок. Куда идти? Где люди?»
Вопрос сложный. Он не имел ни малейшего представления, в каком направлении двигаться и где ближайший населенный пункт. Кроме того, он не знал, где обосновались бандиты. Только догадывался — в одном из ангаров.
После непродолжительного раздумья он решил, что лучше держаться подальше от бетонки, которая находилась посреди поля, и двинулся к опушке леса. Таким образом он надеялся выйти на любую грунтовую или, если повезет, асфальтовую дорогу. А там будет видно. Как говаривали древние римляне, все дороги ведут в Рим. Так и здесь: Егор рассчитывал, что дорога его куда-нибудь да приведет.
Он побежал. Бежалось легко, свободно. По пути Егор согрелся и теперь не замечал ночной прохлады и не жалел, что одет только в джинсы и туфли. В голове немного шумело, но постоянный избыток адреналина в крови притуплял боль, снимал усталость и придавал сил.
В нескольких местах он натыкался на колеи. Однако это были всего лишь лесные дороги, по-видимому, терявшиеся где-то среди непроходимых чащоб и никуда не ведшие. Пару раз попадал в болотца. Приходилось обходить их стороной, приближаясь к строениям или углубляясь в лес.
Погони не было. Вряд ли его хватятся до утра. А может, бандиты вообще не станут его искать по той простой причине, что никогда больше не заглянут в яму, решив оставить пленников умирать страшной смертью. Пробежав добрых десять километров, он выбрался на проселочную грунтовую дорогу. Конечно, к такому огромному объекту, как этот, должна была подходить дорога пошире, но на ее поиски нужно было время. А времени у Егора как раз и не было. Он ни на секунду не забывал, что Вероника и Александр продолжают томиться в бетонном колодце.
По ровной дороге бежать стало легче, и он прибавил скорости.
Приближался рассвет. На востоке небосвод посветлел, звезды сделались не такими яркими, а луна зависла низко над самой землей. Пройдет не больше часа, как взойдет солнце.
Егор надеялся к восходу добраться в какую-нибудь деревню и сообщить о случившемся Шилову. Если к тому времени он не успеет, придется пробираться лесом вдоль дороги, постоянно шарахаясь при каждом подозрительном звуке. Любой встречный представлял собой сейчас опасность. Его подозрительный вид — грязное, обнаженное до пояса тело со множеством кровоподтеков — неминуемо вызовет подозрение. Сообщат в милицию, та приедет, и начнется. В итоге бандиты убьют его друзей, или это сделает Шилов в отместку за потерю груза. Еще большую опасность, чем менты, представляли люди Лысого. У тех разговор будет коротким. Затравят в лесу, как зверя, и прикончат. Могилки не оставят. Как ни крути, а из всех зол приходится выбирать меньшее. И пока самым меньшим злом оставался Шилов.
К ближайшему хутору Егор добрался только через несколько часов после рассвета. Несколько хозяйств, улочка между домами, коровы, пасущиеся на лужайке, — все тихо, мирно. Он выбрал место в зарослях лещины и просидел там четверть часа, наблюдая. Ничего подозрительного не заметил. Наибольшее доверие и симпатию вызвал самый ближний к нему дом. Большой, ухоженный. Забор вокруг крепкий, сарай новый, куры по двору ходят. Туда и решил двинуться Егор. Если в этой глуши и есть телефон, так наверняка там.
Пригибаясь, чтобы не оказаться замеченным, он через густой бурьян пробрался к забору и перемахнул через него. Затем короткими перебежками ринулся к входу в дом. Здоровенный, размером с теленка, цепной волкодав рванул наперерез, но Егор опередил пса и юркнул в дверь. Не сбавляя скорости, он проскочил прихожую и остановился только в следующей комнате. Там, в просторной гостиной, которая одновременно являлась и столовой, за столом сидела семья. Завтрак был в самом разгаре. При появлении израненного полуголого незнакомца мужчина, женщина и две девчушки лет семи — девяти так и замерли с ложками, поднесенными ко рту. В глазах женщины был испуг, в глазах девочек — интерес, а во взгляде мужчины читалось удивление и обеспокоенность.
