Она снова нежно поцеловала его, затягивая расставание.
Ей потребовалось больше усилий, чтобы вырваться из его объятий, чем, когда она продиралась сквозь метель. Зеноби собралась с силами и отвернулась. Она подняла вещмешок и бросила ожидавшему возле танка Менберу. Она передала ему знамя, а затем спустилась сама, лазган болтался на ремне за спиной.
— Попрощалась, кузина? — сурово спросил Менбер. Все остальные ушли, оставив их только вдвоём. — Ты же знаешь, что из этого ничего не выйдет.
— Кое–что уже есть, — улыбнулась она в ответ.
— Ничего не говори офицерам безопасности. Если они подумают… Если они на мгновение усомнятся в твоей преданности…
— Я буду осторожна, кузен. Обещаю.
Космический порт Львиные врата, мантийная зона тропофекса, шестнадцать дней после начала штурма
Прорывы происходили на всех пограничных уровнях между Звёздным копьём и Небесным городом. Сигизмунд делал всё, что мог, чтобы укрепить слабеющую оборону, но в реализации своих планов он во многом опирался на лейтенанта-коммандера Хаогера. Помня слова Киилер, Храмовник лично возглавлял каждую контратаку, и в течение двух полных дней сражался так, словно мог в одиночку отбросить Железных Воинов и их изменённых союзников.
— Первый капитан, новые сообщения от патрулей в ядре. — Хаогер рассчитал свой выход на связь так, чтобы он совпал с переходом Сигизмунда из одного района боевых действий в другой, попав в длившееся несколько минут окно относительного покоя. — Капитан Тадерманн запрашивает подкрепление или приказ об отступлении. Орбитальное сканирование ауспиками не работает. Лорд Дорн приказал продержаться ещё восемнадцать часов.
Взойдя на борт «Носорога», который должен был доставить его к транспортной станции у осаждённых небесных мостов, Сигизмунд по очереди обдумал услышанное:
— Передай Тадерманну отойти ко второму кордону. Нет никакой выгоды в том, чтобы оказаться в ловушке между двумя наступающими силами. За ауспики отвечают техножрецы и нам ничего не остаётся, кроме как быть готовыми к тому, что враг получит больше войск с орбиты. Что касается третьего… Я планирую продержаться как можно дольше. Лорд Дорн сказал, что произойдёт через восемнадцать часов?
— Он сказал, что будет оказана дополнительная помощь, но не посчитал нужным делиться подробностями.
— Скажи командованию легиона, что мы будем удерживать космический порт Львиные врата до тех пор, пока лорд Преторианец желает этого. — Сигизмунд на секунду замолчал, проверяя местоположение «Носорога» на телеметрическом экране. — Мы будем у ворот Стратос-четырнадцать-Дельта через две минуты. Пусть роты на уровнях с семьсот восьмого по семьсот тринадцатый выдвинутся на мою позицию для контратаки.
— Принято, первый капитан. — Последовала пауза в несколько секунд, но связь не прервалась. — Я слышал, что появилась новая вражеская ударная группа и она прорывается через нашу оборону быстрее, чем мы успеваем отреагировать.
— Это подтверждённые данные, Хаогер?
— В основном слухи, но есть разрозненные вокс-сообщения, в которых утверждается, что видели Сынов Гора во главе с самим Эзекилем Абаддоном. Мы теряем контакт со всеми, от кого они поступают.
Дрожь предчувствия и волнения пробежала по телу Сигизмунда. Смысл слов Киллер стал понятен, его цель внезапно обрела ясность.
— Откуда поступил последний слух, Хаогер?
— Если экстраполировать, то я бы сказал, что ударная группа врага направляются на уровень девять ноль два, где–то около квадранта бета.
— Перенаправить всё командование в секторе моста на меня. Подготовка к полномасштабной атаке.
— Что с приказом лорда Дорна держаться?
— Если мы не парируем этот удар до того, как он попадёт в цель, то держаться не будет никакого смысла.
Его пальцы коснулись рун терминала, вводя команды найти кратчайший путь к квадранту бета Небесного города. В мыслях Сигизмунда промелькнуло видение: он с мечом в руке сражается с лордом Морниваля. Несомненно, если Абаддон падёт от клинка Храмовника, это станет великой победой для слуг Императора.
ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ
Вторжения
Полурождённый
Опасные отношения
Зона Европейской стены, шестнадцать дней после начала штурма
Одни назвали бы это удачей, другие судьбой. Амон подозревал, что Киилер объяснит его своевременное появление волей Императора. С его точки зрения, это было не что иное, как неизбежный результат усердия и логики в сочетании с упреждающим отношением.
Он всё глубже погружался в природу Lectitio Divinitatus, день ото дня всё лучше понимая их обычаи, людей и перемещения. То, что на первый взгляд выглядело неорганизованным беспорядком, оказалось сложной, организованной коммуникационной сетью, не уступавшей самым сложным и разветвлённым шпионскими сетям, с которыми он сталкивался. Но самым примечательным было другое — за всем этим не стоял коварный кукловод, и подавляющее большинство участников движения даже не осознавали всю картину целиком.
Способами и средствами, порождёнными необходимостью, верующие научились опознавать друг друга без прямого контакта, сосредоточившись вокруг общепринятых символов, фраз и привычек, никогда напрямую не передавая их. Это было похоже на вирус, передаваемый при контакте, воплощённый в проповедях, брошюрах и на страницах самого Lectitio Divinitatus.
Сходство с распространением болезни не ускользнуло от Амона, и он придумал для этого термин: чума веры. Он был уверен, что оно так же потенциально опасно, как и любое физическое недомогание, являясь искажением культуры, подрывавшим принципы видения Императором человечества.
Как только он стал рассматривать распространение веры как эпидемию, то обнаружил, что проследить её от одного места к другому стало намного проще. Хотя он начал с жертв чумы и медицинских комплексов, подобное допущение привело его дальше, за пределы Санктум Империалис, к самой Последней стене.
И при этом он заметил закономерность, или, скорее, пробел в закономерности. Несмотря на тайную поддержку горстки высокопоставленных офицеров Имперской армии, поклонение Императору по-прежнему оставалось под запретом среди рядовых. Таким образом, солдатам приходилось собираться после службы или выкраивать время и место в рамках своих обязанностей, когда они не были заняты — со стоявшим у самых стен врагом обе возможности появлялись крайне редко.
Обнаруженный Амоном разрыв в вокс-переговорах пробудил его интерес. Патруль, который извинялся за позднее возвращение, потому что их сержант отсутствовал или где–то задержался. Он мог бы не обращать на это внимания, но близость к гарнизонной карантинной зоне, где всё и началось, требовала дальнейшего расследования.
Он наткнулся на тела в заброшенной путевой станции около полутора километров внутри наружной стены, как раз в пределах периметра карантинной зоны Палатинской арки. Мусор, разбросанный в пустом помещении, имел все признаки импровизированного храма, включая окровавленную копию Lectitio Divinitatus. Похоже, что другие солдаты из гарнизона совершили обряд в этом месте.
