Более века войны невероятно отточили инстинкты Амона. Поэтому он активировал копьё хранителя за долю секунды до того, как Оливье прыгнул на него. Глаза Несущего Свет тоже закатились, чёрные слезы капали из слёзных протоков, покрывая щёки маслянистой грязью. У него не было оружия и его встретило остриё копья, рассекая плечо, Амон отступил в сторону, пропуская нападавшего, левая рука которого шлёпнулась на металлический настил платформы. Хлынувшая из раны кровь пузырилась чем–то неестественным, она шипела и плевалась, падая на платформу. Оливье споткнулся и обернулся, ничуть не смущённый раной.
Амон выстрелил, три болта попали прямо в лицо поражённого порчей мужчины, разорвав череп и мозг. Тело рухнуло.
Следом атаковали две женщины, которые обычно носили книги. Из их наполненных тошнотворно-жёлтой слизью ртов доносилось бульканье, из глаз капали чёрные слёзы, вокруг ноздрей и на тыльной стороне ладоней выступили гнойнички. Копьё метнулось вперёд, обезглавив первую. Амон шагнул ближе, вонзив пальцы в горло второй, сломав ей шею. Женщина забила ладонями по его доспехам, пережив даже перелом позвоночника. Тогда Амон просто оторвал ей голову и ногой отбросил извивавшееся тело.
Он подбежал к краю платформы. Многие из толпы поднимались по ступенькам навстречу ему. Треск болтерного огня возвестил, что защитное поле вышло из строя — или было снято — и что его спутники также подверглись нападению. Шум далёкой бомбардировки прорезал грохот многоствольных пушек, к нему присоединился вой плазменных двигателей, когда катер кустодиев снова атаковал процессию. Сёстры Тишины высадились из десантно-штурмового корабля в дальнем конце дороги. Дульные вспышки отмечали их медленное продвижение в орду бесцельно бродивших верующих.
По бокам платформы располагались две лестницы, каждая высотой в три пролёта. Амон не мог защитить обе: стоять на вершине одной означало подставлять спину другой.
Он посмотрел на Киллер. Она по-прежнему была погребена в саркофаге мух, и только её ладонь, в которой она сжимала руку Зиндерманна, была видна среди жужжавших крыльев и покрытых мехом тел.
Её он тоже не мог бросить.
Амон поднял копье и встал, широко расставив ноги, прямо перед Киллер. Металлические ступени скрипели, пока десятки поддавшихся порче Несущих Свет мчались по ним, громко вздыхая и стоная, пока поднимались.
Первая группа появилась слева. Он перепрыгнул через разделявшее их расстояние и атаковал, тремя ударами копья прикончив бежавших впереди. Развернувшись, он выстрелил по второй лестнице, прошив взрывами тела ещё четверых. Он зарубил ещё полдюжины, прежде чем вырвался и проскочил мимо Киилер, чтобы пронзить острием копья череп ещё одного нападавшего.
Он стрелял, опустошив оставшиеся боеприпасы копья серией контролируемых очередей, целясь высоко в толпу, поднимавшуюся по левым ступеням.
С ним не было оруженосца, чтобы перезарядить оружие, но он успел сменить обойму за секунду до того, как они напали справа. Прикреплённый болтер взревел, превратив голову ближайшего полурождённого в кровавое месиво.
Ещё девятнадцать выстрелов, и он сможет рассчитывать только на клинок.
Космический порт Львиные врата, промежуточные мосты, двадцать два дня после начала штурма
Последний опыт Абаддона несколько приучил его к присутствию примархов, но он всё равно почувствовал первобытную дрожь при виде Рогала Дорна, прокладывавшего себе путь сквозь силы магистра войны, подобно золотому клинку. Болты и клинки безрезультатно ударяли по его броне, пока широкие взмахи цепного меча расчленяли и обезглавливали легионера за легионером, оставляя за примархом след из окровавленных пластин брони и изуродованных трупов.
То, что было победоносной последней атакой, чтобы выбить Имперских Кулаков из космического порта, дрогнуло перед лицом сына Императора. Роты на мостах замедлили наступление, уклоняясь от перспективы столкнуться с гневом Дорна и подкреплением, которое он привёл с собой.
Абаддон замедлил шаг, оставшиеся Сыны Гора заняли позиции вокруг него, подняв оружие навстречу приближавшемуся гиганту. Он ожидал, что до окончания войны ему придётся встретиться с одним из величайших сыновей Императора, но перспектива выглядела далеко не захватывающей.
— Сейчас не твоё время. — Лайак в сопровождении рабов клинка продолжил идти вперёд, навершие его посоха окутал ореол энергии. — Теперь я вижу, что именно это предопределили для меня давным-давно. Помни, что боги всегда требуют цену, но если ты готов заплатить — их сила в твоём распоряжении.
Порыв, заставивший Абаддона поддержать Кхарна, не распространялся на Зарду Лайака. Лорд Морниваля с отстранённым интересом наблюдал, как жрец наколдовал вокруг себя сверкавшую полусферу силы и прошёл несколько десятков метров, встав между приближавшимся примархом и первым капитаном магистра войны.
Он не чувствовал братства с существом, которым стал Лайак, не больше, чем с Нерождённым, который носил кожу Граэля Ноктуа или скрывался под личиной вакра джала Несущих Слово. Нельзя сказать, что Лайак перестал быть человеком, но его мотивы давно не имели отношения к смертным. Он всецело стал порождением Хаоса и служил только целям богов, а не кому–то из окружавших его.
Рабы клинка Лайака бросились навстречу Рогалу Дорну, чьё неудержимое наступление опередило его генетических сыновей на сотню метров. Было ясно, что цель состояла не в поддержке легионеров, а в выполнении более личного устремления.
Зловещие зазубренные мечи обрушились на руки и ноги примарха, когда два раба клинка одновременно атаковали, уклоняясь от вращавшихся зубьев Зубов шторма. Воздух вокруг колдуна наполнился силой, но Абаддон увидел лишь слабое мерцание пытавшихся проявиться Нерождённых. Щит Императора по-прежнему защищал порт; ни один демон не мог ответить на призыв Несущего Слово.
Ослабив пальцы одной руки, Дорн взмахнул похожим на молот кулаком, сокрушив череп раба клинка. Тот сражался ещё несколько секунд, дёргаясь и слабея, пока не рухнул и не забился об пол ещё несколько секунд. Второй отступил, встав между примархом и своим господином.
Абаддон почувствовал порывы исходившего от колдуна горячего ветра. Это было странное ощущение, проникавшее сквозь терминаторские доспехи и не имевшее отношение к физическому миру. Кожу покалывало, живот скрутило, пока он наблюдал, как силуэты Нерождённых становятся всё более материальными.
Знал ли Лайак об этом? Чувствовал ли он, как истончается защита Императора?
Доспехи Абаддона зарычали, когда он шагнул вперёд. Он сдержал свой порыв. Бессмысленно погибнуть от руки Дорна. Пертурабо был в пути, примарх, чтобы противостоять примарху.
Дорн достал болтер, отделанное золотом и украшенное имперской аквилой оружие казалось пистолетом в его руке. Он выстрелил в Лайака одновременно атаковав цепным мечом раба клинка, болты взорвались о варп-щит колдуна, Зубы шторма прорезали борозду в феррокрите там, где раб клинка стоял полсекунды назад.
Затем Дорн набросился на жреца, не обращая внимания на его телохранителя, и трижды ударил оружием по защищавшему Лайака куполу силы. Колдун ответил, его окутала алая молния, которая вырвалась из навершия посоха и заставила Дорна отступить на три шага.
