Роника грустно покачала головой.
– Мы стали городом-призраком, а правят нами слухи и домыслы, – сказала она. – Как вам, например, последняя сплетня: о том, что Серилла назначила Роэда главой новообразованной городской стражи и что он вроде как собирает уцелевших предводителей Совета на тайное заседание? Причем не когда-нибудь, а сегодня? Так вот вам мое слово: нужно нам, здесь сидящим, непременно достичь между собою согласия. И всем вместе явиться туда, чтобы положить конец подобной чепухе, а заодно и жестокостям Керна. Когда это нашим городом правили посредством тайных собраний?
– Ну, что касается нас… – подал голос рыжебородый представитель Трех Кораблей, – нас о деяниях и решениях Совета Торговцев никогда особо не оповещали. Так что для нас эти собрания были все равно что тайными.
Кефрия озадаченно глянула на него.
– Но так было испокон веку, – просто объяснила она. – Кому заниматься торговыми делами, как не торговцам?
Румяное лицо рыжебородого пуще налилось краской.
– «Торговые дела» – это теперь так называется все, что надлежит до управления городом? – осведомился он. – А мы, люди Трех Кораблей, вечно где-нибудь… с краешку. Так, стало быть, получается? – И он мотнул головой: – Хотите, чтобы мы встали на вашу сторону? Значит, будьте готовы, что мы встанем именно рядом. Не за порогом, не в уголочке, не на поводке!
Кефрия непонимающе смотрела на него, а глубоко в душе набирало силу смутное беспокойство. У нее на глазах разрушался Удачный, который она знала сызмальства, и люди, собравшиеся в этой комнате, были заняты старательным углублением трещин. Они что, свихнулись, – Янни Хупрус и ее мать? Собрались спасти Удачный, разнеся его по кирпичику? Неужели они серьезно подумывали разделить власть с этими рыбаками? Не говоря уже о бывших рабах?..
– Я знаю, что моя подруга Роника Вестрит разделяет ваши чаяния, – негромко заговорила Янни Хупрус. – Она много говорила мне о том, что жителям Удачного, преследующим сходные цели, следует объединиться невзирая на прежние сословные различия. – Она сделала паузу, глядя на собравшихся сквозь вуаль. – При всем моем искреннем уважении к присутствующим и к мнению моих дорогих друзей… я, право, не знаю, возможно ли такое. Связи между торговцами Удачного и торговцами из Дождевых Чащоб проверены веками и освящены кровью. – Она снова умолкла и медленно, очень красноречиво пожала плечами. – Но вот можем ли мы предложить подобную верность другим? И потребовать того же в ответ? Готовы ли те, кого вы представляете, выковать столь же прочную связь – и придерживаться ее, распространяя принятые обязательства не только на себя лично, но и на своих детей, внуков и правнуков?
– Все зависит от того, в чем именно будут состоять обязательства, – отозвался Малявка Келтер (ага! так вот как зовут здоровяка… – припомнила Кефрия). – Да, мы намерены кое-чего потребовать в обмен на клятву верности. – И Келтер покосился в сторону бывших рабов: похоже, этот вопрос они загодя между собою согласовали.– Пожалуй, следует прямо сейчас выложить наши карты на стол. Все очень просто. Вам останется только ответить «да» или «нет». Ну а если вы ответите «нет», я, пожалуй, лучше рыбу ловить пойду, чем время здесь попусту терять.
И Кефрия поневоле вспомнила своего отца, капитана Ефрона Вестрита. Он точно так же не любил толочь воду в ступе, впустую перебрасываясь словами.
Келтер же оглядел стол и, не встретив ничьих возражений, заговорил.
– Каждый должен получить право на землю, – начал он.– Человек должен владеть землей, на которой стоит его дом. И я говорю не просто о полоске песка у края прилива! Да, мы, поселенцы с Трех Кораблей, привыкли жить морем, и нам не надо много земли – лишь бы выстроить дом, разбить небольшой огородик и устроить загон для кур… ну там, еще дворик – сети чинить. Но тем, кому придет охота возделывать землю или разводить скот, – им понадобится побольше!
Келтер озирался, ожидая, как будут восприняты его слова. Первой подала голос женщина с татуированным лицом.
– И никакого рабства, – хрипло выговорила она. – Пусть Удачный станет городом, куда всякий раб возмечтает однажды сбежать, не опасаясь, что его выдадут и вернут прежним хозяевам. Пусть здесь будет отменено рабство, а те из нас, кто здесь уже поселился, получат наделы земли! – Женщина чуть помедлила, но потом решительно докончила: – И у каждой семьи должен быть голос в Совете.
– Вместе с землей приобретается и право голосовать, – заметила Нарья Тенира.
– Ну и куда нас это завело? Прямиком в нынешний бардак! – Торговец Дивушет говорил очень тихо, с мягкими интонациями, и поэтому его слова никому не показались оскорбительными. – Помнится, когда «новые купчики» скупили уйму земель у обедневших торговцев и потребовали себе право голосовать, у нас хватило глупости предоставить им требуемые голоса. И если бы не Совет торговцев, они как есть уже распоряжались бы Удачным!
– Совет торговцев всегда был сам по себе, – подала голос Кефрия. Да, у каждого из этих людей была своя правда, но ей хотелось придержать хоть что-то в загашнике – для Сельдена. Не могла же она действительно стоять в сторонке и спокойно смотреть, как гордый титул «старинный торговец Удачного» теряет былой вес и значение! – Может быть, все так и оставим? Пусть у нас будет один Совет, где станут голосовать все обладатели земель, и другой – для торговцев.
Малявка Келтер скрестил на груди могучие руки. Рядом с ним сидела молодая женщина, очень похожая на него. «Родственница, наверное», – решила Кефрия.
– Если вы так поступите, – проговорил Келтер негромко, – всем сразу станет ясно, где пребывает истинная власть. Я же сказал, никаких поводков. Каждый должен иметь право высказаться!
– Мы выслушали твои требования и хотим узнать, что же ты предлагаешь, – сказал один из торговцев, и Кефрия про себя восхитилась, как ловко он обошел возражение Келтера. Однако потом невольно спросила себя: а чем, собственно, они тут занимались? Чего ради задавали все эти вопросы?
Все равно ни у кого из присутствующих не было права принять решение, которое обязало бы всех.
– Мы, – снова заговорил Малявка Келтер, – готовы предоставить честный труд, помноженный на нашу силу и знания. И от других просим того же. Мы просто хотим со всеми на равных возрождать наш город. И защищать его, если придется. Причем не только от пиратов или калсидийцев, но и от джамелийского флота и войск. Не думаете же вы в самом деле, что Жемчужный Трон позволит вам вот так запросто выскочить из ошейника и даже ни словечком не попрекнет?
Его речи внезапно раскрыли Кефрии глаза на истинную значимость обсуждавшихся вопросов.
– Так мы что, – спросила она, – говорим о том, чтобы полностью отпасть от Джамелии? Чтобы в одиночку, без всякой поддержки, стоять между Джамелией и Калсидой?
– А почему бы и нет? – отозвался торговец Дивушет. – Об этом и прежде не раз заговаривали, торговец Вестрит. Твой отец не единожды высказывал такую мысль в частных беседах. А лучшая возможность, нежели теперь, нам вряд ли скоро представится. Сатрап-то – к худу или к добру – скончался, Жемчужный Трон опустел. Письма из Джамелии повествуют о сплошных беспорядках в столице. У них там то войско бунтует, требуя задержанной платы, то рабы восстают. Даже столичный храм Са высказал осуждение государству. Сатрапия прогнила насквозь! А когда они ко всему прочему проведают о смерти сатрапа – вельможи передерутся из-за верховной власти и им будет очень не до того, чтобы еще и нашими делами заниматься. Они, кстати, никогда не относились к нам как к равным. Так почему бы не воспользоваться случаем и не порвать с ними совсем? Давайте сделаем Удачный городом свободы, городом, где всякий сможет начать жизнь заново, городом, где все мужчины будут равны.
