– Сказала. И отнесу. Но никто из живущих никогда не сядет на меня верхом, и тем более никто из вас, человечков. Я понесу вас в когтях. Встаньте передо мной, вот здесь, и держитесь рядом. Я подниму вас и отнесу домой.
Рэйн пригляделся к ее чешуйчатым лапам, и определенное сомнение посетило его. Ее когти отливали серебром. Они выглядели опасно острыми. Сумеет ли она ухватить их с Сельденом достаточно плотно, чтобы нести и при этом не повредить?
Он покосился на Сельдена. И прочел на лице мальчика отражение собственных мыслей. Он тихо спросил его:
– Страшно?
Сельден мгновение поразмыслил. Потом ответил:
– Страшно. Но есть хочется все-таки сильнее!
И мальчик выпрямился, заново оглядывая великолепную драконицу. Когда он повернулся к Рэйну, его лицо сияло восторгом. Он тряхнул головой:
– Все легенды… все эти вышивки и картины… да они все сущий хлам по сравнению с ней живой! Как она сияет! Она – чудо, и не нам бояться ее или не доверять! Даже если она возьмет и убьет меня прямо сейчас, я все равно умру во славу ее!
Странные и поразительные это были слова. Вот Сельден выпрямился и как мог приосанился, и Рэйн вполне догадывался, чего это стоило измученному мальчишке. А тот еще и торжественно объявил:
– Так пусть же она несет меня!
– В самом деле? Ты мне разрешаешь тебя нести? – язвительно передразнила драконица.
Комплименты из уст маленького человечка явно забавляли ее. Но столь же явно и доставляли ей удовольствие.
– Мы в твоей воле, – твердо проговорил Рэйн. Сельден молча жался к нему, он только ахнул, когда Тинталья неожиданно поднялась на дыбы. Рэйну понадобилось все его мужество, чтобы не заорать и не шарахнуться, когда с высоты крепостной башни к ним протянулись две громадные когтистые лапы. Все-таки он даже не пошевелился и лишь крепко прижимал к себе Сельдена, когда их обхватывали эти лапы, так похожие на руки. Длинные, мощные пальцы крепко оплели их тела, а кончики когтей – внимательно ощупали. Два острых конца уперлись Рэйну в спину, это было неудобно и неприятно, но все же он остался непронзенным. Тинталья притянула их обоих к груди – так белка держит припасенный орешек. Сельдей невольно вскрикнул – драконица пружинисто присела на задних лапах и могучим прыжком бросила себя в небеса.
Синие крылья развернулись и ударили, потом мерно заработали, и они начали подниматься. Вот уже внизу сомкнулись вершины деревьев. Рэйн изогнул шею, чтобы посмотреть вниз, и у него сразу закружилась голова. В животе булькнуло, но изумление и восторг оказались сильней дурноты. Даже страх отступил – так заворожило его зрелище мира, увиденного с высоты. Далеко внизу разворачивалась величественная панорама Дождевых Чащоб и речной долины. Тинталья поднималась кругами, все выше и выше, и Рэйн видел, как в роскошной зелени сверкали на солнце открытые плесы реки. Он сразу обратил внимание, что обычный серый тон ее вод вроде бы посветлел. Так бывало после крупных землетрясений. Река белела и несла сплошную кислоту, быстро разъедавшую дерево; всякий, кто в это время спускал на воду лодку, должен был быть вдвойне осторожен.
Драконица чуть наклонила крылья, устремляясь вдоль Русла, вверх по течению. И почти сразу Рэйн увидел родной Трехог. И не только увидел, но и учуял. Отсюда, сверху, город казался густой гирляндой декоративных фонариков, развешанной на древесных ветвях. В тихом воздухе плыл запах стряпни.
– Это Трехог! – закричал он, отвечая на невысказанный вопрос драконицы.
Закричал – и только потом понял, что мог бы и не трудиться. Тесное соприкосновение в полной мере возродило их старую мысленную связь. Надо признаться, Рэйн испытал мгновение леденящего ужаса, но тут же почувствовал язвительную насмешку Тинтальи. Нет, ему нечего было бояться. И вообще, дальнейшее общение с людьми не очень-то входило в ее жизненные планы.
Они стали снижаться. Драконица закладывала такие головокружительные виражи, что Рэйну стоило возблагодарить судьбу за пустоту в своем животе. Внизу все стремительно вертелось и кружилось, мелькали крохотные фигурки, которые кричали, указывали на них руками и разбегались. Рэйн ощутил досаду Тинтальи: ну и город! Здесь не было приготовлено удобной, ровной площадки, чтобы опуститься дракону. О чем вообще эти человечки думают?
В итоге Тинталья довольно жестко плюхнулась на городские причалы. Плавучий настил, предназначенный опускаться и подниматься вместе с непостоянным уровнем реки, подался под ее весом. Полетели белые брызги, пошла такая волна, что Кендри, пришвартованный поблизости, пугающе закачался – носовое изваяние даже рявкнуло от неожиданности.
Когда все до некоторой степени успокоилось, Тинталья разжала лапы, и двое людей вывалились к ее ногам на деревянный настил. Она отодвинулась, усаживаясь поудобнее, и удовлетворенно сказала:
– Теперь вы не пропадете.
– Теперь… не… пропадем, – задыхаясь, кое-как выдавил Рэйн.
Сельден вовсе лежал, точно оглушенный крольчонок Потом слуха Рэйна достиг топот великого множества ног и приглушенный ропот бесчисленных голосов. Он повернул голову и увидел огромную толпу, заполонившую набережные. Все выглядели предельно усталыми, многие были перемазаны, словно только что прибежали с работ в подземельях. Иные сжимали землекопные инструменты, как оружие. Люди остановились на почтительном расстоянии, во все глаза рассматривая Тинталью. Рэйн увидел свою мать – она вовсю работала локтями, проталкиваясь вперед. Достигнув первых рядов, она в одиночку бесстрашно вышла вперед и медленно направилась к драконице. Но вот она заметила сына – и мигом утратила весь интерес к громадному и чудесному существу.
– Рэйн! – окликнула она изумленно. – Рэйн! – Ее голос сорвался. – Ты жив! О, хвала Са!
Она подбежала к нему и бросилась подле него на колени Рэйн дотянулся и взял ее за руку.
– Ты видишь? – проговорил он тихо. – Она живая Я был прав. Драконица… живая…
Янни не успела ответить. В толпе прозвучал женский вопль, и к ним бегом бросилась Кефрия. Подбежав, она крепко обняла Сельдена.
– Во имя Са, он жив, жив! Но что с Малтой? Где Малта? Доченька моя…
Рэйн кое-как заставил себя произнести страшные слова:
– Я ее не нашел. Боюсь, она погибла в городе. Кефрия закричала. Долгим, жутким, отчаянным криком.
– Нет, нет, не-е-е-ет!
Сельден в ее объятиях так и побелел. Храбрый парнишка, выстоявший вместе с Рэйном в тяжком испытании под землей, снова превратился в маленького испуганного ребенка. Он разрыдался вместе с Кефрией:
– Мама, мама, ну не плачь!
Сельден дергал ее за одежду, но она ничего не видела и не слышала.
– Та, кого вы называете Малтой, не умерла, – перебила драконица. – Так что хватит вопить! Bы, люди, совсем собой не владеете!
– Не умерла? – изумился Рэйн.
Сельден схватил плачущую мать и крепче тряхнул ее:
