Поль неохотно, с тяжелым вздохом отвел взгляд от моих ног и, пользуясь моментом, напомнил о неудобном вопросе:
— Вернемся к вашим родителям и клану.
Я привыкла к тому, что Влад, словно озабоченный подросток, постоянно касается Василики, прижимает к себе, наслаждается ее ароматом, зарываясь носом в волосы на макушке. В общем, болеет ею, безнадежно и неизлечимо. Иногда создавалось впечатление, что он просто не в состоянии с собой бороться, его руки сами по себе тянутся к любимой женщине.
Василика долгими зимними вечерами рассказывала о жизни в своем клане, о взаимоотношениях нашего вида, правилах жизни и иерархии, считая чуть ли священной обязанностью подготовить «своих кровиночек» к тому торжественному долгожданному моменту, когда дед сможет вернуть нам «свободу».
О страсти веров мы с теткой знаем не понаслышке: в ночи хорошо разносятся звуки, а мои дед и бабушка довольно громкие. Поэтому нескрываемое физическое влечение ко мне, выказываемое Полем, не удивляет, тем более, я его пара. Скорее удивил его самоконтроль, ведь бабушка говорила, нашедший пару вер чуть ли не тут же ее метит, причем в момент соития.
Я обернулась, из темноты на меня смотрели две пары светящихся глаз. Анфиса моргнула, давая понять: можно сказать правду. А Этьен прищурился, ему явно наши секреты надоели.
— Мы живем вчетвером. Василика и Владислав — родители Анфисы и мои бабушка и дедушка. Клана у нас нет.
Оба мужчины шумно потрясенно выдохнули, затем Поль недоверчиво заявил:
— Это немыслимо! Две свободные самки без клана. Если бы о вас узнали другие, передрались за обладание.
— Или убили! — мрачно подтвердила, почти выплюнула Анфиса.
В салоне воцарилась тишина, автомобиль вынырнул из-за поворота и оказался на освещенной фонарями улице. Сейчас, когда стало гораздо светлее, я отчетливо поняла: у нас в машине мужчины! Более того — оборотни! Немыслимо и невероятно! Из-за них салон УАЗа кажется маленьким, сильный мужской запах заполнил его, волнуя меня, причем, моего зверя особенно. Заставляя остро ощущать их присутствие.
Моя волчья суть сейчас мысленно пищит от восторга, потирая лапы от самодовольства — достался сильный, красивый, умудренный жизнью самец. Тем самым сбивая с толку человеческую половину, за двадцать шесть лет привыкшую все контролировать, быть ответственной, сдержанной и скептично настроенной. И я, и Анфиса, и Мария выросли среди людей. Вынуждены были вести себя как люди, следовать их правилам и обычаям, специально не выделяться.
Дружить с человеческими детьми волчонка не поощряли. Найти друзей, став старше, тоже было проблематично. Мы постоянно переезжали с места на место. Зачем привязываться к тем, с кем скоро навсегда расставаться? Уезжать — это немножко умирать. Я привыкла дистанцироваться от людей. Дом мы тоже часто меняли. В моей жизни постоянны только родные. Но себе можно честно признаться, мне страшно пускать Поля в свою жизнь, сердце и душу.
О значении пары для оборотня я знаю. Отличный пример в лице деда и бабушки перед глазами, но вот соотнести с собой — пока никак. Несмотря на его аромат, который кружит голову, и собственное желание коснуться, чтобы проверить — это не сон! Несмотря на боль в шее от укуса и зуд от засохшей крови — метку, для каждого оборотня означающую, что я теперь замужняя женщина или связанная самка.
Сейчас он для меня — все равно чужак! Должно быть, у полукровок звериные инстинкты развиты меньше и находятся под контролем человеческой половины, раз чистокровная Анфиса сразу и полностью признала власть Этьена над собой. И вообще, ситуация раздражает.
Поль остановился на светофоре, почему-то работающем ночью. Непривычно видеть опустевшие улицы ночного города. Влад бы нас никогда одних в темное время не выпустил из дому. Ни в лес, ни шляться по городу не пустил бы. Ему хватило горя с Марией.
— Почему вы одни? — не дождался продолжения от Анфисы Этьен. — Где ваши старшие? Мужчина, в конце концов?
— Василика с Владом в данный момент заняты. У нас туристический бизнес. Влад водит богатых туристов в тайгу на охоту и рыбалку. А Василика всегда сопровождает его. Сейчас они с арабами на медведя охотятся.
— Это единственный источник дохода вашей семьи? — глухо спросил Поль, переключая передачи и рвано дергая машину с места. Чувствуется, он несколько не в себе.
— Да, основной, но довольно прибыльный. Мы с Анфисой работаем, тоже хорошие зарплаты получаем. — Потом, вспомнив печальный факт грядущего банкротства фабрики, с грустью добавила: — Получала. Придется новую работу искать…
— Моя пара никогда работать не будет! — скрипнул зубами Поль, бросая на меня предупреждающий взгляд.
Удивительно: совсем недавно испугалась бы сурового рычащего мужчину, да еще вера, а сейчас… сейчас я с усмешкой расслабилась и откинулась на спинку кресла. В душе шевельнулось что-то теплое и, кажется, собственническое: «Какой же он р-р-рычалкин… у меня».
— Почему вы не в клане? — сощурив голубые глаза, настойчиво спросил он.
— И почему ты сказала, что вас бы убили? — жестко потребовал Этьен от Анфисы.
— Упс, месье, а мы приехали, — весело развела я руками, прекращая настоящий допрос. — Ваш постоялый двор, гости дорогие. На этом экскурсия закончилась, не забывайте свои вещи в салоне автобуса. Компания Мишкины и партнеры была рада показать вам усть-лимские красоты. Всего хорошего, до будущих встреч!
Оба оборотня снисходительно хмыкнули; Поль резко обернулся к Этьену, кивнул и выбрался из машины. Немного по-звериному, свою суть не скроешь, встряхнулся, осмотрелся, оценивая обстановку, и, рысью взбежав по ступенькам, скрылся в гостиничном холле. Вернулся он спустя минут пять, не более, и положил в наш пропахший навозом багажник пару чемоданов.
Стоило Полю Морруа снова сесть рядом, внутри у меня отпустило, словно скрученная пружина распрямилась, вибрировавшая от напряжения пока он не вернулся. Ох, не нравится мне это!
Глава 8
Мимо дома Климовых мы проехали на малой скорости, чтобы не привлекать ненужного внимания. Можно сказать, прокрались, по моей просьбе, конечно. Пришлось объяснять ревнивым оборотням, почему мы тайком отправились в ночную поездку. Странно, но факт пригляда за нами егеря Сергея, оценили, и, очень надеюсь, простили нашего старшего родственника за отсутствие дома. Смех, да и только.
Поставив машину в гараж, наши гости с минуту осматривались вокруг, внимательно прислушиваясь и принюхиваясь к окружающей обстановке. Взглянув на наш двухэтажный пятикомнатный деревянный домик, Поль повел плечами, о чем-то задумавшись. Я тоже бегло огляделась — ничего нового, все на своем месте: десять соток ухоженного, почти облетевшего сада и небольшого огорода, где любят возиться вместе Василика и Влад. Он — с деревьями, а бабушка — копаясь в земле.
Нас с детства приучали к аккуратности, и Климовы, бывая у нас, часто удивлялись ровному крепкому забору, покрашенному в зеленый цвет, посыпанным песком дорожкам в саду, ровным, словно по линеечке, грядкам, обложенным камнями, чтобы землю держали. Цветник из лилейника на въезде восхищал многих, кому доводилось полюбоваться. И дом, да — небольшой, но Влад сделал его сказочным, с деревянными резными наличниками, остроконечной крышей, украшенной поскрипывающим на ветру ярким флюгером-петухом.
