– Ева интересуется нашей природой, – хмыкнул Адам в ответ. – Сейчас буду показывать ей русалок. Ты их видишь, Солнышко? Различаешь, где старшая, а где младшая?
– О, да! Молоденькая такая серебристая, верно?
– Сойди с камня, Ева! – крикнул ей в спину Ян. – Адам, не дай ей подходить близко к воде. Ты знаешь, как быстро эти нимфы умеют подплывать.
– Не беспокойся, брат. Я рядом и страхую. Милая, тебе и, правда, стоит немного сместиться. Встань сюда. Да, здесь хорошо. И видно все, и безопасно.
– Так они кусаются? – Ева прижала руки к груди и немного попятилась.
В ту же минуту темно-зеленая русалка рывком поднялась из воды и ощерила на девушку клыки, грозно зарычав при этом. Было, отчего вздрогнуть. А еще Ева наступила на подол собственного платья и чуть не оказалась в воде, споткнувшись и покачнувшись.
– Испугалась? – прижал ее к себе Адам.
– Немного, – она так в него и вцепилась.
В ответ на это зеленая нимфа сделала кувырок в воздухе и, сильно шлепнув по поверхности реки хвостом, с шумом и брызгами ушла под воду. Серебристая, не долго думая, последовала ее примеру.
– Боже! Как у вас здесь неспокойно! Захочешь искупаться, а там… Бр! И никакого ограждения, однако! Или, скажем, сетей безопасности! У нас, самое большее, в воде можно увидеть пиявку. В пресных водоемах, имею в виду. В морях есть акулы. Но…
Тут у края камня запузырилась вода.
– Адам!
Краем глаза Ева видела, как Ян рывком вскочил на ноги и кинулся в их направлении. Но Адам тоже среагировал на вынырнувшую у самых ног Евы голову речной жительницы. Он обхватил девушку за туловище, и вместе они перепрыгнули с камня на берег. Но не удержался на ногах и вместе с ней так и повалился на землю. Когда Еве удалось приподняться и сесть, опасности больше не наблюдалось. Русалки ушли на глубину, а Ян, поминая вампиров всех миров, выбирался на берег мокрый по пояс.
– Поигралась?! – бросил ей недовольно и сел на траву, чтобы вылить воду из сапог.
– Что я такого сделала? – девушка не могла понять, за что он на нее ругался.
– Думаешь, им приятно, что их сравнили с пиявками?
– Разве я так сказала?! Чем ты слушал?! Просто, я…
– Опять?! Адам, уйми свою невесту! Или я за себя не ручаюсь.
– Ян, милый, успокойся, – Ядвига придвинулась к нему и обхватила поперек груди, а Еву смерила убийственным взглядом. – Что с нее взять? Совсем глупая девчонка.
– Ева, пойдем, пройдемся, – протянул к ней руку Адам, помогая подняться с земли. – Ты хотела лес посмотреть.
– Смотри, чтобы она и там что-нибудь не натворила, – крикнул им вдогонку Ян. – Ты ей еще Лешего покажи. Для полного счастья.
От таких слов Ева вся напряглась. На приближающиеся деревья стала смотреть с опаской, если не тревожнее. Адама уже не просто держала под руку, а прижалась к нему до неприличия тесно.
– Он что?.. Он правда?.. И этот у вас тут есть? Мама моя! Может, не надо туда ходить? Нет, скажи мне честно, Леший тут водится?
– Тут не водится, – вымолвил Адам категорично.
– А кого мне, все же, надо в этом лесу опасаться?
– Зачем тебе это надо? Опасаться имею в виду? Я же с тобой!
– Там тоже! Ты был! Но я чуть заикой не осталась. Скажи честно, или я никуда не пойду ни на шаг.
– В этом лесу Лешего нет, – вздохнул и посмотрел на нее с жалостью. – Здесь только Кикимора живет.
Ева так и остолбенела. Онемела тоже. Пестреющие впереди стволы деревьев стали казаться теперь распахнутыми воротами в дикие леса Амазонки. Видела она как-то по телевизору такую передачу, где на каждые три минуты вещания в кадре появлялся тот или иной гад, извиваясь, ползая или перемещаясь прыгающим манером.
– Ее укус смертелен? – было первое, что смогла сказать, когда дар речи к ней вернулся.
– Смеешься? – удивился Адам.
– Смеешься! – как эхо, в тот же момент донеслось от кромки леса, но с другой интонацией, с обидой, что ли.
Слова своего спутника девушка проигнорировала. Но звуки леса взволновали ее в высшей степени. А еще пришло явное ощущение, что только что еще кого-то смогла настроить против себя. Это добавило тревоги в десятикратном размере. Возможно, именно поэтому ей удалось сконцентрировать внимание и зрение настолько, что смогла различить за ближайшим стволом что-то вроде плотного, но вместе с тем бесцветного и прозрачного, очертания некой фигуры. Вроде бы, человеческой. Только с очень взъерошенными волосами. Копна спутанных прядей так и стояла у этого нечто дыбом, напоминая извивающиеся лучи солнца, как их порой изображали на древнерусских стягах.
– Ох! Извините меня! – второпях выкрикнула в ту сторону, прижимая руки к сердцу. – И в мыслях не было вас обидеть. Просто я очень бестолкова, особенно сегодня. На меня столько навалилось, знаете ли, за последние дни.
– Знаю, – прозрачное нечто сместилось вправо, пройдя сквозь раскидистый куст с мелкими светло-зелеными листочками, отчего те все зашевелились и зашуршали.
– Я не ведаю про этот мир почти ничего. От этого у меня масса неприятностей. И вообще… – Ева тяжко вздохнула. – Я здесь совершенно чужая.
– А это уже неправда.
Голос был похож на шуршание листвы на ветру. Но слышался вполне отчетливо. Каждое слово девушка смогла различить и понять, почти не напрягаясь. В отличие от зрения. Вот, чтобы продолжать наблюдать контуры фигуры на фоне стволов и кустов, глаза фокусировать приходилось, причем постоянно, так как силуэт был очень текучим.
– Решили поболтать, девочки? – встрял Адам.
– А она мила, – подобие фигуры скользнуло за широкий ствол, почти скрылось за ним, а на кору дерева вдруг легла вполне человеческая ладонь с тонкими пальцами и неимоверно длинным маникюром. – Но, увы! Не для тебя, белокурый ушастик.
– А, а… Уважаемая госпожа… – Ева и сама поняла, что перед ней женщина, но никак язык не поворачивался назвать ее тем самым словом, которое крутилось в голове, из опасения, как бы опять чего не вышло.
– Кикимора, – подсказало нечто с красивой женской рукой, и голос девушку подбадривал на дальнейшее общение.
– Ева, не пойти ли нам по дорожке? Взгляни, какая там хорошая полянка, как раз подходящее место для нашей с тобой беседы, – Адам явно хотел ее увести в сторону, поэтому и принялся тянуть за руку и голосом особенно выделил слово «нашей беседы».
– Ха, ха, ха! – рассмеялась дама, прячущаяся за деревом, и смех ее унесся вверх, в небеса, смесью звона колокольчиков и дребезжания бубна. – Не хочет, чтобы мы подружились. Знает, что мне ведомо многое, и даже то, о чем сам уже догадался, но верить еще не хочет.
– Ух, ты!!! Ой, ой! – Ева зажала себе рот ладошкой. – Хотела сказать: «ну, надо же, как восторгаюсь вашей осведомленностью». А поговорить-то я, на самом деле, люблю. Особенно с такой невообразимо воздушной дамой.
