– Буду! Мне надо хорошо питаться! Иначе, чего доброго, не видать тебе правильных детей.
– О, о! – издала возглас дама с другой стороны стола. – Начнем ужинать, господа!
Ева покосилась в ее сторону и немного присмотрелась. Она выглядела минимум на пятьдесят. Сидела прямо и высоко держала голову. Но взгляд был странным. Отстраненным, что ли? Не обращен был на кого-то конкретно, а уходил, будто в безграничность.
– Начнем, – поддержали ее мужчины.
Бесшумно распахнулись двери и по комнате заскользили слуги. Снова низшие. Разносили блюда. Не обошли вниманием и тарелку Евы. Это ее отвлекло от хозяйки. Теперь пришлось с осторожностью заняться пробой на вкус местных деликатесов, достойных такого богатого дома. Но оказалось, что ничего нового здесь не изобрели. Картофельное пюре с мясным рагу и овощным соусом, как известно, везде пюре и рагу.
– Нравится? – поинтересовался Торсото с улыбкой.
– Да. Спасибо.
Ева снова взглянула на женщину, предполагая в ней хозяйку дома, и снова отметила у нее прежнюю позу и направление взгляда. Она не ела. На ее тарелку даже ничего и не положили слуги, так и осталась стоять перед ней чистой. Не удивительно ли это было?
– Не думай, детка, здесь никто и никого голодом не морит, – проследил за Евой Тео. – Просто, госпожа Торсото всегда ест в своей комнате. У нее такое правило. А сегодня любезно согласилась присутствовать на ужине. Чтобы составить нам компанию.
Покосившись в ее сторону, девушка отметила легкий кивок головы, не более.
– Взгляни хоть на Калантину! Или все еще подозреваешь во мне изверга? Смотри! Она получила от меня сегодня отставку, но сидит рядом за столом и с удовольствием ест натуральную пищу. А скоро получит отличного мужа, дом, семью, будущее.
– Ты – сама щедрость, – подняла на него глаза Ева, начиная вдруг соображать о его далеко идущих планах. – Ведь у этой пары могут родиться отличные дочери, к примеру. Через сколько лет у вас созревают такие помесные дети?
– Детка, мы с тобой сегодня уже обсуждали твой язычок? – замер Теодерик со стаканом воды в руке, так и не донеся его до рта. – А впрочем… ты только подтвердила мне, что принял сегодня правильное решение. Кушай, дорогая моя невеста. Ты права, тебе надо усиленно питаться теперь.
Безопаснее было только наблюдать и слушать. Но разговор, что стали вести между собой мужчины, оказался не доступен для ее понимания. И как иначе, если был на каком-то птичьем языке. А вот наблюдение она теперь сосредоточила на любовнице Тео. Та смаковала содержимое тарелки. Кушала маленькими порциями и запивала каждую глотком воды, и дальше картофельного пюре ее интересы не распространялись. Ева же больше занята была рассматриванием этой особы, чем своей тарелкой.
В общем, женщина наружность имела приятную. Из ранее услышанного об этой даме, уже вынесла догадку, что к высшим Калантина не относилась, только к вторичным. Или как их там? Но Ева никак не могла взять в толк, отчего было так? Почему комиссия забраковала это милое и кроткое существо? Может, именно оттого, что в ней не было силы характера? Ни вам возмущения отставкой, ни мужским самоуправством? А может, у них здесь все женщины ведут себя ниже травы, тише воды?
– Как тебе моя бывшая любовница? – вдруг вывел Еву из задумчивости голос Тео. – Хороший у меня вкус?
– Наверное, не очень, раз она не из высших.
Сказала и прикусила язык, но было уже поздно. За столом повисла тягучая тишина. Даже Калантина перестала есть и отодвинула от себя тарелку.
– Так! Вставай! Я кому сказал?! Ева, встать! – он рычал, как дикий зверь, пришлось подчиниться. – Торсото! Я забираю ее у тебя сегодня же.
– Тео!
– Я все сказал. Будет жить сразу в моем доме.
– Тебе виднее, племянник, спорить не стану. Но ты знаешь наши законы!
– О, черт!! Ладно. Но тогда завтра она должна уже войти в мой дом, как жена.
– А как это возможно?
– Это уже твоя забота. Расстарайся! На этом все. Полагаю, ужин закончим. Ты поместил ее в янтарной комнате? Осмотрительно ли это? Поставь у дверей охранника. Поставь, я сказал! Не то, не посмотрю на родственную кровь… И так, самое позднее, завтра вечером жду свою жену у себя. Все ясно?! Пошли, Калантина.
Они моментально покинули комнату. Он стремительным широким шагом, а она чуть не бегом семенила следом. После их ухода в столовой некоторое время еще царила тишина. Причем, Ева стояла, как велел ей Теодерик недавно, а хозяева сидели на своих местах.
– Милый! – подала вдруг голос госпожа Торсото, но не изменила при этом ни позы, ни взгляда по-прежнему. – По голосу она совсем юная особа.
– Не волнуйся, Елена, с ней все будет хорошо, – накрыл муж своей ладонью пальцы жены, лежащие на скатерти стола. – Обещаю тебе это.
Ева же удивилась, откуда он предположил, что его супруга разволновалась. По всем признакам она оставалась самим спокойствием. Этакая «железная леди».
– А как она выглядит? – этот вопрос мадам Торсото заставил девушку взглянуть на нее иначе.
Почему она об этом спросила мужа? Желала узнать его мнение о ней? Это еще зачем? Озаботилась соперничеством? Так здесь и речи о нем не могло быть, так как предназначалась Ева сразу другому мужчине. Что тогда?
– Средний рост, – начал муж свой ответ, и продолжил так, точно задался целью описать ее внешность, не упуская ни мельчайшей подробности.
– Хорошенькая. И, похоже, что русская, – сделала вывод его супруга, когда описание подошло к завершению. – Это я уже по речи поняла.
А Ева, в свою очередь, догадалась, что все было не просто так, а госпожа Торсото не могла ее видеть. По всему, хозяйка дома была совершенно слепа. Теперь девушка внимательнее к ней присмотрелась и отметила, что в светлых глазах женщины не было живой искры.
– А вы? – решилась с ней заговорить. – Вы из Прибалтики?
В ответ было молчание, будто помимо слепоты еще и страдала относительной глухотой. Но можно было поклясться, что вопрос был ею услышан. Иначе, как было объяснить презрительно поджатые губы?
– Моя жена из Литвы, – ответил за нее Торсото. – Она хорошо знает русский, но вряд ли ответит.
– А! Понимаю, – не удержалась Ева от снисходительной улыбки. – Скорее всего, по политическим мотивам. Очень обидчивая нация! И это чувство, так понимаю, здорово помогает им жить. Им бы надо умудриться и отобразить это свое качество, вечную обиду на Россию имею в виду, в символах и поместить знак на флаг. Может, тогда справились бы со своей патологией?
– Вам, Ева, действительно пора в свою комнату, – поднялся хозяин из-за стола. – Прошу, пойдемте со мной, я провожу.
Она покинула столовую с удовольствием, а потом и вовсе осталась одна с не менее приятным чувством. Спать еще не хотелось. Поэтому приняла душ и устроилась перед зеркалом сушить волосы. Водила неспешно феном от корней к кончикам и обратно. Хоть какое, но тоже было времяпровождение. Сначала при этом пребывала в глубокой задумчивости. Но потом поняла, что, сколько не ломай голову, а в сложившейся ситуации делу было не помочь.
