– А так жить можно! – мурлыкала она себе под нос, поглощая вкусности, что к ней доставляли бесперебойно, стоило только изъявить желание.
И так продолжалось два дня. Утром третьих суток ей неожиданно загрустилось. Поймала себя на мысли, что делать здесь уже было совершенно нечего. Спать надоело. Есть и пить тоже. Расхаживать из угла в угол особенно и негде было, учитывая малые габариты комнаты, основную площадь которой занимала большая кровать. Забираться на подоконник узкого, как бойница, окна было не очень удобно тоже из-за его малых размеров. Только ступни на нем и помещались. Даже сидеть на корточках, обхватив руками колени, было там тесновато. А еще смотреть через него на двор было скучно. Ничего интересного не представлялось для городской девушки на площади перед конюшней.
– Так и растолстеть можно! – ворчала она уже к обеду того же дня. – Ем и сплю. Ем и сплю. Это они мне пытку такую, что ли придумали?
А к вечеру ей принесли платье. Довольно скромное. Если учесть, что в те времена, когда считалась невестой Адама, наряды были часто украшены золотым шитьем и жемчугом с самоцветными камнями, то теперь казалось таким строгим, что невольно внушало мысль, будто она теперь была не в чести. Украшений на нем не наблюдалось совсем. И все было какое-то серенькое. Ева невольно покосилась на пожилую женщину, что доставила платье сюда. И отметила, что на той наряд был не веселее. Но хотя бы сочного зеленого цвета, и вышивка на нем, все же, была, а не просто одна скучная холстина.
– И сколько ей лет, а сколько мне! – невольно вырвалось у нее, когда приложила наряд к своему лицу.
– Что вы сказали, милая? – прошамкала добрая старушка, не разобрав слов девушки.
– Я только спросила, – Ева невольно повысила голос, так как ей казалось, что ее благодетельница, приносившая ей постоянно питье и еду все эти дни, была глуховата. – Не отправляют ли меня в монастырь? Вы не знаете? Платье такое мрачное и скучное…
– Разве? Все крестьянки в будний день носят подобные, – она еще немного поскрипела половицами, делая кое-какие дела в комнате, а потом вышла, не забыв закрыть за собой дверь на засов с той стороны.
– Значит, все же, я в немилости теперь, – сделала Ева вывод. – Ладно. Смирюсь. Только, вот, из леди превращать меня сразу в крестьянки… Это, все же, слишком. Да и пользы от меня там… как, впрочем, и от леди…
На этой невеселой ноте Ева приступила к примерке. Хорошо, что наряд застегивался спереди, иначе ей одной ни за что было бы не справиться со шнуровкой. Но, как видно, крестьянкам горничные положены не были, оттого и расправляться с платьями должны были самостоятельно.
– Да. Здесь все продумано, – завязала вверху ленту на скромный бант и заправила его за декольте. – Сидит, как влитое. А что?! И пусть, что серое! Зато у меня волосы огненные. От них одних в глазах рябит.
Кстати, о волосах. Они снова приняли прежний оттенок. Как видно, каждому параллельному миру соответствовал свой тон. В этом зеленом мире ей судьба была таскать на голове огненные космы. Рассуждая таким образом, невольно придумала себе занятие еще на несколько часов. А именно, занялась расчесыванием и укладкой волос. Провозилась с ними до глубокого вечера. За этим занятием и застала ее добрая старая женщина, когда принесла ужин.
– Принести вам заколки? – спросила, рассматривая хитрое сооружение в виде короны из тугой косы у девушки на голове. – Жалко будет, если все потом распадется.
Ева согласилась. Но закреплять прическу не стала, решив, что спать в таком положении было бы неудобно, тем более, с непривычки. Решила, что утром будет достаточно времени, чтобы снова создать что-нибудь впечатляющее из волос и тогда уже закрепить свой шедевр на день. Вот так она планировала веселиться назавтра. А что, если никаких других развлечений не предполагалось?
Только наутро ее пробудил непонятный гвалт, доносящийся через окно. Что там могло происходить? Потягиваясь и зевая, выбралась из-под одеяла и прошлепала к подоконнику. Чтобы разобраться, что происходило во дворе, пришлось высунуться чуть не по пояс. Еще покрутила головой в разные стороны, но так и не поняла, зачем конюхи так раскричались с утра пораньше.
– Милая, давайте скорее умываться, – со скрипом открылась дверь в ее комнату, и на пороге нарисовалась старушенция с тазиком и кувшином теплой воды. – Завтрак уже готов. А через полчаса вас ждут в столовой.
– Зачем? – опешила Ева от нарушения ставшего ей привычного уединения. – Мне и здесь неплохо.
– Хозяйка велела. А ее слова не обсуждаются. Вам помочь с прической?
От подобной услуги девушка отказалась. Решила, что и сама справится. И она действительно смогла уложить волосы самостоятельно. Укрепила последнюю заколку, придерживающую сложенную на макушке косу, и полюбовалась на дело рук своих в отражении от блестящей поверхности серебряного тазика.
– Очень даже мило получилось, – заправила выбившуюся из прически прядку за ухо.– Свежо и ново.
Она уже совсем была готова, а ее все никак не звали спуститься завтракать. То вставала с кровати, то садилась на нее снова. То выглядывала в окно, то устраивалась на его подоконнике. Время шло, голод начал давать о себе знать, а приглашение все задерживалось. Внизу во дворе теперь четко наблюдались сборы в дальнюю дорогу. И, от нечего делать, она стала за ними наблюдать. Но мало что в этом понимала. Только рассмотрела, как закреплялись объемные седельные сумки на спине у вьючной лошади. А потом еще увидала, как вывели из конюшни знакомого красавца коня.
– Никак это конь Его высочества? – вытянула девушка шею, стараясь рассмотреть больше. – Выходит, тот нас покидает.
Тут ее дверь снова распахнулась, и пришлось соскочить с подоконника. Оно было и к лучшему, толка от наблюдений много не предвиделось, а есть хотелось очень. В животе уже урчало от голода, и его прилично подвело. Поэтому она моментально откликнулась на предложение перекусить с хозяйкой в столовой, и по винтовой лестнице скакала вприпрыжку, как только могла быстро.
– Доброе утро, – Ева поздоровалась, заметив за столом двоих: саму хозяйку замка и ее сына.
Девушка замерла, было, возле стола, не зная, куда следовало сесть. Матильда ее приход игнорировала, как если бы никто в столовую и не вошел. А вот Ян в этот день на себя не был похож, прямо, сама вежливость. Он поднялся навстречу Еве, приветственно кивнул и даже пододвинул стул, чтобы могла сесть удобнее. Это его обхождение Еву удивило. С чего бы ему вдруг делаться таким любезным? Ранее, помнится, или ее совсем старался не замечать, или только и делал, что рычал и высказывал замечания. Но ломать голову над его странным поведением не стала. В конце концов, ее позвали завтракать, этим и решила заняться.
За столом царило молчание. Еще девушка заметила, что каждый из них не смотрел по сторонам, а увлечен был исключительно своей тарелкой. Ее такая обстановка не тяготила. Решила, что хозяевам виднее, как вести себя за завтраком. Тоже уговорила себя не вертеть головой, а тихо и мирно покушать, раз уж пригласили за общий стол. Но когда насытилась и запила обильный завтрак, делать стало совсем нечего. Тогда и подумала, как бы убраться снова в свою комнату в башне.
