Когда группа «У» возникла на пороге зала, тут уже корпело
над бумагами человек пятнадцать. Среди них выделялись несколько живописно
одетых персонажей. Двое были в роскошных тюрбанах и цветастых кафтанах, и
вокруг них распространялся отчетливый запах восточных благовоний. Еще один, с
кожей угольно-черного цвета, носил полупрозрачный наряд, сделанный из перьев.
Из того же необычного материала был, видимо, изготовлен и его многоэтажный
головной убор. В дальнем углу приютилось трио в черных шароварах, черных же
домотканых рубахах а-ля Брюс Ли и конических шляпах с нечеловечески широкими
полями, завязанных под подбородком. Даже на таком расстоянии был слышен их высокий,
резкий, но все же странно мелодичный говор. Доносились фразы на английском,
немецком и, кажется, французском.
Оглядев этот веселый табор, Лайма сказала:
– Быстро все заполняем и уходим. Надо срочно ученых
разыскивать, а с фестивалем еще успеется.
Расправившись с простенькими анкетами, они вернулись в
знакомый кабинет. Синюков, видимо, решал вопросы быстро, так как очереди больше
не было. Убедившись, что бумаги в порядке, он поинтересовался, как с жильем и
питанием.
– Все нормально, – успокоила его Лайма. – Мы
пока остановились в «Юбилейной».
– Да что вы! – всплеснул руками Дмитрий
Васильевич. – Немедленно переезжайте в «Содружество». Я сейчас дам вам
туда направление. Все музыканты будут жить в «Содружестве».
– А что это такое? – осторожно поинтересовалась
Лайма.
– Это та замечательная гостиница-общежитие, которую
построили специально к фестивалю. Я же вам говорил!
– Ах, да, да, конечно, большое спасибо.
– Там и денег платить не надо, все за счет спонсоров.
Вместе с направлением в гостиницу Синюков еще вручил Лайме
талоны на питание в гостиничном ресторане.
– На весь ваш дружный коллектив, – торжественно
произнес он, протягивая розовые бумажки с печатями. – В общем, сегодня
отдыхайте, устраивайтесь, а завтра – милости просим на общее собрание музыкальных
коллективов. В четырнадцать часов в Летнем театре. Пропуска участникам будут
выдавать завтра. Вы фото свои оставили? Прекрасно. И еще – вот вам программа
фестиваля. Тут все расписано по дням и часам – кто и когда выходит на сцену,
пресс-конференции, дружеские встречи, официальные мероприятия. Обратите
внимание на день и время вашего выступления. Да, еще момент! Вы как
руководитель коллектива будете участником круглого стола на тему «Народная
музыка – посол мира», а также пресс-конференции перед официальным открытием
нашего музыкального форума. Фестиваль закончится грандиозным гала-концертом с
участием всех музыкантов. Будет банкет и потрясающий фейерверк!
– Хорошо, хорошо, – испуганно пробормотала
руководитель коллектива. – Большое спасибо за заботу. Как-нибудь мы со
всем этим разберемся.
После чего без промедления двинулась к выходу. Но Синюков
истолковал ее слова по-своему и прокричал вдогонку:
– Как-нибудь не надо! Разберитесь с конкурентами как
следует! Мы надеемся, нет – мы верим в нашу и вашу победу на конкурсе!
«Заводные матрешки» – вперед!
В первой части восторженной тирады заместителя председателя
оргкомитета явно слышались отзвуки крутых мафиозных разборок, во второй – эхо
олимпийских баталий.
– Вперед! – эхом откликнулась Лайма и сжала руку в
кулак, демонстрируя волю к победе. Потрясла кулаком над головой и быстро
скрылась за дверью.
* * *
– Ну вот, – подводила итоги первых часов на
чисторецкой земле командир группы «У». – Теперь мы официально
зарегистрированный музыкальный коллектив со всеми вытекающими отсюда
неприятностями.
– Это какими же? – заволновался Медведь.
Группа в полном составе расположилась в гостиничном номере
Медведя и Корнеева для того, чтобы обсудить свои творческие, а также шпионские
планы. Корнеев сидел на стуле с сосредоточенной физиономией и держал руку в
кармане ветровки. Лайма точно знала, что там у него мини-компьютер, готовый к
работе. А возможно, уже и работающий.
– Всякими фестивальными мероприятиями, включая переезд
в гостиницу «Содружество», где отныне мы будем проживать вместе с настоящими
музыкантами, а также завтрашнее общее собрание музыкантов.
Иван пожал могучими плечами:
– А зачем переезжать? Нам и здесь хорошо.
– Затем, что мы приехали из Сыктывкара, а не из Ниццы,
и мы народный коллектив, а не сборище богатых бездельников. К тому же
оргкомитет настаивал, и я не решилась спорить.
– Понятно, – вздохнул Медведь. – А жалко. Тут
классно. Но с другой стороны, переезд – это стратегически правильно. Ведь там
все на виду, в одном месте. Наблюдать удобно – ходи себе по коридорам,
внимательно смотри и слушай. И главное, ты вне подозрений, живешь на законных
основаниях.
– А теперь – очень плохая новость, – заявила
Лайма, переводя взгляд с Медведя на Корнеева и обратно. – Выступление
фолк-панк-фьюжн-группы «Заводные матрешки» назначено на послезавтра. Оргкомитет
настаивает на том, чтобы график не пересматривался. Он утвержден раз и навсегда
– и баста.
– Ты шутишь? – Медведь обеспокоился уже
всерьез. – Допустим, на собрание мы еще можем сходить. Но выступать! Ведь
решено было уклониться от выступления, я правильно понял?
– Иван, ты видел этого Синюкова? Он нам теперь проходу
не даст, живыми не отпустит. Знаю я таких типов – опасные фанатики, маму родную
принесут на алтарь того дела, которому служат. Синюков служит исключительно фольклорной
музыке всех народов Земли. Но предпочтение отдает отечественной.
– К величайшему сожалению, где-то уже затерялись три
коллектива, – поддержал командира Корнеев. – А тем, кто все же
добрался до Чисторецка, этот гад затеряться не даст.
– Иван, придется выступать, – сочувственно сказала
Лайма. – Надо только придумать, как именно.
– А что тут думать? – пожал плечами
Корнеев. – Пять минут общественного позора, зато потом сможем нормально
работать – охранять ученых, обезвреживать террористов.
– Если террористы тут вообще водятся, – пробурчал
Медведь, которого необходимость выходить на сцену ужасно расстроила.
– Надо разработать план, – заключила Лайма. Она
всегда начинала с плана, когда не знала, что делать.
– Первое и самое главное – отбиться от
фестиваля, – сразу же заявил немузыкальный Корнеев.
– Ладно, ты прав. Нам нужно провалить выступление.
Тогда Синюков утрет слезу и забудет про нас. И мы сможем появиться только на
закрытии – там обещан гала-концерт, в котором мы по причине полной бездарности
участия принимать не будем. А также пьянка и роскошный фейерверк.
– Плохо выступить – тоже большое искусство, –
философски заметил Корнеев. – Надо выступить так, чтобы про нас просто
забыли, а не тыкали пальцами на улицах всю неделю. Чисторецк – город маленький,
все на виду. А музыканты – народ памятливый.
