Чисторецк на свежего человека производил довольно приятное
впечатление. Умилял тихий и очень зеленый центр, неброско, но со вкусом
застроенный еще в позапрошлом веке. Двух-, трех-, максимум четырехэтажные дома
– отреставрированные и ухоженные, тротуары перед ними – чистые, кругом урны для
мусора. Машин и рекламы маловато даже по меркам провинции. Сновала молодежь,
чаще небольшими компаниями – ярко одетые мальчики и девочки, с неизменным пивом
в руках. Неспешно прогуливались семейные пары, толкая перед собой коляски или
ведя юное потомство за руку. Торговые точки перевыполняли план, сбывая
мороженое и прохладительные напитки, с максимальной нагрузкой работали летние
открытые кафе.
Периодически им попадались группы граждан, выделявшихся
среди местных жителей оттенками кожи, прическами, а также экзотическими
одеяниями. Это явно были участники фестиваля народной музыки, которые так же, как
и члены группы «У», отправились на экскурсию по городу.
– Сейчас бы выпить чего-нибудь холодненького, –
мечтательно произнес Медведь.
– Действительно, – поддержал Корнеев, –
может, присядем, отдохнем? Наберемся силенок и двинем дальше. Городок оказался не
такой уж и маленький, и до цели мы пока не дошли.
– Не сейчас, – твердо пресекла эти поползновения
Лайма. – Все осмотрим, тогда и отдохнем где-нибудь.
– Где-нибудь не хочется, – заныл Корнеев. –
Хочется здесь, где красиво и есть на что взглянуть.
– Ты имеешь в виду местных красоток? – прищурился
Иван.
– Вовсе нет. Я имею в виду местную архитектуру и
разнокалиберных гостей фестиваля, наших коллег по цеху народной музыки, среди
которых, вероятно, есть искомые террористы.
– На них не написано, что они террористы, –
нравоучительно заметила Лайма. – К тому же у нас сейчас другая задача.
Террористов будем выявлять позже. Пиво пить – тоже.
Ближе к окраинам Чисторецк становился все более серым и
безликим: одинаковые желто-серые панельные или красные кирпичные строения,
чахлая растительность, состоящая в основном из кустов, грязноватые дворы и
детские площадки, похожие на декорации к фильмам о космических катастрофах.
– Ну, и где эти самые дома научной элиты? –
проворчал Корнеев, так, видимо, и не расставшийся с мыслью отдохнуть и
развеяться. – Долго нам еще блуждать по чисторецкому Гарлему?
– Чисто Гарлем, – задумчиво сказал Медведь и еще
раз внимательно глянул на карту города, которую с самого начала не выпускал из
рук. – Ага, сейчас еще раз направо, по улице имени Свидрилогова до конца,
и мы попадаем на проспект Космонавтов.
– Каких именно Космонавтов? – продолжал вредничать
Корнев. – В твоей карте случайно не указано?
– Нет, – пожал могучими плечами Иван. –
Просто – Космонавтов. Думай что хочешь. Может – наших, может – американских. А
может быть, и северокорейских.
– Северокорейских космонавтов не существует, –
уверенно заметила Лайма. – В смысле, они в космос еще не летали. Китайцы
летали, а корейцы – нет.
– И слава богу. А то, как полетят – всем мало не
покажется, – тоном авторитетного военного эксперта заявил Медведь. И тут
же радостно сообщил: – А вот и улица этого, Свидрилогова.
– Ничего себе названия, – опять вылез
Евгений. – Не могли чего поприличней придумать? Нет в этом городе других
героев, с нормальными фамилиями?
– Например, Корнеев, – ухмыльнулся Медведь.
– Н у, хотя бы.
– Спасибо, что не назвали улицу именем
Свидригайлова, – со своей стороны добавила Лайма.
Корнеев мгновенно прокашлялся и голосом профессионального
диктора внушительно произнес:
– Улица Свидригайлова, следующая остановка – проспект
северокорейских космонавтов.
Медведь с Лаймой рассмеялись, и он мгновенно расцвел. Когда
Корнеев не погружался в виртуальный мир, ему нравилось быть в центре внимания.
Наконец друзья увидели перед собой несколько впечатляющих
зданий, частично выходящих на проспект Космонавтов, но образующих при этом свой
собственный огромный внутренний двор. Здания вполне отвечали расхожему
представлению о престижном жилище советской эпохи.
– Вот они, дома, где живут те самые ученые, –
констатировал довольный Иван.
– Те самые – это какие? – съехидничал Корнеев.
– Которые работали и работают в здешних научных
институтах, – невозмутимо ответил Медведь. – В том числе наши
подопечные – Полянский и Мельченко.
– Н у, что же, приступим к изучению местности, –
распорядилась Лайма.
Обследование домов и их окрестностей дало группе не слишком
много. Все подъезды выходили во двор. Двор со стороны проспекта неизвестных
космонавтов перегораживал шлагбаум. Рядом находилась будка с охранником. Таким
образом, сюда могли попасть только машины жильцов либо тех, кто приехал по
приглашению. Окна квартир ученых, насколько Лайма была в курсе, выходили на обе
стороны – и во двор, и на проспект. И если со стороны двора залезть или
выстрелить в окно и остаться при этом незамеченным было практически невозможно,
то со стороны проспекта окна были незащищены.
В подъездах дежурили консьержки. В том, где проживали
Полянский и Мельченко, сидела какая-то Гингема, которая, если судить по ее
решительному виду, не пропустила бы внутрь даже бездомного котенка.
– Во всяком случае, – подвела итог Лайма, –
относительная защита по месту жительства имеется.
– Иллюзия. Для профессионалов это не преграды, –
резонно заметил Корнеев.
– Но все же задача профессионалов немного
усложняется, – поддержал командира группы Иван.
– Мы не знаем, какая у них задача, – вздохнула
Лайма. – И никто не знает. Пока. Вот если они захотят убить ученых – как
мы сможем помешать? Разве что круглосуточный пост в подъезде и на крыше дома
установить. Да и то – какие гарантии? Если террористы захотят украсть что-то –
опять же, мы не знаем что именно надо охранять. Надеюсь, ученые держат это
«что-то» не у себя дома.
– А где, в институте? – Иван вопросительно глянул на
Лайму.
– Может быть, в институте. И то вряд ли. Ведь институт,
по сведениям наших кураторов, в полную силу еще не функционирует. Он, как я
понимаю, нацелен на абсолютно новые задачи, к решению которых только-только
приступают. Тогда в чем интерес террористов?
– Может быть, их приезд вообще не связан с
нанотехнологиями? – вслух подумал Корнеев.
– Тогда что остается? – Медведь развел
руками. – Наверное, кто-то из ученых получил в наследство уникальный
бриллиант стоимостью в сотни миллионов. А террористы захотели его украсть, ведь
им же нужны деньги для проведения своих операций.
– И теперь бриллиант хранится в институтском сейфе
Полянского или Мельченко. Ты сам в это веришь? – вздохнула Лайма.
