С тех самых пор и начались ее мучения. Не сильно занятый на
службе, подкрепленный финансами небедных родителей, Беседкин последовательно
добивался от Лаймы сначала внимания, потом любви, потом – сострадания. При этом
наличие у Лаймы других мужчин и даже жениха его не останавливало. Лайма
решительно отвергала домогательства Беседкина, но тот был неутомим.
Его ухаживания и приставания, по счастью, не носили
криминального или экстремального характера. Это была долгая и нудная осада с
эпизодическими вкраплениями внезапных истерик и неискренними попытками
совершить самоубийство на глазах у любимой. Последняя подобная сцена случилась
три дня назад.
– Беседкин, возьми себя в руки! – взывала Лайма,
оттаскивая красного и встрепанного, как воробей, Афиногена от проезжей части.
– Ты меня не любишь! – кричал он в ответ. –
Ты специально меня обзываешь Беседкиным. Меня так в школе дразнили! И в детском
саду. Я не хочу жить без тебя!
Он бился в руках Лаймы, как пойманный за лапу петух, и
постоянно норовил рвануть обратно на дорогу.
– Я не обзываю, – стонала уставшая после работы
Лайма. – Я не виновата, что это твоя фамилия. Ты куда опять собрался?
– Под автобус! – гордо заявил Беседкин, шмыгнув
носом.
– Под какой еще автобус? – топнула ногой Лайма.
– Двадцать восьмой. Вон, видишь, подходит. –
Афиноген близоруко прищурился. Затем неуверенно спросил: – Слушай, а это точно
двадцать восьмой? Я без очков плохо вижу…
– А тебе какая разница? – ехидно осведомилась
Лайма. – Анна Каренина, насколько я помню, не интересовалась номером
поезда перед тем, как лечь на рельсы.
– Ты не любишь меня! – снова ожил Беседкин. –
Ты издеваешься, ты унижаешь меня как личность!
– Это чем же? Что не даю тебе бегать по проезжей части
с риском оказаться в милиции за антиобщественное поведение? А в любви я тебе
никогда в жизни и не объяснялась, это все твои выдумки.
– Ты считаешь, что я не способен умереть из-за тебя?
– Ну почему же? Только ты предварительно вгонишь в гроб
меня. А потом красиво умрешь от горя. Дождавшись следующего автобуса.
Хотя к Беседкину с его причудами Лайма уже давно привыкла,
прогнозировать реакцию Афиногена на официальное замужество она не бралась – кто
знает, что он может отчебучить? Решила сообщить неугомонному Беседкину о
свадьбе чуть погодя – может, свершившийся факт охладит его пыл? В любом случае
его тяжкие муки надо было прекращать – узнай Травин о вселенской любви
Афиногена, и тому точно не поздоровится. А Лайма всегда была противницей грубых
силовых решений.
И вот вчера вечером, когда Беседкин позвонил с традиционными
пожеланиями спокойной ночи, она сдуру, вопреки собственному первоначальному
решению, взяла и ляпнула про свадьбу. Жалко ей, видишь ли, его стало! Лучше бы
себя пожалела.
То есть сначала Беседкин мужественно пережил страшную весть.
Дрогнувшим голосом поздравил Лайму, пожелал счастья, спросил, где будут
расписываться, а потом… сорвался. И до половины четвертого утра жалостливая
Лайма выслушивала его крики, стоны, плач, вопли, мольбы, а также стихи, ей посвященные.
Многое она уже слышала раньше, но в этот раз прозвучало и кое-что новенькое. В
общем, уже светало, когда Лайме наконец удалось прервать этот безумный
словесный водопад.
– Все, Беседкин, пока. Мне завтра, то есть сегодня рано
вставать. И не звони мне больше, можешь на мужа нарваться.
– Я не боюсь твоего мужа! Да он тебе вообще пока не
муж. Еще неизвестно, как дело повернется, – услышала напоследок Лайма.
И что же теперь? Благодаря собственной глупости она будет
сонной и квелой невестой? Нет уж, фигушки. Энергичная гимнастика в течение
пятнадцати минут, чашечка крепкого кофе – и она в порядке. Бодрая, веселая,
жизнерадостная, красиво причесанная, в дивном белом платье!
Идеальная невеста по имени Лайма Скалбе на сто процентов
готова к новому испытанию – супружеству.
«Ничего, – подумала она легкомысленно. – Теперь
вся эта жизнь с ее хлопотной работой, истеричными поклонниками и секретными
заданиями останется в прошлом. Как и моя экзотическая фамилия».
* * *
– Обалдеть можно! Такой невесты Москва еще не видела! –
завизжала Вера, когда Лайма в своем сногсшибательном белом платье возникла на
пороге кухни, где подружка невесты угощала кофе и развлекала светской беседой
уже закончивших свою работу парикмахершу и стилиста.
Дружба между Лаймой и Верой завязалась несколько лет назад в
магазине одежды. Вера прилетела выбирать деловой костюм, в котором собиралась
ходить по офисам в поисках работы. Поскольку она была невысокой и полненькой,
ни один костюм ей не подходил – то юбка была узка, то пиджак велик в плечах, то
рост оказывался не тот. Продавщицы хоть и помогали Вере, но весьма неохотно,
без огонька. Лайма, ненавидевшая несправедливость и ценившая женскую
солидарность, пришла отчаявшейся женщине на помощь. Вдвоем они сформировали
отличный строгий комплект, и благодарная Вера пригласила Лайму в кафе, выпить
чашечку чая и поболтать. Так с тех пор и повелось. Они встречались и болтали,
ходили вместе по магазинам, обсуждали все на свете и сами не заметили, как
стали лучшими подругами.
– Лайма, тебя нужно сфотографировать, а фотографии
отправить в какой-нибудь глянцевый журнал. Они все там сдохнут от зависти!
Искреннее Веркино восхищение воодушевило Лайму, хотя она и
сама видела – действительно смотрится потрясающе. Присутствующие здесь же на
кухне труженики гламурного фронта дружно присоединились к восторгам, хотя сами
же принимали живое непосредственное участие в создании этого шедевра.
– Только ни к чему теперь не прикасайся! –
тараторила Верка. – Иди в комнату, аккуратно сядь куда-нибудь, замри и не
дыши. Вот-вот лимузин с женихом прибудет, потерпи немного.
Лайма машинально бросила взгляд на настенные часы – они
показывали половину одиннадцатого. Уже совсем скоро Андрей должен заехать за
ней и за Верой. Добираться до дворца бракосочетаний минут тридцать-сорок, но ведь
пробки, мало ли что, да и лимузин огромный, его по городу не погонишь, свадьба
все-таки… И вообще лучше прибыть на место пораньше.
В этот момент в прихожей раскатисто и немного фальшиво
зазвучала мелодия песенки крокодила Гены из мультфильма про Чебурашку: «Пусть
бегут неуклюже пешеходы по лужам». Этот дверной звонок Лайма купила несколько
лет назад на какой-то строительной барахолке. Старый – резкий и дребезжащий –
сломался, и пришлось срочно искать ему замену. А так как Лайма все делала
наспех, после работы, то она схватила первое, что попалось под руку. Продавец
уверял, что у звонка двенадцать интересных мелодий и хозяйка будет довольна до
чрезвычайности. Он очень, очень сильно ошибся. Удивительным образом в маленьком
пластиковом ящичке оказались собраны все мелодии, которые Лайма просто
ненавидела. К сожалению, это выяснилось лишь после того, как местный электрик,
тихо матерясь, прикрепил оригинальное творение рук человеческих над входной
дверью и пустил его в эксплуатацию.
