Таксист курил, высунув локоть из окна, и откровенно глазел
на Лайму. Он был бескомпромиссно молод, крепок и добродушен. Мужское добродушие
всегда обезоруживало командира группы «У» и смягчало ее непокорное сердце.
Поздоровавшись с шофером, Лайма забралась в салон, на заднее сиденье, и
свойским тоном попросила:
– Поедем вот за этой дамой, хорошо?
Как будто речь шла о ее подруге, с которой они вместе
собрались выпить по чашечке кофе. В конце концов, здесь Чисторецк, а не Москва,
и парень может оказаться кем угодно – соседом объекта слежки или даже ее зятем.
Такова специфика маленьких городов, тут не наврешь с три короба первому
встречному, который или примет все за чистую монету, или сразу даст понять, что
ему нет до вас никакого дела.
Это был умный ход с ее стороны.
– То есть мы поедем за Зоей Борисовной? – уточнил
таксист, избавившись от окурка элегантным щелчком.
– Ну да, – ответила Лайма весело и немедленно
отправила Медведю эсэмэску: «Срочно выясни, кто такая Зоя Борисовна, которая
знакома с Мельченко. Она только что вышла из здания института».
– Мы с Зоей Борисовной соседи по даче, – принялся
откровенничать шофер, выруливая со стоянки и пристраиваясь в хвост серебристой
иномарке, в которую села вышеназванная дама. – А вы приезжая? Гостите у
Зои Борисовны?
Лайма понятия не имела, как выкрутиться. Вспомнив Корнеева с
его буйной фантазией, который, шлепая липовые документы, придумывал для всей
группы немыслимые должности, звания и чины, она сменила тон и сурово сказала:
– На самом деле я не знакома с вашей Зоей Борисовной. Я
из Госинспекции по контролю за уровнем выхлопных газов. Проверяем все служебные
машины города в связи с участившимися случаями заболеваемости верхних
дыхательных путей граждан Чисторецка.
– Что это за инспекция такая? – удивился
шофер. – Никогда о такой не слышал.
– И это очень плохо! – заявила Лайма. – Нас
создали как особый отдел при Министерстве здравоохранения. Вы знаете, что такое
оксид углерода? Это то, что выбрасывает в воздух автомобиль.
– Да, вредная, должно быть, штука, раз целая комиссия…
– Ого-го! – «обрадовала» его пассажирка. –
Оксид углерода соединяется с гемоглобином крови и не дает ему нести кислород в
ткани организма.
– Значит, в Чисторецке не все в порядке с
экологией? – заволновался шофер. – Я думал, из-за заводов… А машин-то
у нас не так чтобы очень…
– Зато у вас погода жаркая, – немедленно нашлась
Лайма. – И летом, в пик зноя, на дорогах возникает фотохимический туман,
как в Лос-Анджелесе.
– Не зря я загородный домик купил! – похвалил себя
шофер, который, судя по всему, безропотно проглотил всю лапшу, которую Лайма
навешала ему на уши.
«Домик под Чисторецком! – мечтательно подумала Лайма,
вспомнив Москву с ее фантасмагорическими пробками, тянущимися за МКАД и
пожирающими время и здоровье дачников. – Наверняка это райское местечко с
заселенным лягушками прудиком и смородиновыми джунглями. Мечта одинокой
женщины!»
Тем временем таинственная Зоя Борисовна прибыла в центр
города, к салону красоты с помпезным названием «Мечта Клеопатры». На вывеске
была изображена страшная женщина, отдаленно напоминающая переболевшую малярией
актрису Элизабет Тейлор, которая, насколько Лайма помнила, в молодые годы
сыграла Клеопатру в одноименном фильме. Однако витрины под сомнительной
вывеской были задрапированы дорогим шелком, украшены стеклянными стразами и
затейливо скрученной серебряной проволокой, что как пить дать символизировало
технологии будущего. Вероятно, это был продвинутый салон, и Лайма, выбравшись
из такси, решила не терять времени даром и что-нибудь с собой сделать.
Например, маникюр.
– Ваша кожа просто вопиет о влаге! – сообщила ей
воздушная женщина в розовом халатике, встретившая ее на пороге
заведения. – Она иссушена и сделалась серой и непривлекательной. Разве
можно такое допускать?
Глаза ее горели фанатичным огнем, и Лайма печенкой
почувствовала, что одним маникюром она не отделается.
– А какие процедуры будут делать Зое Борисовне? –
с живым интересом спросила она, наблюдая за тем, как ее подопечную уводят в
глубину салона две феи в белом.
– О! – воскликнула женщина. – Зоя Борисовна
понимает толк в хорошем уходе. Она следит за своей внешностью. Жемчужная ванна,
стоун-терапия, коллаген для лица, сладкая грейпфрутовая водка для очищения
стоп, апельсиново-творожные маски для увядающей шеи…
Лайма немедленно согласилась на жемчужную ванну и какой-то
там пилинг со скорлупой миндаля, решив, что Тагиров только посмеется, если она
перечислит в статье расходов подобные косметические безобразия. «Маски для
увядающей шеи?» – подумала она, когда через некоторое время увидела Зою
Борисовну в образе Венеры, выходящей из морской пены. Н у, а если по правде, то
входящей в жемчужную ванну.
Пока она раздевалась и готовилась к процедурам, пришла
эсэмэска от Медведя. «Зоя Борисовна Кузяева, – писал он, – заместитель
директора по административной части. Работала на той же должности в старом НИИ,
на базе которого сформировался институт. О назначении ее на новую должность
хлопотала администрация Чисторецка».
«Ага! – обрадовалась Лайма. – Выходит, Кузяева –
правая рука одного из наших ученых, Полянского. Ведь именно Полянский в
настоящее время исполняет обязанности директора института. А со вторым героем
нашего романа, Мельченко, у нее какие-то секреты. Интересно…»
Лайма никогда не стеснялась раздеваться на людях, потому что
обладала идеальной фигурой и могла смело смотреть в лицо любой «мисс», которая
попалась бы ей на глаза. Медведь постоянно говорил, что Лайма могла бы выиграть
самый знаменитый конкурс красоты, а Корнеев только фыркал. Он презирал подобные
конкурсы. «Там претенденток показывают публике, как лошадей, – говорил
он. – Ноги, зубы и много волос».
У Зои Борисовны тоже было много волос. Распущенные, они
ниспадали вниз блестящим водопадом и спускались аж ниже талии. Довольно
пухленькая, со складочками на животе и круглой попой, Кузяева тем не менее
выглядела свежей и ухоженной. «Еще бы, – подумала Лайма. – Если бы я
постоянно ошивалась в таком салоне, я бы тоже светилась изнутри и снаружи».
Лайме страстно хотелось покопаться в сумочке Зои Борисовны, но это представлялось
невозможным в виду наличия сейфов и огромного количества персонала, снующего
туда-сюда, словно деловитые эльфы.
Эльфы завладели Лаймой, купали ее, втирали в кожу что-то
ароматное, клали на позвоночник горячие камни и осушали тело теплыми полотенцами,
нежными, как пух.
Через полтора часа она так хотела спать, что когда очутилась
в непосредственной близости от Зои Борисовны Кузяевой, у нее не возникло
никакого желания выпытывать ее секреты. Глаза закрывались, язык размяк и не
желал заниматься оперативной работой. И если бы Зоя Борисовна сама не подкинула
ей полезную информацию, этот поход в салон оказался бы совершенно напрасным.
