Синюков решил вопрос о репетиции «Заводных матрешек» с присущим
ему блеском – им на несколько часов выделили целый класс в городской
музыкальной школе. Фортепиано для Лаймы там было. Вопрос с бубном для Корнеева
и, главное, с пилой для Ивана пока оставался открытым.
– Попросить того же Синюкова? – задумалась
Лайма. – Может, организует?
– Ты что, он вообще ничего не поймет, а еще хуже –
насторожится. Вопросы начнет задавать, – заволновался Медведь.
– Какие вопросы?
– Ну, зачем пила, что за странный набор инструментов, и
вообще – что, мы свою пилу не могли привезти? Пойдем лучше в магазин.
– А какая, кстати, тебе нужна пила? – спросил
Корнеев. – Ножовка?
– Если бы. Мне нужна большая двуручная пила. Такими
деревья раньше валили, может, видел?
– Я родился в эпоху компьютеров, видел только
электрические пилы и бензопилы, – гордо ответил Евгений. – Кстати,
относительно бубна у меня есть одна идея. Вы идите в магазин, а я за ним
сбегаю.
– Куда это? – с подозрением спросила Лайма.
– В одно место, где их много. Возьму напрокат, –
неопределенно ответил Корнеев. – А встретимся уже на репетиции. Во сколько
надо быть в музыкальной школе?
– В три часа. Успеешь?
– А то! – усмехнулся компьютерщик и быстренько
испарился.
– Надеюсь, что за оставшееся время мы найдем
пилу, – мрачно заметила Лайма, которую страшила мысль о выходе на
сцену. – Почему нам люди Тагирова пилу не купили? – неожиданно
вознегодовала она. – Тащили тебя из Баренцева моря, а об инструменте не
позаботились.
– Это Женька босса убедил, что мы сами все на месте
решим. Ты же знаешь, как с ним трудно спорить!
Нужная пила нашлась после более чем двухчасовых поисков в
маленькой деревушке недалеко от Чисторецка. В крошечном магазинчике, где
торговали всем – спичками, мылом, солью, кирзовыми сапогами, макаронами и
лопатами, отыскался необходимый им двуручный музыкальный инструмент. Облегченно
вздохнув и схватив драгоценную находку, Лайма и Иван отправились на репетицию.
Пилу они несли вдвоем, словно дети тяжелую сумку.
В вестибюле музыкальной школы их уже поджидал счастливый
Евгений. На коленях у него лежал довольно большой круглый предмет, завернутый в
какую-то тряпку.
– Бубен, – гордо заявил Корнеев, кивнув головой на
сверток.
– Где взял? – решила все-таки уточнить
Лайма. – В магазине?
– Я же сказал – напрокат. Помнишь выставку инструментов
в фойе Летнего театра? Вот там и взял. Там этих бубнов столько, что временное
отсутствие одного даже не заметят. Тем более их всем желающим дают – постучать.
– Там что – нет охраны? – изумился Медведь.
– Там, понимаете, нет действительно дорогих
инструментов, которые надо охранять взводом милиции. Это, скорее, экзотика.
Поэтому вся охрана – бабушка у входа. Я сказал, что я бубновый мастер, в смысле
– ремонтирую музыкальные инструменты. И забираю бубен и дудочку в починку, на
несколько дней.
– Какую еще дудочку?
– Простенькую такую. Вдруг у Ивана с пилой ничего не
выйдет? Тогда он как пастушок на дудочке сыграет. Там стенд есть специальный
для старинных духовых инструментов, оттуда и взял. Да что вы переживаете? Я ей
документ показал и расписку оставил, все честь по чести.
– Какой документ? – спросил Медведь.
– Да сделал быстренько. Что я музыкальный мастер.
– И ты оставил расписку? – ужаснулась Лайма.
– Ну, примерно. Написал левой рукой, что беру бубен и
дудочку для починки и исследования на предмет дальнейшей технической
модернизации. Обязуюсь вернуть.
– И подписался?
– Конечно. Антонио Страдивари.
Тут откуда-то из глубин коридора выплыла полная дама средних
лет в строгом черном костюме и спросила:
– Вы коллектив из Сыктывкара? Мне Синюков относительно
вас звонил. Пойдемте, я отведу вас в репетиционный зал.
* * *
Репетиция показала, что завтрашний выход на сцену обещает
стать незабываемым. После долгих мучений Лайма оставила фортепиано в покое,
объявив:
– Что ж, придется полагаться на удачу.
Отрепетированного выступления не будет.
– А что тогда? – уставились на нее вспотевшие от
усердия мужчины.
– Будет экспромт. Надеюсь на вашу находчивость и порыв
вдохновения. Строго говоря, фестивальные проблемы нас сильно волновать не
должны. Наша задача – ученые и террористы, а не призы конкурса народного
творчества.
– Мне будет стыдно, – признался Медведь. –
Если мы провалимся.
– Я раньше и не подозревал, до какой степени ненавижу
бубны, – пробормотал Корнеев. – Предлагаю как следует поужинать.
– Ужинать как следует будешь в «Национале», –
отрезала Лайма. – А сейчас у нас боевое задание. Скоро рабочий день
заканчивается. Самое время ехать к институту и следить за учеными. Только
сначала нужно обзавестись транспортом.
Без особых проблем им удалось взять напрокат автомобиль.
Оказалось, что в городе работали целых две конторы проката машин, причем одна
из них целиком была ангажирована местной администрацией для нужд фестиваля.
Правда, в наличии там были только «Жигули», и после непродолжительных поисков
друзья выбрали неприметную бежевую «пятерку» и усадили Медведя за руль.
Перед выездом Лайма позвонила из телефона-автомата в
приемную Полянского. Все необходимые адреса и телефоны им предоставили еще в
Москве, во время инструктажа. Представившись корреспондентом журнала «Горизонты
науки», Лайма попросила соединить ее с Михаилом Семеновичем. Приятный женский
голос ответил, что Михаил Семенович проводит совещание, и посоветовал
перезвонить через часок. Примерно такой же фокус Лайма проделала, позвонив
Мельченко. К телефону подошел какой-то мужчина и сказал, что Григорий Борисович
на совещании у руководства. То есть все подопечные были на месте.
И вот теперь, пристроив машину чуть сбоку от института на
маленьком незаметном пятачке в тени деревьев, они наблюдали за главным входом и
воротами.
– А если они отправятся в разные стороны? –
нарушил молчание сидевший за рулем Медведь.
– Вряд ли, – откликнулась Лайма, не отрываясь от
маленького театрального бинокля, который прихватила с собой. – Будем
надеяться, что поедут вместе. Тем более живут рядом.
– Что нам даст эта слежка? – подал голос с заднего
сиденья Корнеев. – Мы даже не можем послушать, о чем они разговаривают.
Давайте лучше организуем прослушку телефонов и квартир. А если Иван мне
поможет, мы сумеем внедриться и в институт.
– Каким это образом? – удивился Медведь. – Я
точно знаю: чтобы контролировать информацию в таком месте, требуется сложное
оборудование, доступ к этим… коммуникационным узлам.
