– Экий ты продвинутый, – пробормотал
Корнеев. – Ничего мне не надо. Только внести внутрь одну коробочку. И
кое-куда ее подсоединить. Даже ребенок с этим справится!
– Да ее тут же обнаружат, твою коробочку! –
распалился Иван. – У нас замначальника службы безопасности знаешь какой
монстр!
– Ты о нем ничего не рассказывал, – тотчас
заметила Лайма.
– Это крутой мужик, его все боятся. Белов Вадим
Сергеевич. Мой нынешний босс, между прочим.
– Босс у тебя один – Лайма, а Белов этот тебе – чужой
дядя, – отрезал Корнеев. – Кроме того, мою коробочку никто не
обнаружит. Это новейшее изобретение.
– И кто же его изобрел? – не сдавался Медведь.
– Один мой друг. Он раньше на Митинском рынке
микросхемами торговал.
– А чем этот Белов занимается? – заинтересовалась
Лайма.
– Ну, внутренней безопасностью: кабинеты, сейфы,
печати. Прослушка и проглядка помещений, телефонов, компьютеров.
– Варвары, – пробормотал Корнеев. – Я знаю,
как топорно они работают.
– Кстати, говорят, Белов с Кузяевой на ножах, –
неожиданно вспомнил Медведь. – Едва здороваются.
– Значит, если Кузяева станет директором института,
Белов может не усидеть на своем стуле?
Медведь некоторое время раздумывал, потом сказал:
– Очень сложно все это для меня. Я таких игр никогда не
понимал. Люблю, чтобы все с самого начала было ясно.
– Потому ты и в армию пошел, – подсказал
Корнеев. – Там тебе погоны вешают, и сразу ясно, кто ты такой и как тобой
лучше распорядиться. Так что, поставим институт на прослушку?
– Даже не думай, – прервала его криминальные
мечтания Лайма. – Все эти твои электронные штучки – лишь в случае крайней
необходимости. Мы не следить приехали, а прояснять ситуацию. И может быть,
охранять наших ученых от посягательств музыкантов. То есть террористов. Сегодня
поглядим на ученых вне стен института. Проверим, не следит ли кто за ними. И
как они сами себя ведут. Может быть, испуганы. Или собираются за границу
бежать. Мало ли? А завтра вечером после концерта поедем и поглядим на то место,
где обитает Шатков. Местных послушаем, опять же сплетни соберем.
– Да-да, сплетни – это самое важное, –
сыронизировал Корнеев. – У нас вся страна на них опирается.
По-видимому, совещаться в институте любили, так как
некоторое оживление на проходной наметилось лишь в начале двенадцатого, когда
на улице было уже темно. Среди вышедших обнаружился и Мельченко, который шел
под ручку с Зоей Борисовной Кузяевой. Мило беседуя, они направились по главной
дорожке прямо к мосту через реку.
– Женя, за ними, – приказала Лайма. – И будь
на связи, пожалуйста.
Корнеев, тяжело вздохнув, вылез из «Жигулей» и неторопливо
направился вслед за уходящей парочкой.
Время шло, а машина Полянского с территории института так и
не выехала. Не вышел он и через проходную, чтобы прогуляться по свежему
воздуху.
– Неужели он всегда так поздно? – недоумевала
Лайма.
– Меня предупреждали, – сказал Иван, – что он
часто засиживается часов до девяти-десяти. Но про ночные посиделки не говорили.
Ведь уже двенадцатый час. И свет везде погасили.
Действительно, в институтском здании практически все окна,
за исключением трех-четырех, уже были темными. Наблюдались какие-то отблески
внизу, но как объяснил Медведь, это светились невидимые из-за забора окна
помещений охраны и коридора первого этажа.
– Слушай, Иван, – вдруг спросила Лайма и снова
припала к своему биноклю, – а что, на стройке идут ночные работы?
– С чего ты взяла? Как раз ночные работы служба режима
запретила. Во избежание всяких непредвиденных ситуаций. Меня специально
инструктировали.
– А почему тогда вон там, в стеклянном переходе между
зданиями, свет какой-то движется?
– Тебе показалось. Это, наверное, отблеск фонаря. Или
проехавшая машина фарами посветила.
– Ты видел здесь хоть одну проехавшую машину? Все
машины, кроме нашей, отсюда уже давно разъехались. Говорю тебе – там свет, и он
движется. Может быть, кто-то из сотрудников?
– Исключено. Куда они полезли – в недостроенное здание?
Да и вообще в этом переходе все законсервировано, идет отделка. Можно я
посмотрю?
Иван припал к биноклю, потом медленно произнес:
– Да, странный огонек какой-то – дергается. Не фонарик,
не лампочка, на свечку похоже.
– Слушай, Иван! Давай вот что – иди в институт, вроде
как ты забыл что-то нужное. Часы, бумажник, паспорт, в общем, сам придумай. Это
возможно?
– Почему нет? Конечно. А зачем?
– Узнаешь, где Полянский. Вдруг мы его упустили? И
спросишь про этот огонек, что-то мне он не нравится. Попробуешь?
– Скажу, в раздевалке в шкафчике оставил документы.
Сыграю, в общем.
– Сыграй, только осторожно. Потом быстрее приходи – на
случай, если здесь ситуация резко изменится. Полянский неожиданно появится, к
примеру.
– Все, уже иду.
И началось то, чего Лайма не любила больше всего на свете –
томительное тревожное ожидание информации или событий. Первые двадцать минут
она нетерпеливо ерзала на сиденье, переводя бинокль с проходной на ворота, а
оттуда – на стеклянный переход. За все это время из ворот института выехала
одна-единственная машина, но это не была машина Полянского.
В итоге Лайма не выдержала и, выйдя из «Жигулей», стала
медленно продвигаться в сторону института, держась по возможности в тени
деревьев. Слишком близко она сначала подходить не хотела. Однако вспомнив
рассказ Ивана о том, что система внешнего видеонаблюдения здесь весьма
несовершенна, приблизилась к бетонному забору почти вплотную. Для конспирации
она повязала голову темной косынкой на манер банданы, чтобы скрыть волосы и
верхнюю часть лица почти до самых глаз. Застегнутая на молнию летняя курточка с
высоким воротником довершала наряд.
Было тихо, звуков города на этом островке науки почти не
было слышно. За бетонным забором тоже стояла тишина. Лишь изредка откуда-то
издалека доносилось приглушенное тявканье собак.
«Где же Иван, чего он тянет?» – занервничала Лайма, как
вдруг раздалась резкая трель ее мобильного. «Вот зараза, забыла выключить
звук! – ужаснулась она. – Сейчас прибежит охрана, и меня здесь
повяжут». Быстро отбежав на безопасное расстояние, она припала к трубке. Это
был Корнеев, который радостно сообщил, что Мельченко, проводив даму и невинно
полюбезничав с ней напоследок, отправился к себе домой, на проспект
Космонавтов.
– Командир, что мне делать дальше? Вы с Иваном сейчас
где?
– Слушай, – задушенным голосом прошипела
Лайма, – иди в гостиницу и держи телефон под рукой. Мы еще у института, и
непонятно, что будет дальше. Полянский все еще здесь.
