– До сих пор? Вот это работоспособность! –
восхитился Корнеев. – Хотя, может, деду надоели нанотхнологии, и он
оттягивается на службе, в компьютерные игры играет. Знаешь, сейчас такая
игрушка появилась, – попытался углубиться он в любимую тему.
– Все, конец связи, – прервала его Лайма, боясь,
что она сейчас упустит не только Полянского, но и Медведя, который непонятно
почему задерживался.
Вернувшись к забору, она попыталась сосредоточиться, но в
этот момент тишина снова была нарушена – причем самым решительным образом.
Сначала откуда-то послышался нарастающий шум, похожий на звук падающей сверху
воды. Потом раздался хруст, треск, свист и в завершение – громкий звук удара о
землю. После чего до Лаймы донесся испуганный возглас на неизвестном ей языке,
потом необъяснимое быстрое громкое щелканье и жужжание, затем еще несколько
громких отрывистых иностранных фраз, и чей-то обалделый вскрик: «Мама!» Затем
звуковая какофония стремительно стала набирать обороты – залаяли собаки,
послышались вопли охранников, крики: «Стой, стрелять буду! Держи их! Ах вы…» И
так далее.
Не дожидаясь, пока ее обнаружат, изнемогая от тревоги за
Ивана, Лайма стремительно рванула к машине. В этот же момент прямо из-за забора
едва ли не ей под ноги свалился некто в черном и, петляя как заяц, скрылся за
ближайшим кустом. Не успела Лайма удивиться, как оттуда же прилетело еще одно
абсолютно черное существо и усвистело в том же направлении. Под нестерпимый вой
внезапно пробудившейся от спячки сигнализации через забор перепрыгнул третий
неизвестный, как будто с мешком на спине. Замершей от ужаса Лайме на миг
показалось, что эти черные существа никогда не кончатся, они так и будут по
очереди скакать через проклятый забор, пока один из них, падая, не раздавит ее
насмерть.
К счастью, больше никто не появился, и Лайма, с трудом
добравшись на негнущихся ногах до спасительных «Жигулей», заперлась изнутри.
Однако едва она начала приходить в себя, как кто-то громко постучал в боковое
окно. От ужаса сердце Лаймы сначала подпрыгнуло, а потом стремительно рухнуло
вниз. Но тут она узнала Медведя и от облегчения чуть не расплакалась. Ведь одно
дело, когда ты совершаешь подвиги, что называется, на адреналине. И совсем
другое, когда сидишь и бездействуешь, ожидая самого худшего.
– Иван, ради бога, что происходит? Где ты был?!
– Сейчас, командир, расскажу все по порядку. В общем,
тут такие дела творятся – не поверишь. Когда я пришел, охранник на входе меня
пропустил без звука, сказал даже, что со всеми новичками такое бывает. Прошел я
для вида в раздевалку, а когда вернулся, встретил еще одного коллегу.
Он помещения осматривал, все ли опечатаны. Опечатывать
кабинеты, уходя, положено по инструкции. Поговорили немного, я и спрашиваю:
«Скоро отдыхать или еще не все разошлись?» Они смеются: «Полянский в институте,
какой там отдых?»
Тут я решил рискнуть. Говорю им: «Ребята, а что за свет в
переходе горит, строители оставили?» Они сразу насторожились: «Где ты видел
свет?» Я объяснил, что когда подходил к зданию, увидел там огонек. И помня все,
что мне рассказывали о кражах на стройке, решил предупредить их. Охранники тут
же позвонили патрульной группе, которая проверяет территорию. А я вышел им
навстречу, показать, где и что я видел. В общем, подходим мы к тому месту, где
мусоросброс находится.
– Это что такое? – не поняла Лайма.
– Труба специальная, куда рабочие всякую дрянь ненужную
сверху сбрасывают. Это штука еще называется рукав для строительного мусора.
Крепится он наверху, там, на галерее этой стеклянной.
– В смысле, на переходе между зданиями?
– Ну да. В общем, этот мусоросброс тянется сверху к
земле, а под ним контейнер стоит, куда мусор должен попадать. Потом контейнер
увозят, ставят новый, и так далее.
– Ты мне лекцию по строительству хочешь
прочитать? – возмутилась Лайма. – Давай ближе к делу.
– Я тебе объяснить хочу, чтобы ты поняла, что именно
там произошло. Значит, смотрим мы с патрульными вверх – нет там никакого
огонька. Ребята говорят: «Ну вот, не было печали – тебя принесло. Теперь
придется тащиться наверх, на десятый этаж, проверить на всякий случай». Вдруг
раздается такой странный звук – шум, треск, и труба эта начинает рушиться прямо
на нас. Но мы стояли все-таки далеко. Зато, как выяснилось через минуту, в
контейнере мусорном кто-то сидел. Когда этот мусоросброс туда обрушился,
раздались странные крики. И кричали, Лайма, не по-русски! Потом из-под обломков
стали выскакивать люди в черном. И тут вдруг нас ослепили частые вспышки. Мы
думали, это световые гранаты, а оказалось – фотоаппарат. Все оторопели,
патрульные даже с места двинуться не успели. Короче, неизвестные разбежались,
поймать их не удалось. Зато поймали человека с фотоаппаратом. Но это все так,
семечки! Самое страшное вот что. Там, в мусорном контейнере, обнаружили тело
Полянского. Лайма, он мертв. И судя по тому, что мы увидели, его сбросили
сверху, как раз из перехода. Так что ты не зря волновалась, огонек там был
неспроста.
– Черт побери! Мы профукали дело! – запаниковала
Лайма и схватилась за голову. – Что теперь будет?
– Даже не знаю, сейчас милиция приедет, ее уже вызвали.
Так что я пойду обратно, меня наверняка захотят допросить.
– Слушай, ты там осторожнее. Все-таки у нас легенда, не
хотелось бы еще и с милицией разбираться. Конечно, Тагиров вмешается, если что,
но…
– Не думаю, что их сильно заинтересует моя скромная
персона. Так, формальность им соблюсти надо. Может быть, это вообще
самоубийство?
– Сброситься в мусоросборник? Ты с ума сошел. А что за
фотографа вы поймали? Что он вообще там ночью делал?
– Он оказался из Москвы, член комиссии, которая
надзирает за соблюдением архитектурного проекта. Говорит, ему обязательно надо
было сегодня закончить свои исследования, замеры какие-то сделать. А
фотоаппарат он всегда с собой таскает – фиксировать нарушения. Возвращался с
территории строительства к главному зданию, держал его в руке, а когда услышал
шум, с перепугу нажал на кнопку, фотик и заработал. На автомате. Странный этот
архитектор какой-то, и имя у него странное – Афиноген. Представляешь – Афиноген
Беседкин.
Лайма вытаращила глаза и потрясенно переспросила:
– Беседкин?! Нет, не может быть…
– А что такое? – забеспокоился Иван. – И как
это – не может быть? Мы документы у него проверили. Афиноген Беседкин, там так
и написано.
– Боже мой, это рок, – сказала Лайма и уставилась
на Медведя стеклянными глазами. – Господи, ты же не в курсе! Никогда, ни
при каких обстоятельствах не упоминай при этом типе моего имени, понял? Иначе
наша миссия потерпит крах!
– Какой крах? – ошалело спросил Медведь.
– Не знаю, какой, но обязательно потерпит, –
пообещала Лайма.
* * *
– И что я, по-твоему, должен был делать, когда этот тип
упал прямо на меня? – Майкл О`Бреннан взволнованно ходил из угла в угол
гостиничного номера.
