– И как мы это сделаем?
– Значит, схема следующая. Они захотели подтверждения
ваших полномочий – они получат внятное подтверждение. Запишите телефон, по
которому будут ждать звонка от них. Это пока все. Пусть те, кто послал к
Шаткову этих людей, звонят сегодня, часов в десять. А вы перезвоните часиков в
одиннадцать уважаемому Станиславу Андреевичу. И послушаете, что он вам скажет.
Только осторожнее с ним – человек он очень опасный.
Корнеев, рассеянно слушавший реплики Лаймы, спросил:
– Что сказал любимый руководитель?
– Сказал, что мы теперь являемся полноправными
участниками криминальной жизни страны. Со всеми полагающимися атрибутами –
понятиями, беспределом, стрелками, разборками и так далее.
Она вкратце пересказала компьютерщику то, что передал ей
Тагиров. После этого они отправились в номер Лаймы проведать пленника.
– Мне надо в туалет. И я хочу выпить! – заявил
тот, едва они возникли на пороге.
– По утрам пьют только неврастеники, – улыбнулся
ему в ответ Корнеев. – Послушай, а вы с друзьями случайно не террористы?
– На фига? – не моргнув глазом ответил
отморозок. – У нас своих дел хватает.
– Исчерпывающе, – одобрил Корнеев, и, повернувшись
к Лайме, спросил:
– Удовлетворим естественные желания пленного офицера?
* * *
Медведь с напарником сидели в стеклянном закутке на входе и
проверяли пропуска. Основной поток людей уже прошел, можно было расслабиться.
Позже всех приходили начальники, а их Иван уже почти всех знал в лицо. Когда
появился Мельченко, он сразу подобрался и стал наблюдать за ученым в четыре
глаза. Мельченко был совершенно определенно взвинчен и постоянно вытирал лоб и
лысину платком. Кроме того, он суетливо оглядывался. «Ого, – подумал
Иван. – А не рассказал ли Шатков своему другу о вчерашнем нападении?
Вероятно, этих двоих все-таки связывает некая тайна». Однако прямо вслед за
Мельченко вошла Зоя Борисовна Кузяева, и Иван решил, что волнение ученого может
быть напрямую связано с ней. Сегодня на Зое Борисовне был легкий льняной
костюмчик, под который она надела весьма легкомысленную кофточку. Затейливая
прическа делала ее еще более привлекательной.
Завидев ее, напарник Медведя Коля Петров немедленно выскочил
из стеклянной будки и заулыбался как хозяин, к которому пожаловал дорогой
гость.
– Зоя Борисовна! Как дела, как самочувствие сегодня?
– А что ему сделается, моему самочувствию? –
удивленно спросила та, улыбнувшись Петрову и шевельнув бровью в сторону
молчащего Ивана.
– Так… Атмосферное давление сегодня повышенное.
– Я еще молода, – отрезала Кузяева с веселой
злостью. – Мне атмосферное давление до лампочки.
И ушла, неодобрительно цокая каблуками.
– Видал? – спросил Петров. – Она теперь у нас
начальницей всего института будет. Теперь уж точно. Раз Полянский умер…
– Ну, это еще бабушка надвое сказала, – раздался
за его спиной насмешливый голос.
Иван и Коля оглянулись и увидели, что в непосредственной
близости стоит замначальника службы безопасности Белов. Это был высокий
плечистый мужчина, отличавшийся скупыми движениями и короткими улыбками. Зато
каждый его взгляд был долгим и изучающим.
– Автоматически занять место другого претендента
нельзя. Это же научный институт, а не конвейер на заводе имени Пупкина. И вы
тут сплетни не распускайте, – строго добавил он.
– Да что вы, Вадим Сергеевич! – вспетушился
Коля. – Да мы… Это мы меж собой, по-дружески… Разве охрана сплетничает?
Охрана молчит.
– Вот и замечательно, – бросил Белов и
ретировался.
Воспользовавшись затишьем на проходной, Иван отправился в
туалет. Идти нужно было по извилистому коридору, напоминавшему лабиринт
Минотавра. Недалеко от курилки он затормозил, потому что услышал за одним из
поворотов голос Кузяевой. Ошибиться он не мог – точно Зоя Борисовна! Она ведь
только что про атмосферное давление говорила. И еще эти ее особые интонации. На
сей раз, впрочем, в ее голосе слышалось нетерпение:
– Не ной, пупсик, все будет хорошо. Все будет именно
так, как я сказала. Тебе ничего не грозит, зайчик, уверяю. Кстати, у тебя
напряженный вид. Тебе нужно взять себя в руки.
Ответа не последовало, зато раздалось бодрое цоканье
каблуков, и Иван поспешил скрыться, делая семимильные шаги и радуясь, что у
него ботинки на мягкой подошве.
«Кто же такой этот пупсик? – думал он. – Вид у
него напряженный… Наверняка Мельченко. Все говорит за то, что эти двое
любовники. Учитывая рассказ Лаймы о шашнях Кузяевой на работе».
Возвратившись на проходную, Иван постарался стереть с лица
озабоченное выражение.
– Теперь я в туалет, – встретил его радостным
восклицанием Коля Петров, засовывая в карман пачку сигарет. – Ну, и
подымлю заодно. Жалко, тут курить запрещается, не работа была бы, а сказка.
Не успел он скрыться из виду, как прямо перед Иваном снова
возник замначальника службы безопасности.
– Сидите, сидите, – сказал он, хлопнув
завозившегося Медведя по плечу. – Я вот что спросить хотел. Зоя Борисовна
сегодня одна на работу пришла? Ее никто не сопровождал?
– Одна. Никто не сопровождал, – отрапортовал Иван,
проследив за взглядом начальника.
Тот смотрел на календарь с передвижным окошком для чисел.
– Непорядок, – наконец сказал он. – Вчерашним
днем живете.
И протянул руку, чтобы передвинуть окошко на нужное число. В
этот момент браслет часов на его руке расстегнулся, и часы упали вниз. Однако
Иван продемонстрировал молниеносную реакцию и на лету их подхватил, не дав
упасть на пол.
Белов успел только ойкнуть, и тут у него зазвонил мобильный
телефон. Взглянув на экран, он тут же выскочил за дверь, вероятно, для того,
чтобы подчиненный не слышал его разговор. Часы остались у Медведя, который
немедленно принялся их разглядывать. Это были армейские часы. Как потом
объяснил товарищам Иван, их еще называют «Командирские», потому что такие
офицеры любят носить или отставники. Особенно Ивана заинтересовал ремешок –
широкий, кожаный. Он таких уже сто лет не видел. Только в детстве. В их дворе
самые отпетые драчуны такими ремешками руку перетягивали, чтобы кулак при ударе
о чужую челюсть не травмировать. И еще украшали их армейскими металлическими
эмблемами и значками.
Заметив четыре желтые металлические звездочки, по две с
каждой стороны от циферблата, Медведь любовно провел по ним указательным
пальцем и тут же поцарапался. Ойкнул и засунул палец в рот, как малый ребенок.
– Память об армейской службе, – раздался голос
начальника, который появлялся и исчезал неожиданно, как призрак. – Я был
офицером-пограничником, служил на Севере, уволился в запас майором.
