Но Иван, с помощью все того же могучего родственника,
который теперь обретается где-то в правительстве, смог ее на время решить. На
время, потому что Москва тянула с назначением, за каждым из кандидатов стояли
какое-то силы, которые никак не могли договориться между собой. Но Мишу
Полянского все же удалось назначить исполняющим обязанности директора, а этого
было для начала вполне достаточно. В принципе до завершения работы над
геотрансформером оставалось совсем немного.
Чтобы еще больше упростить нашу задачу и отсрочить начало
полноценной работы института, Полянский с подачи Шаткова начал всякими
бюрократическими способами тормозить ход отделки и ремонта старого здания и
строительства нового корпуса. То же он проделывал и с новыми кадрами, благодаря
чему штат института до сих пор укомплектован едва ли на треть. Однако не все
можно было сделать в стенах института, поэтому Иван проделал еще одну
грандиозную операцию – открыл в Кречетовке, под Чисторецком, филиал своей
агрофирмы. И там же, в одном из помещений, оборудовал для нас специальную
лабораторию. Небольшую, но отвечающую всем необходимым на тот момент
параметрам. Таким образом, мы получили прекрасную возможность завершить работу
над прибором. И вот месяц назад грандиозный труд был закончен. Исполнилась наша
мечта: в нашей секретной лаборатории в Кречетовке, на столе, лежал маленький
серебристого цвета ящичек. Это и был геотрансформер, прибор, способный
видоизменять поверхность земли. Мы собирались испытать его и уже после этого
официально объявить о нашем изобретении. В меньшей степени мы хотели, чтобы геотрансформер
использовали как оружие, хотя полностью исключить этого, разумеется, не могли.
Строго говоря, нам важен был сам факт появления такого прибора. Это для нас
троих было вопросом принципа, так как лучшие свои годы в науке мы отдали работе
над проблемой управляемых тектонических процессов.
Теперь оставалось провести испытания, для чего в первую
очередь нужно было найти подходящее место – все-таки эксперимент мог
представлять опасность для окружающих. Если бы геотрансформер создавали в
рамках государственной программы, у нас бы был полигон, а так – приходилось
рисковать. Теория теорией, а на практике, знаете ли, бывает всякое.
И вот тут между нами как будто кошка пробежала. Мы
кардинально разошлись во взглядах на дальнейшую судьбу геотрансформера. Все эти
долгие годы мы были единомышленниками и друзьями, но теперь…
Наивный во всем, что не касается науки, Миша Полянский
совершенно серьезно предлагал не проводить испытания. Он считал, что надо
выдержать паузу, укрепиться в институте прикладных нанотехнологий, а затем
постепенно вывести прибор из тени. Вроде бы как мы его уже здесь придумали. И
продолжать работу над ним, точнее – усовершенствование геотрансформера уже
официально. Я был с ним не согласен, искренне полагая, что без испытаний наш
прибор мертв, что он – всего лишь теоретическая разработка, не более. Вот
испытаем, посмотрим результат, тогда и видно будет. К тому же я полагал, что
нам могут не дать возможности работать над геотрансформером дальше. Скорее
всего, его передадут другим людям, а это для меня неприемлемо. Но больше всего
нас поразил Иван. Он совершенно спокойно заявил, что пришла пора получать
дивиденды за все годы наших мучений. Короче говоря, он предложил продать
геотрансформер. Точнее, не сам прибор, а технологию. Сказал, что деловые переговоры
берет на себя, а цена будет такой, что мы всю оставшуюся жизнь сможем
заниматься, чем хотим, в свое удовольствие. Короче говоря, станем очень и очень
богатыми людьми.
На естественный вопрос, кто эти покупатели, он ответил – а
какая вам разница? Это очень серьезные зарубежные инвесторы. Полянский тогда
спросил его: «Ваня, ты понимаешь, как это называется?» На это Шатков ответил:
«Только не надо мне про любовь к Родине и промышленный шпионаж. Мы
геотрансформер создавали сами, на свои деньги, своими мозгами и своей кровью.
Нам никто не помогал, более того – все мешали. Так что здесь мы чисты. А уж кто
и как будет использовать прибор – не наша печаль». Полянский тогда накричал на
него, назвал безответственным чудовищем, которое не понимает всех последствий
того, что собирается сделать. В общем, мы тогда разругались вдрызг. А потом все
покатилось под откос. Сначала как-то непонятно и нелепо погиб Миша. Потом на
Ивана напали бандиты, которым понадобилось здание института в Москве. Он тогда
ночью ко мне приехал, весь в крови. И снова заговорил о продаже прибора, но я
не стал обсуждать с ним эту тему, полагая, что момент он выбрал неподходящий.
Кроме того, после смерти Полянского я собирался сам провести испытания, чтобы
воочию увидеть результат. Без этого я не считал работу законченной. А потом…
Потом появились эти люди. Они подошли ко мне на пикнике во
время фестиваля. Сначала просто отозвали в сторону, а потом, угрожая мне
оружием, увлекли в лес и окружили. Дальше все было как в кошмарном сне. Эти
парни, их было трое, откуда-то знали про нашу работу над прибором. Один из них
говорил по-русски. Мне его голос показался знакомым. Когда я спросил его об
этом, он улыбнулся и ответил: «Помните звонок главного инженера рижского
объединения? Это я хотел встречи с вами, а вы отказались. Но видите, так или
иначе мы встретились». На мой вопрос, кто они, незнакомец снова улыбнулся:
«Считайте нас любителями приключений».
Но дальше вежливый тон и улыбки закончились. От меня в
ультимативной форме потребовали либо документацию, либо сам прибор. В противном
случае обещали перевезти через границу и уж там выбить все необходимые
сведения. В серьезности их намерений я не сомневался – первая же попытка
сопротивляться была подавлена самым жестоким образом. К тому же незнакомец объяснил,
что в их арсенале имеются препараты, которые развяжут мне язык. Я не герой и
выдержать пытки точно не смогу. Стал лихорадочно соображать, как же лучше
поступить. Именно тогда мне в голову пришла та несчастливая мысль. Я вдруг
подумал, что смогу всех перехитрить: Шаткова, который вообще собирался прибор
продавать, и неизвестных, временный союз с которыми давал возможность
посмотреть геотрансформер в действии.
Насколько я понимал, Иван в любом случае не дал бы мне
возможности проводить испытания. Поэтому я объявил похитителям, что такой
прибор действительно существует, но его необходимо испытать, так как не
исключено, что разработка нежизнеспособна. Заодно они лично смогут убедиться в
правдивости моей информации. Я тогда подумал: пока суть да дело, я смогу дать
знать Шаткову о том, что случилось. Видите ли, я не сомневался, что Иван найдет
выход. Но по моему замыслу он должен был найти его уже после испытаний.
Разумеется, я предполагал, что после демонстрации
геотрансформера неизвестные могут просто убить меня и забрать прибор. Но на
этот случай я подстраховался, объяснив им, что многих вещей нет ни на бумаге,
ни в компьютере: они у меня в голове. А прибор еще надо отлаживать.
Похитители неожиданно легко согласились, спросив лишь, где я
собираюсь демонстрировать им чудеса земной трансформации. Я сказал, что у меня
есть на примете место километрах в ста от города, где можно все устроить. И что
на подготовку уйдет дня три.
