– Геотеррористы, геотрансформер, – протянул
Корнеев. – Что их связывает? В чем фишка?
– Минуту. Я сейчас зачитаю выдержку из одного такого
выступления, и многое станет понятным.
Тагиров подошел к столу, взял тонкую коричневую папку, вынул
оттуда распечатку и с выражением начал:
– Вся история человечества доказывает, что народы мирно
соседствуют, только когда разделены естественной преградой – рекой или горным
хребтом, а лучше океаном. А теперь представьте, какой рай воцарился бы на
земле, будь у нас техническая возможность в буквальном смысле разделить Бельгию
на Фландрию и Валлонию. Или отломить Страну Басков от Испании, отколоть Ольстер
и отдать его Англии, а жителей переселить в Ирландию.
– Получается, – ошарашенно произнесла
Лайма, – он, по сути, говорит о технической возможности установления новых
границ, то есть…
– Правильно, – кивнул Тагиров, – то есть о
геотрансформере. Вот тебе, Женя, и ответ. И это была, как мы сейчас понимаем,
не пустая болтовня фанатика. Фантастические мечты де Эрсины, которые он
озвучивал среди единомышленников и последователей, опирались на вполне
конкретные секретные сведения, которыми он к тому времени располагал. А в его
публичных выступлениях уже намечались контуры будущей программы действий
геосепаратистов.
– Каким образом информация о приборе стала известна
террористам? – спросила Лайма.
– Это был ключевой вопрос. На него нам в итоге ответил сам
Герлоф Схейл, который теперь надеется как-то повлиять на свою дальнейшую
судьбу, сотрудничая со следствием. Вот его показания, читайте.
Он вынул из той же коричневой папки еще несколько листов и
раздал присутствующим. Члены группы «У» погрузились в рассказ о том, как бывшее
руководство «Окончательного передела» отправило агентов в Советский Союз
налаживать контакты в научных кругах и что из этого вышло.
«Существует группа энтузиастов, ведущая разработку прибора,
с помощью которого можно по желанию изменять земную поверхность, – читали
они. – Эта информация в те годы казалась неправдоподобной, тем более что
проверить ее не было никакой возможности. Однако лидеры движения решили не
выпускать этих исследователей из поля зрения.
И вот недавно, анализируя данные о проходившем в Брюсселе
научном конгрессе, аналитики движения обнаружили фамилии тех самых русских
ученых в списке приглашенных. Не особо надеясь на успех, наши специалисты
проникли во внутреннюю компьютерную сеть отеля, в котором поселили участников конгресса,
и запустили на ноутбуки этих ученых программу, которая просканировала все
имевшиеся там документы, и отправила их нам. Тщательное исследование полученных
файлов дало неожиданный результат – разработка прибора идет до сих пор, и за
последний год она продвинулась далеко вперед. Похоже, уже смонтирован и опытный
образец прибора. Как мы поняли из полученных материалов, ученые работают на
свой страх и риск, обходятся своими силами и средствами, результаты
исследований не афишируют. Если прибор и существует, то об этом никому не
известно и, по сути, его никто не охраняет.
Де Эрсина тогда вызвал меня и сказал:
– Вот наш единственный и великий шанс. Главное теперь –
успеть стать единоличными хозяевами такого прибора. Мы можем стирать старые
границы и устанавливать новые! Причем так устанавливать, что уже никакие войска
не помогут вернуть все обратно! Между двумя странами появляется непреодолимая
пропасть глубиной в несколько километров – и все! Или возникают
многокилометровые толщи скал. В общем, берем любую страну и ломаем, как
вафельный тортик, в любом удобном месте!
Мы оперативно обновили досье на этих ученых, узнали, что
живут они теперь не в Москве, а в Чисторецке. Выяснили, где работают и на каких
должностях. Потом наши покровители провернули грандиозную авантюру с
фестивалем, на который мы и приехали под видом музыкантов из Австралии».
– Прочитали? – уточнил Тагиров. – Вот таким
образом все и произошло. Теперь следствие пойдет своим чередом, а вы можете
отдыхать. Спасибо за службу! Возвращайтесь домой, работайте, выходите замуж,
женитесь…
– Спасибо, не стоит, – пробурчал Корнеев,
покосившись на своего командира.
– Минутку, – прервала его пафосное выступление
Лайма. – У меня есть еще вопросы.
– Ну что же, задавайте, – вздохнул Тагиров.
– Они рассказали, почему погиб Полянский?
– Ах, да, совсем забыл… Тогда еще немного времени я у
вас займу.
– Мы, собственно, никуда не торопимся, – заметила
Лайма.
– Герлоф Схейл уверяет, что убивать они никого не
собирались. Шатков и охранники погибли только потому, что попытались отнять у
Мельченко прибор. Но отчего умер Полянский, они не знают.
– Ему можно верить, – неожиданно подал голос
Медведь. – Ведь когда Полянский свалился вниз, террористы как раз
собирались проникнуть в институт. И его смерть сорвала все их планы.
– Неужели он сам упал? – не поверила Лайма. –
Да быть того не может!
– Нет, конечно, он не сам упал. Его убили, –
ответил Тагиров. – Милиция сегодня произвела аресты. Кстати, можете
считать, что убийство Полянского раскрыто благодаря вашей наблюдательности и
технической подготовке. Следствию очень помогла информация, добытая, хотя и
незаконно, Евгением. На это пришлось закрыть глаза – полученные улики были
важнее. К тому же мы объяснили, что Корнеев в этот момент выполнял наше
спецзадание. Так что все улажено.
На Корнеева было жалко смотреть. Еще бы! Он сделал записи и
не успел их прослушать! Держал в руках, рисковал собой, Иваном и лишился
возможности первым узнать важные сведения.
– Не люблю такие моменты, – сказала Лайма
сердито. – Ты во всем этом участвовал, и ты же ничего не понимаешь.
– И я ничего не понимаю, – подхватил Медведь.
– А вам, Иван, будет особенно интересно. Вы помните,
как рассказывали Сергею Малявину историю о часах начальника службы безопасности
Белова? Что, дескать, у него на ремешке звезды прицеплены? И что об одну из
лапок вы палец поранили?
– Он и нам эту историю рассказывал, – подтвердил
Корнеев. – А что?
– А то, что Малявин – настоящий профессионал. Он сразу
вспомнил о металлической занозе, которую загнал себе в палец Полянский перед
самой смертью. Малявин сообразил, что она очень похожа на «лапку», какими
звездочки крепятся к одежде. Или… к ремешку часов.
– Да вы что? Серьезно? – изумился Медведь.
– Вполне. Малявин вплотную занялся господином Беловым.
В частности, его телефонными переговорами за последние несколько дней.
Выяснилось, что в ту субботу, когда Иван в последний раз вышел на дежурство,
Белову на мобильный с неустановленного номера позвонила женщина. Она сказала
только одну фразу: «Уничтожь почту Полянского, живо». Замечу – Полянский был к
тому моменту уже несколько дней как мертв, а его кабинет, сейф и компьютер
опечатаны. Дальше – еще интересней. Когда следователь включил компьютер
Полянского, он обнаружил, что вся его переписка стерта, причем профессионально,
без возможности восстановления. Хотя при первом осмотре, сразу после смерти
ученого, в его электронном почтовом ящике оставалось несколько десятков
входящих и отправленных писем. Это Малявин помнил прекрасно. В общем, следствие
могло зайти в тупик, но вмешался случай. То есть Корнеев со своей идеей
получить доступ к институтской информации.
