– Лучше прекратить погоню, когда мы еще знаем, что не потеряли след, а не решать головоломки в темноте, запутавшись в собственных, – заявила Лорел.
Мы развели небольшой костер и устроились около него, завернувшись в одеяла. С едой дела обстояли не блестяще, зато воды у нас было сколько угодно. Фрукты, которые я прихватил из комнаты лорда Голдена, сильно помялись и нагрелись за целый день пути. Но Лорел по привычке взяла с собой несколько кусков сушеного мяса и хлеб, впрочем, для троих этого было удручающе мало. Главная охотница, сама об этом не догадываясь, завоевала в моих глазах несколько очков в свою пользу, когда сказала:
– Нам мясо не так нужно, как твоей собаке. Мы обойдемся фруктами и хлебом.
Другая женщина, подумал я, наплевала бы на то, что волк голоден, и приберегла бы мясо на завтра. Ночной Волк, со своей стороны, снизошел до того, что взял угощение у нее из рук. А потом, когда я захотел посмотреть его раны, не стал рычать, когда девушка подошла взглянуть, впрочем, у нее хватило ума его не трогать. Как я и подозревал, Ночной Волк слизал большую часть мази, но царапины начали заживать, а кожа вокруг выглядела вполне прилично. Я убрал баночку в мешок, а Лорел кивнула и сказала:
– Лучше, чтобы заживающие царапины были сухими, иначе жирная мазь размягчит корочку.
Лорд Голден уже улегся на своем одеяле. Я подозревал, что он еще не окончательно пришел в себя после вчерашнего и его голова и желудок дают о себе знать. За все время, что мы разбивали лагерь, и за жалким ужином он почти ничего не сказал. В темноте я не видел, закрыты у него глаза или он смотрит в звездное небо.
– Пожалуй, он прав, – сказал я, махнув в его сторону рукой. – Нам завтра рано вставать. Если повезет, может быть, мы их догоним.
Мне кажется, Лорел решила, что лорд Голден уже уснул, поскольку заговорила тише.
– Нам предстоит тяжелый день и потребуется удача. Они знают, куда направляются, а нам нужно постоянно следить за тем, чтобы их не потерять. – Лорел склонила голову набок и внимательно посмотрела на меня поверх маленького огня. – Как ты узнал, в каком месте нужно сойти с дороги, чтобы отыскать их след?
Я сделал глубокий вдох и ответил первое, что мне пришло в голову.
– Чистой воды везение, – тихо сказал я. – Мне показалось, что они должны выбрать именно это направление, а потом нашел их след и двинулся по нему.
– А твоей собаке тоже так показалось, поэтому она бежала впереди тебя?
Я просто посмотрел на нее. И следующие слова сорвались с языка помимо моего желания.
– Может быть, я обладаю Уитом?
– Ах да, – ответила Лорел. – Вот почему королева доверила тебе поиски сына. Потому что ты один из тех, кого она боится. Ты не обладаешь Уитом, Том Баджерлок. Мне приходилось встречаться с людьми, наделенными этим даром, и выносить их презрение и насмешки, которыми они награждают тех, кого природа Уитом не благословила. Там, где я росла, их было много, в те времена и в тех краях они своих способностей не скрывали. Нет, в тебе Уита не больше, чем во мне, хотя, должна признать, ты прекрасный следопыт, один из лучших.
Я не стал благодарить ее за комплимент.
– Расскажи мне про людей, обладавших Уитом, с которыми ты выросла, – попросил я, расстелил свое одеяло и улегся на него.
Я лежал с закрытыми глазами, как будто на самом деле меня ее рассказ не слишком занимал. Почти полная луна поглядывала на нас с небес. Неподалеку от костра устроился Ночной Волк и принялся старательно себя вылизывать. Лорел немного повозилась со своим одеялом, пытаясь, прежде чем лечь, очистить себе клочок земли от мелких камешков. Затем молча легла, и я решил, что она не собирается отвечать на мой вопрос.
– Они были вовсе не плохие, – сказала она наконец. – Ну, по крайней мере не такие, какими их описывают в разных дурацких россказнях. Они не превращались в полнолуние в медведей, или оленей, или еще каких-нибудь животных, не ели сырого мяса и не воровали детей. Но все равно хорошего в них немного.
– Как это?
– Ну… – Лорел замолчала, не зная, как выразить свои мысли. – Просто это несправедливо, – проговорила она со вздохом. – Представь себе, что ты никогда не можешь чувствовать себя в одиночестве, потому что какая-нибудь маленькая птичка или хитрюга лиса может рассказать о тебе соседям. Они использовали свой Уит ради собственной выгоды. Например, животные, с которыми они были связаны, сообщали им, где лучше охотиться и когда поспевают первые ягоды.
– И они не скрывали, что обладают Уитом? Я никогда не слышал о такой деревне.
– Дело не в том, что они не скрывали, кем были, просто исключали меня из своей жизни, потому что я не обладала тем, чем природа одарила их. Дети не умеют хитрить.
Горечь, прозвучавшая в ее словах, меня потрясла. Я тут же вспомнил, с каким презрением со мной обращались члены группы Галена, когда тот заявил, что мне не дано освоить Скилл. Я представил себе, что значит расти в обстановке всеобщего презрения. И тут мне в голову пришла новая мысль.
– Я думал, твой отец служил главным охотником у лорда Сицвелла. Разве ты выросла не в его поместье?
Мне хотелось узнать, где находится место, в котором людей с Уитом так много, что дети не понимают, почему их друзья его лишены.
– Ну, понимаешь, это было уже после.
Я не знаю, когда она соврала – в этот момент или раньше, но только ложь, что повисла между нами, была почти осязаема. Наступило тягостное молчание. А мой рассудок перебирал самые разные предположения. Например, что Лорел обладает Уитом или им были наделены ее братья или родители, а она – нет; что она все придумала или что особняк лорда Сицвелла наводнен слугами с Уитом. Возможно, сам лорд Сицвелл принадлежит к Древней Крови. В таких размышлениях имелась определенная польза. Теперь мой разум был готов анализировать все, что говорила главная охотница, и искать тому толкование. Я вспомнил один из наших разговоров и обнаружил в нем мельком сделанное заявление, от которого внутри у меня все похолодело. Лорел сказала, что хорошо знает эти места, поскольку провела довольно много времени недалеко от Гейлтона, среди своих родных. Чейд тоже говорил что-то похожее. Я попытался отыскать способ вернуться к тому разговору.
– Ну, у меня сложилось впечатление, что ты не поддерживаешь столь распространенной сейчас ненависти к тем, кто наделен Уитом. Ты не считаешь, что их нужно сжигать, а их тела расчленять.
– Это мерзко, – сказала она так, что я почувствовал: огонь и клинок, по ее мнению, слишком слабое лекарство от страшной болезни. – Я считаю, что следует наказывать родителей, позволяющих своим детям практиковать Уит. А люди, связанные с животными, не должны вступать в брак и иметь детей. Ведь у них уже есть партнер, разделяющий с ними дом и судьбу. Почему они должны обманывать мужчину или женщину, с которой заводят семью? Те, кто обладает Уитом, должны в детстве выбрать, с кем они свяжут свою жизнь – с животным или с человеком. Вот и все.
