Лорел заговорила громче, но в конце своей страстной речи снова понизила голос, словно вспомнила, что лорд Голден спит.
– Спокойной ночи, Том Баджерлок, – спохватившись, проговорила она и попыталась немного смягчить тон, однако я сразу понял, что она больше не желает обсуждать эту тему.
Словно для того, чтобы показать, что я не ошибся, Лорел завернулась в одеяло и повернулась ко мне спиной.
Ночной Волк со стоном встал, подошел ко мне и улегся рядом. Я положил руку ему на спину, и мы начали тихонько переговариваться.
Она знает.
Ты думаешь, она обладает Уитом? – спросил я его.
Я думаю, она знает, что ты обладаешь, и мне кажется, ей это не нравится.
Я несколько минут лежал, молча раздумывая над его словами.
Но она же тебя кормила.
Ну, по-моему, я ей нравлюсь. А вот насчет тебя у нее уверенности нет.
Спи.
Ты собираешься искать их сегодня ночью?
Я не хотел, понимая, что, если мне будет сопутствовать успех, наутро я встану с тяжелейшей головной болью, при мысли о которой меня затошнило. Но с другой стороны, если мне удастся отыскать принца, мы можем получить полезные сведения и нам будет легче найти их завтра.
Я попытаюсь.
Я почувствовал, что он смирился с моим решением.
Валяй. Я буду рядом.
Ночной Волк, когда я обращаюсь к Скиллу… и потом… тебе тоже больно?
Не совсем. И хотя мне очень трудно отгородиться от боли, я могу это сделать. Но тогда я чувствую себя трусом.
И напрасно. Какой смысл страдать нам обоим?
Волк ничего не ответил, но мне показалось, что он оставил какую-то мысль при себе. Что-то в моем вопросе почти развеселило его. Я убрал руку с его спины и положил себе на грудь, затем, закрыв глаза, попытался успокоиться и войти в транс Скилла. Ужас перед болью продолжал меня отвлекать, разрушая покой, который я так старательно выстраивал. Наконец мне удалось найти точку равновесия и я замер где-то между сном и бодрствованием. И провалился в ночь.
Той ночью я впервые за многие прошедшие годы почувствовал наслаждение от чистой связи через Скилл. Я потянулся вперед, и у меня возникло ощущение, будто кто-то встретил меня и, приветствуя, сжал мои руки в своих. Между нами возникла простая, сладостная связь, как будто я вернулся домой после долгого путешествия. Скилл соединил нас, и я увидел, что кто-то спит на мягкой постели на чердаке под соломенной крышей. Вокруг меня царили приятные ароматы дома, запах свежеприготовленного жаркого, медовый дымок свечи из пчелиного воска, горящей где-то внизу. Я слышал, как разговаривают тихонько, чтобы не разбудить меня, мужчина и женщина. Я не разбирал слов, но знал, что я дома, в безопасности, где ничто и никто не может причинить мне вреда. Когда развеялась наша связь, я погрузился в мирный сон, какой не снисходил на меня вот уже много лет.
XIX
ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР
Во время войны красных кораблей, когда принц Регал Претендент, не имея на это никакого права, хотел получить корону Шести Герцогств, он ввел систему правосудия под названием Королевский Круг. Разрешение разногласий при помощи оружия в стародавние времена практиковалось в Шести Герцогствах. Рассказывали, что если два человека сражались перед Камнями-Свидетелями, сами боги наблюдали за схваткой и даровали победу тому, кого считали достойным. Регал развил эту идею. На его аренах преступники, которых обвиняли в том или ином проступке, встречались с воином короля или дикими зверями. Того, кому удавалось остаться в живых, оправдывали и снимали с него все обвинения. Многие обладатели Уита погибли во время таких поединков. Однако смерть одного из соперников – лишь часть зла, внесенного в жизнь Шести Герцогств таким видом правосудия, поскольку эти состязания учили народ спокойно относиться к кровопролитию и возбуждали голод, утолить который могло только насилие. Такие суды вскоре стали публичным развлечением. И хотя королева Кетриккен, взойдя на трон в качестве регента юного принца Дьютифула, первым делом издала указ, запрещающий суды подобного рода, и приказала уничтожить Круги, никаким королевским, эдиктом погасить жажду крови, разбуженную Регалом, невозможно.
На следующее утро я проснулся очень рано с ощущением мира и покоя в душе и в прекрасном настроении. Ночной туман еще не рассеялся, и на моем одеяле сверкала россыпь капель росы. Я несколько мгновений лежал, бездумно глядя в небо сквозь зеленое кружево веток у себя над головой. В моем нынешнем состоянии мне ничего не нужно было, кроме черных пятен на синем фоне. Впрочем, через пару минут, когда сознание подсказало мне, что я смотрю на ветки, я окончательно проснулся и вспомнил, где нахожусь и что должен сделать.
Голова у меня не болела. Я бы с радостью повернулся на бок и проспал целый день, но никак не мог решить почему – я устал или просто хотел вернуться в умиротворение своих снов. Я заставил себя сесть.
Ночной Волк куда-то ушел. Мои спутники все еще спали. Я разворошил угли и подбросил в почти потухший костер хворосту, только после этого сообразив, что готовить нам нечего. Придется затянуть ремни потуже и отправиться в погоню за принцем на пустой желудок. Если повезет, нам попадется что-нибудь съедобное.
Я напился из ручья и вымыл лицо холодной водой. День обещал быть теплым. Пока я мылся, вернулся волк.
Мясо? – с надеждой спросил я.
Нашел мышиную нору. Сам всех съел.
Ничего.
Я еще не настолько хотел есть. Пока.
Волк принялся пить рядом со мной, затем поднял голову.
Куда ты ходил прошлой ночью?
Я понял, что он имеет в виду.
Не знаю. Но у меня было ощущение безопасности.
Здорово. Я рад, что ты можешь бывать в таких местах.
Я уловил в его мысли грусть и взглянул на него повнимательнее. На мгновение я увидел Ночного Волка таким, каким видит его чужой человек. Старый волк, с поседевшей мордой и поджарыми боками. Недавняя встреча с кошкой все еще давала о себе знать. Не обращая внимания на мое беспокойство, он уставился в ручей.
Рыба?
Я позволил раздражению прорваться в свои мысли.
– Ни намека, – проворчал я вслух. – А здесь должно быть полно рыбы. Смотри, куча растений, мухи, мошки. Но рыбы нет.
Волк послал мне расплывчатую мысль – словно пожал плечами, дескать, такова жизнь.
Буди остальных. Пора идти.
Мои тревоги ему были не нужны. Бессмысленный груз, волнение, на которое не следует обращать внимания. Когда я вернулся в лагерь, мои спутники уже просыпались. Говорить особенно было не о чем. Лорд Голден, казалось, пришел в себя после излишеств, которые он себе позволил в Гейлкипе. Никто ничего не сказал по поводу отсутствия еды, да и какой прок обсуждать то, что исправить невозможно?
