Дьютифул ожидал, что я стану с ним сражаться, и не был готов к тому, что я схвачу поводья его лошади. Я сжал ногами бока Вороной, и, к моему удивлению, она послушно повернулась. Уже в следующее мгновение мы мчались прочь с поля боя. Лошадь принца следовала за нами, довольная, что ей удалось оставить позади шум сражения. Ее вполне устраивало, что она следует за другой лошадью. Кажется, я крикнул Шуту, чтобы он уходил. Каким-то непостижимым для меня образом ему удавалось удерживать разъяренную кошку на месте. Мужчина на боевом коне крикнул, что мы похитили принца, но возникший переполох – люди, лошади, кошки – мешал ему что-либо предпринять.
По-прежнему держа в руке меч, я мчался вперед. Я не мог позволить себе оглянуться и проверить, последовал ли за мной Шут. Моя Вороная неслась так быстро, что лошадь принца едва за ней поспевала, но я крепко держал в руках поводья, и у нее не оставалось выбора. Мы покинули тропу, и я потащил коня принца на безумной скорости вниз по крутому склону и дальше, по более ровной местности. Мы продирались сквозь кусты, которые норовили за нас ухватиться, вверх по каменистым склонам и дальше по таким местам, где любой нормальный человек обязательно спешился бы и повел коня в поводу. Если бы Дьютифул решился сейчас соскочить с лошади, это был бы для него верный способ покончить с жизнью. Единственное, чего я хотел, – оказаться как можно дальше от отряда, охранявшего принца.
Когда я бросил на него первый взгляд с тех пор, как мы бежали, я увидел, что у него плотно сжаты губы, а в глазах застыло выражение отрешенности. Я знал, что, прячась в кустах, за нами следует разъяренная кошка. В тот момент, когда мы спускались по особенно крутому склону, я услышал треск веток чуть выше и позади нас, а потом знакомый голос – Шут уговаривал Малту скакать быстрее. Я обрадовался, что он не отстает от нас, и у подножия холма остановил Вороную. Лошадь принца держалась из последних сил. Через несколько секунд к нам присоединился Шут.
– Ты цел? – спросил я.
– Кажется, – ответил он и, поправив воротник, застегнул его у самой шеи. – А принц?
Мы оба посмотрели на Дьютифула. Я ожидал, что он будет возмущаться, поведет себя вызывающе, но он покачнулся в седле, и я увидел, что у него остекленели глаза. Потом он посмотрел на меня и нахмурился, словно столкнулся с непонятной загадкой.
– Мой принц? – с беспокойством спросил его Шут голосом лорда Голдена. – Вы здоровы?
Несколько мгновений он просто рассматривал нас, а потом к нему словно вернулась жизнь и он дико закричал:
– Я должен вернуться!
Он попытался вынуть ногу из стремени, но я пришпорил Вороную, и мы сорвались с места. Я услышал возмущенный вопль и, оглянувшись, увидел, что принц отчаянно цепляется за седло, пытаясь сохранить равновесие. Мы мчались вперед, а за нами следовал Шут.
XXII
ВЫБОР
Легенды об Изменяющем и Белом Пророке возникли не в Шести Герцогствах. Хотя они и написаны в традициях ученых этой страны, свои корни легенды берут на юге, за пределами Джамелии и островов Пряностей. Сказания эти нельзя назвать религиозными, скорее в них заключена некая философско-историческая концепция. Согласно тем, кто верит в подобные вещи, время есть огромное колесо, катящееся по заранее определенной колее событий. Предоставленное самому себе, время поворачивается бесконечно, и весь мир обречен повторять цикл событий, ведущих нас во мрак вырождения. Те, кто следует учению Белого Пророка, верят, что в каждом веке рождается человек, способный направить время по новой, более правильной колее. Такого пророка следует отличать по белой коже и бесцветным глазам. Говорят, в нем обретает голос кровь древней расы Белых. У каждого Белого Пророка есть свой Изменяющий. И только сам Белый Пророк каждого века способен определить, кто им станет. Изменяющий есть тот, кто рождается, чтобы переиначить, хотя бы незначительно, предопределенные события, что, в свою очередь, позволит времени двинуться по иной колее. В союзе со своим Изменяющим Белый Пророк пытается направить мир по лучшему пути.
Катерхилл. «Философия»
Естественно, мы не могли выдерживать такой темп бесконечно. Задолго до того, как я почувствовал себя в безопасности, состояние лошадей заставило нас перейти на шаг. Звуки погони стихли; боевой конь – не рысак. Когда спустился вечер и окончательно стемнело, мы пустили лошадей шагом вдоль русла ручья. Конь принца едва держал голову. Как только он немного остынет, мы сделаем привал. Я пригнулся в седле, чтобы избежать ударов низких веток ив, растущих возле ручья. Остальные следовали за мной. Как только мы перешли на шаг, я опасался, что принц попытается сбежать. Однако он молча сидел на своей лошади, повод которой я по-прежнему не отпускал.
– Осторожно, ветка, – предупредил я Дьютифула и лорда Голдена, получив чувствительный удар по плечу, когда моя Вороная проскользнула под ней.
– Кто вы? – неожиданно спросил принц.
– Вы не узнаете меня, милорд? – вмешался лорд Голден, и я сообразил, что он хочет отвлечь внимание Дьютифула от меня.
– Не вы. Он. Кто он такой? И почему вы напали на меня и моих друзей? – В его голосе слышался укор.
Принц расправил плечи и выпрямился в седле.
– Наклонитесь, – предупредил я и отпустил ветку.
Дьютифул повиновался.
– Это мой слуга, Том Баджерлок. Мы пришли, чтобы вернуть вас домой, в Баккип, принц Дьютифул. Королева, ваша мать, очень встревожена.
– Я не хочу возвращаться. – Юноша быстро приходил в себя.
Теперь он говорил с достоинством. Я ждал ответа лорда Голдена, но слышал лишь плеск воды под копытами и шелест листвы. Справа открылась поляна. Почерневшие пни рассказали нам, что годы назад здесь свирепствовал лесной пожар. Сейчас же поднялась высокая зеленая трава. Я повернул лошадей к лужайке. На потемневшем небе зажигались первые звезды. Ущербный серп луны появится значительно позже. Темнота стремительно сгущалась, окружающий лес быстро превращался в непроходимую стену мрака.
Я выехал на середину луга, подальше от деревьев, и натянул поводья. Тому, кто нас преследует, придется пересечь открытое пространство, прежде чем он доберется до нас.
– Пожалуй, нужно отдохнуть до восхода луны, – сказал я лорду Голдену. – Даже в ее свете нам будет трудно находить дорогу.
– А мы будем здесь в безопасности? – спросил он.
Я пожал плечами.
– У нас нет выбора. Лошади устали, да и лес погрузился в темноту. Я думаю, мы значительно опередили преследователей. Боевые кони сильны, но не обладают быстротой и ловкостью. Местность, по которой мы скакали, напугает такую лошадь. К тому же у Полукровок есть раненые, им придется либо разделить свой отряд на две части, либо двигаться значительно медленнее. У нас есть время, чтобы прийти в себя.
Прежде чем спешиться, я взглянул на принца. Он сидел, опустив плечи, но в его темных глазах горел гнев. Я подождал, когда он посмотрит на меня, а потом сказал:
