– Чтобы ей было легче найти к нам дорогу с мечом и веревкой? – невесело спросила целительница. – Сейчас не лучшее время, чтобы называть имена, Лорел. Мы знаем тебя. Если нам потребуется обратиться к королеве, мы сделаем это через тебя.
К нам на выручку пришли люди Древней Крови, но они не называли себя Полукровками и не разделяли их взглядов. Они хранят верность древним учениям, сказал Диркин лорду Голдену. Теперь ему стыдно, что он пошел за Лодвайном. Гнев затмил его разум, но он не хотел использовать животных в своих целях, как Полукровки. Слишком многих его друзей повесили и четвертовали за последние два года. Вполне достаточно, чтобы потерять разум, но теперь Диркин осознал свои ошибки, благодарение Эде. И Лорел. Он надеется, что она простит ему жестокость детских лет.
Разговор омывал мой слух, как ритмичный рокот волн. Я старался не спать, но на нас с волком обрушилась страшная усталость. Мы лежали бок о бок, и я не мог понять, где кончается его боль и начинается моя. Мне было все равно. Если теперь мы можем делить лишь боль, я с радостью готов ее принять. Мы сохранили друг друга.
Принцу повезло меньше. Я повернул голову, чтобы взглянуть на него – он по-прежнему спал, его грудь мерно вздымалась, но я видел, что горе не покинуло его и во сне.
Я балансировал на грани между дремой и явью. Тяжелое забытье волка манило меня к себе. Баррич часто говорил, что сон – великий целитель Я молился, чтобы он оказался прав. Как далекие звуки музыки, я уловил сны Ночного Волка об охоте, но не мог позволить себе разделить их с ним. Шут мог доверять Лорел, Диркину и остальным, но я – нет. Буду стоять на страже, обещал я себе. Не стану спать.
И я наблюдал за ними, притворяясь спящим. Лениво отметил, что Лорел сидит между лордом Голденом и Диркином, ее плечо почти касается плеча аристократа. Теперь они перешли к переговорам. Я внимательно вслушивался во взвешенные слова лорда Голдена.
– Боюсь, я не до конца понимаю точку зрения королевы Кетриккен. Естественно, я не могу говорить от ее имени. Я лишь гость при дворе Видящих, человек новый и к тому же чужестранец. Тем не менее именно мое положение позволяет мне многое видеть яснее. Корона и титул Видящего не защитят принца Дьютифула от преследования, как только люди узнают, что он наделен Уитом. Скорее, сыграют роль масла, пролитого в огонь; принца убьют. Вы признаете, что королева Кетриккен сделала для людей Уита больше, чем все ее предшественники. Но если откроется, что ее сын обладает Уитом, они не только потеряют право на корону, но и все ее попытки вас защитить будут выглядеть как желание обезопасить собственного сына.
– Да, королева Кетриккен запретила предавать людей смерти только за то, что они обладают Уитом, – ответил Диркин. – Но мы продолжаем умирать. Мы находимся в ужасном положении. Всякий, кто захочет покончить с одним из нас, без особого труда предоставит фальшивые улики. Один человек солжет, другой поклянется, и человек Древней Крови будет повешен, четвертован и сожжен. Возможно, если королева Кетриккен увидит, что ее сыну грозит такая же участь, она постарается защитить нас более надежным способом.
Старейшины кивнули. Лорд Голден изящно развел руками.
– Я сделаю все, что в моих силах, уверяю вас. Королева услышит подробный рассказ о том, как вы спасли ее сына. Да и Лорел не просто главная охотница королевы. Она ее подруга и наперсница. Она подтвердит мой рассказ. Большего я не могу вам обещать. Решение должна принимать королева Кетриккен.
Старейшина, сидевший за спиной Диркина, наклонился вперед и слегка коснулся плеча юноши. Потом спокойно отодвинулся и стал ждать. Диркин слегка смутился. Откашлявшись, он заговорил:
– Мы будем наблюдать за королевой Кетриккен и слушать, что она скажет своим придворным. Мы лучше всех понимаем, что грозит принцу Дьютифулу, если станет известно, что в его жилах течет Древняя Кровь. Наши сестры и братья каждый день смотрят в лицо опасности. Мы не хотим, чтобы наша кровь проливалась. Если королева пожелает протянуть руку и защитить нас от преследования, Древняя Кровь сохранит тайну ее сына. Но если королева не станет ничего предпринимать, если она не помешает дальнейшему кровопролитию… ну….
– Я вас понял, – быстро ответил лорд Голден. Его голос был спокойным, но жестким. – При данных обстоятельствах на большее мы не можем рассчитывать. Вы вернули наследника трона Видящих. Бесспорно, королева этого не забудет.
– Мы очень рассчитываем на ее благодарность, – с нажимом произнес Диркин, и остальные одобрительно закивали.
Сон манил меня. Ночной Волк уже давно впал в забытье. Его шкура была липкой от мази, моя грудь и живот тоже. Мне казалось, что у нас болит все, но я прижался лбом к его затылку и осторожно обнял. Его мех приклеился к моей ладони. Переговоры отодвинулись куда-то далеко и потеряли всякое значение, когда я открыл свой разум волку. Преодолев красное облако боли, я вновь нашел тепло и юмор его души.
Кошки хуже дикобразов.
Намного.
Но мальчик любил кошку.
И кошка любила мальчика. Бедный мальчик.
Бедная кошка. Женщина была себялюбивой.
И больше того. Злой. Ей было мало собственной жизни.
То была храбрая маленькая кошка. Она стояла до конца и забрала женщину с собой.
Храбрая кошка. – Молчание. – Как ты думаешь, настанут ли времена, когда люди Уита смогут свободно говорить о своей магии?
Не знаю. Наверное, это было бы здорово. Посмотри, что страх перед обладателями Уита и бесконечные тайны сделали с нашими жизнями. Но… но нам было хорошо. Наши жизни. Твоя и моя.
Да. А теперь отдыхай.
Отдыхай.
Я не мог разобрать, какая мысль принадлежала мне, какая – волку. Да в этом и не было необходимости. Мы погрузились в общий сон. Быть может, именно потеря Дьютифула сблизила нас еще сильнее. Нам снился волчонок, который охотится на мышей в подвале, и мужчина с волком, завалившие кабана. Нам снилось, как мы с громким визгом и криками возимся в снегу. Вкус горячей крови оленя и свежей печени. Наконец мы пронеслись мимо древних воспоминаний туда, где нас ждал настоящий отдых. Во время глубокого сна часто начинается выздоровление.
Он пошевелился первым. Я почти проснулся, когда он поднялся на ноги, осторожно встряхнулся, а потом двинулся вперед уже увереннее. Его тонкое чутье уловило, что близится рассвет. Слабое солнце едва касалось влажной травы, пробуждая ароматы земли. Просыпалась дичь. Будет хорошая охота.
Я так устал, – пожаловался я. – Не могу поверить, что ты сумел подняться на ноги. Отдохни еще немного. Мы поохотимся позднее.
Ты устал? Я сам так устал, что отдых не приносит утешения. Только охота. – Я почувствовал, как его влажный нос ткнулся в мою щеку. – Так ты идешь? Я думал, ты захочешь составить мне компанию.
Да, иду. Иду. Но чуть позднее. Дай мне еще немного времени.
