В 16.30 я выехал поездом из Варшавы, оставив там своих лошадей. К 23.00 поезд прибыл в Люблин, где я узнал, что штаб 9-й армии еще в 16.00 отбыл в Ивангород и Островец. Было бы проще всего отправиться туда на автомобиле, однако комендант вокзала, после того как он переговорил с городской комендатурой, посоветовал мне возвратиться в Ивангород и завтра обратиться там к этапному коменданту, который пообещал отправить меня «организованным» маршрутом – наверное, к Висле. А пока мне нужно было где-то переночевать. Проведя час в бесполезном ожидании извозчика, мы отправились в город, до которого было примерно две мили, пешком. По дороге нам все-таки удалось нанять извозчика, после чего мы одну за другой объехали семь гостиниц, начав с шикарной, похожей на дворец гостиницы «Ритц» и закончив какой-то еврейской лачугой. Но нигде так и не нашлось для нас угла, большинство номеров и так занимали по трое и даже по шестеро постояльцев. Пришлось возвращаться на станцию, где комендант любезно освободил для меня свою комнатку, где я мог разместиться на ночь. Я чувствовал себя последней скотиной, хоть выставляй на продажу с ярлыком. Ужаснее было только утреннее пробуждение без малейшей надежды помыться.
Проливной дождь.
Четверг, 17 сентября 1914 г. Ивангород
В Люблине мне пришлось прождать до 11 утра, пока мой поезд не отправился обратно в Ивангород. Комендант станции Люблин в чине капитана, двое его помощников, штабс-капитан и прапорщик, были со мной очень любезны. Они были профессионалами своего дела. Пока я сидел у них в кабинете на станции, мне пришлось стать свидетелем, как благожелательно они встречали посетителей, как быстро, без волокиты, решали проблемы. И все же общая обстановка свидетельствовала о полном отсутствии порядка. Все держалось на умении держать себя в руках и безграничном терпении сотрудников.
Мне предоставили целое купе для обратной дороги в Ивангород, но я предпочел разделить его с двумя дамами в черном и лейтенантом гвардейской батареи конной артиллерии из Варшавы. Старшая из дам потеряла сына-преображенца, который погиб в недавнем сражении под Красником. Более молодая, симпатичная женщина, прекрасно говорившая по-английски, приехала в Люблин, чтобы ухаживать за мужем, заболевшим тифом. Женщины рассказали мне о смерти молодого Бибикова из Варшавского уланского полка, который погиб в бою, когда в лесистой местности отдельная гвардейская кавалерийская бригада сражалась против пехоты. Командир бригады Маннергейм поцеловал убитого мальчика и сказал, что хотел бы быть на его месте. Самого Маннергейма обвиняют за то, что он не жалеет жизней подчиненных. Три года назад в Вене бедный Бибиков выиграл все призы на конных состязаниях. Я помню, что видел его в ресторане, где он ужинал с родителями вечером перед возвращением в Варшаву. Младшая дама рассказала мне, что похоронная служба была организована в большой конюшне, часть которой занимали лошади. По ее мнению, это очень понравилось бы Бибикову, который обожал этих животных.
Офицер-артиллерист рассказал об одном из важнейших боевых эпизодов с участием 16-го Нарвского гусарского полка. Гвардейской стрелковой бригаде, три полка которой только занимали свои позиции, срочно нужна была помощь. И в десять часов ночи 16-й полк бросился на вражеские траншеи!
Несколько раз разговаривал с полковником, начальником передового склада, который общество содействия гвардии организовало для обеспечения нужд солдат и офицеров гвардии. Общество подготовило семь вагонов в Люблине и еще три или четыре в Ивангороде. Четыре из них мы захватили с собой, и наш поезд вез их в Островец. Вагоны за полцены предоставило государство. Здесь можно было купить почти любую вещь: обувь, ремни с портупеей «Сэм Браун», шоколад и т. д. Для офицеров всегда в продаже имелся бренди, но никто не пил лишнего. Как говорят сами офицеры, «война – слишком серьезное занятие для этого».
Под Красником русские потеряли много солдат. Здесь австрийцы имели почти долговременные укрепленные позиции. Противник вел огонь из бойниц, а русские были вынуждены наступать, стреляя без подготовки. Огонь русской артиллерии чудесно точен, и поскольку противник не имел возможности вести огонь по русской артиллерии на закрытых позициях, потери русской артиллерии оказались на удивление незначительными. Кавалерия также не понесла на этом фронте больших потерь, всю тяжесть вынесла на себе пехота.
В Люблин привезли примерно 40 тыс. раненых, в том числе австрийцев. Их везли на крестьянских телегах много миль по плохим дорогам. На телегу грузили по трое, и чаще всего живыми удавалось довезти лишь двоих из них. Я узнал, что у русских имеются передовые госпитали (полкового звена), а также полевые госпитали. Кроме того, на транспортном узле, как правило, находится так называемый сборный пункт, откуда пациентов направляют в местные госпитали, размещенные, например, в зданиях школ и в прочих местах. Тех, кто способен перенести перевозку, железной дорогой отправляют во внутренние районы страны.
9-я армия развернута в окрестностях Сандомира, на правом берегу Вислы, а ее основная тыловая база располагается в Ивангороде. Каждый из корпусов имеет собственные линии снабжения и свою службу тыла. Вчера в Островец были отправлены поездом 40 тыс. пудов грузов, еще 6 тыс. – отправили пароходами по Висле и 16 тыс. пудов – сухопутным путем, по дороге по правому берегу реки. У русских здесь имеется четыре парохода, грузоподъемностью по 6 тыс. пудов каждый. Обычный воинский эшелон способен перевезти до 45 тыс. пудов груза, чего достаточно для обеспечения одного армейского корпуса на один день всем необходимым, в том числе фуражом и т. д.
В Люблине мне пришлось наблюдать за 56-м тыловым транспортным батальоном (на крестьянских телегах), который только что прибыл из Бобруйска. Батальон получил приказ разгрузиться с поезда и отвезти хлеб на 74 версты в сторону фронта, где солдаты, как говорят, голодают.
Покидая Варшаву, я обратил внимание, что одна из арок северного пешеходного моста подготовлена для взрыва, а на правом берегу Вислы готовы позиции для полевой артиллерии, нацеленные в сторону города. Аналогично в Ивангороде – недавно отрыли траншеи.
Пока мы ужинали в гостинице в Ивангороде, туда прибыли человек двадцать свежеиспеченных молодых офицеров. Они успели пройти по два года артиллерийского училища, после чего в связи с военными действиями были срочно произведены в офицерский чин. Все направлялись в 9-ю армию, где их распределят по артиллерийским батареям. Каждый был преисполнен энтузиазма. Они говорили, что единственно опасаются того, что им придется до конца войны сражаться с австрийцами и никогда не удастся помериться силами с немцами. Я сказал полковнику: «Они все мечтают стать фельдмаршалами». На что тот ответил: «Нет, их заветная мечта – крест Святого Георгия, но войне очень нужно молодое пополнение. В Павловском полку из одиннадцати недавно прибывших четверо уже убиты и семеро ранены».
Вскоре юноши уже быстро и бодро царапали письма домой.
Уехали из Ивангорода поездом в десять часов вечера.
Пятница, 18 сентября 1914 г. Сандомир
В девять утра прибыл в Островец под проливным дождем. В полдень выехал на машине через Ожаров и Завихост в Сандомир, куда приехал в пять. Мой слуга Максим, ординарец Иван и одна из моих лошадей прибыли только к 10 часам вечера. Полицейский инспектор нашел для меня уютную чистую комнату в этом очень грязном городе, забитом войсками.
