Та позиция, которую мы заняли ранним утром, была безнадежной с точки зрения выполнения нашей задачи. С учетом того, что артиллерия не может вести огонь на дистанции ближе 3000 ярдов, а видимость составляла не более 1000 ярдов из-за тумана.
Среди офицеров ходили разговоры о том, что все их попытки задержать наступление пехоты окажутся безнадежны. Спешенная кавалерия будет сниматься с позиций, едва успев обменяться с противником выстрелами, поэтому весь бой сведется к артиллерийской дуэли, в которой нашим восьми пушкам будет противостоять превосходящая мощь. Позиция, которую нам сегодня предстояло занять, была плохой еще и оттого, что после того, как противник овладеет ею, он займет господствующее положение над местностью, куда нам рано или поздно придется отходить.
К двенадцати туман рассеялся, и мы продолжали стоять на месте и ждать, пока не поступило донесение, что колонна противника, появления которой мы дожидались, повернула на юг, на Опатов. В 16.15 поступила депеша (почему-то без указания времени на ней) о том, что смешанная колонна противника вошла в Хибице, строго на север от нашей позиции и от дороги на Васнюв, где была намечена остановка на ночлег. Мы сразу же снялись с позиций и заняли другие, во фланг наступающей колонне, чтобы не допустить ее дальнейшего продвижения. Вперед выслали патрули, которые должны были добыть достоверные сведения о том, остановится ли противник на ночь в Хибице или будет продолжать движение. Оба офицера, командовавшие патрулями, доложили, что немцы вошли в Хибице, после чего генерал отругал их за то, что они не подождали и не продолжили наблюдение за тем, станет ли противник двигаться дальше, а если да, то по каким дорогам.
Наконец, было принято решение, что мы заночуем в Васнюве, в шести милях от пехоты противника. Обоз, который первоначально был отправлен на восток, мы отозвали обратно. Остановились в доме священника, который предоставил в наше распоряжение лучшее из того, что у него было. Ужинали в складчину тем, что удалось наскрести: ветчиной, хлебом с маслом и вином. Доброта русских поразительна. Прежде всего они заботятся о том, чтобы у меня было все, что мне нужно, и уже после этого начинают думать о себе.
Домик, в котором мы провели весь день, принадлежит старому человеку в возрасте 85 лет, который даже не помнит точно, сколько у него детей, семь или восемь. Это типичный представитель крепкого и рассудительного польского крестьянина.
Завтра мы уже будем за позициями нашей пехоты. Надеюсь, они успели подготовиться к тому, чтобы потревожить немцев.
Суббота, 3 октября 1914 г. Деревенский дом в Янове (северо-восточнее Островца)
Продолжаем отступать. 8-й дивизии приказано двигаться назад из Рудников, где она провела прошлую ночь, в Сенно, но возможно, она не успеет туда дойти. 5-я дивизия должна двигаться из Мидлова в Островец, но, скорее всего, она проведет ночь юго-восточнее пункта назначения. Все три казачьи дивизии, 4-я и 5-я донские и уральская (Кауфмана) переместились севернее и западнее левого фланга группировки противника в Кельцах, туда, где образовалась широкая брешь между левым флангом группировки в Кельцах и правым флангом немецкой группировки, развернутой севернее.
Ночь прошла спокойно, несмотря на то что наше передовое охранение было выставлено вплотную к немецким постам у Хибице. Мы отправились в путь в 8.30 и заняли укрепленную позицию восточнее Васнюва.
Вскоре появились немцы, которые плотными колоннами спускались по противоположному холму в сторону Васнюва. Их артиллерия дала один залп, который упал с недолетом. Наша левофланговая батарея стреляла довольно долго, но все снаряды тоже ложились с недолетом, и немцы не отвечали на наш огонь. И это очень хорошо, что не отвечали, так как вся левая сторона имевшего вытянутую форму поселка была забита лошадьми и солдатами, среди которых первые же выстрелы могли бы вызвать панику.
Солдаты даже не выстраивались в боевой порядок. В двенадцать Васнюв был уже занят противником, а еще через час пришла депеша (на которой указывалось время отправления – 10.20), где говорилось, что в Кунове находится пехота, кавалерия и велосипедисты и что последние движутся в сторону Островца, к конечному пункту нашего отступления. Мы быстро проехали через Островец, поскольку вражеских велосипедистов заметили уже вблизи самого города. Когда город был уже отчетливо виден, генерал приказал сделать остановку и распорядился встать лагерем у Янова, в 23 верстах к северо-востоку от Островца. Большая часть дороги шла через лес. По ней было приятно ехать верхом, но глубина песка заставляла сердца командиров обливаться кровью от беспокойства за лошадей.
В Янове мы расположились в уютном деревенском доме, который был хорошо знаком офицерам 14-й дивизии по их блужданиям в прошлом месяце.
Из корпуса забрали две донские казачьи дивизии, а сам корпус (в составе 5, 8 и 14-й кавалерийских дивизий) планировалось перебросить на северо-восток, к Ивангороду, а оттуда – в Варшаву, где он будет принимать участие в наступлении на запад.
Было большим ударом услышать, что 4-я армия только переправляется в районе Ново-Александрии и Юзефова. Переправа 9-й армии задерживалась из-за разрушенных мостов: один под Сандомиром уничтожили австрийцы, а другие – под Завихостом и Аннополем разрушились после наводнения. Тем не менее, как говорят, и 4-я, и 9-я армии к 6-му числу будут на другом берегу. Если они успеют, то это будет более чем своевременно. В любом случае, даже если армии не успеют переправиться вовремя, они смогут остановить противника на реке Висла. Гвардейская стрелковая бригада и отдельная гвардейская кавалерийская бригада уже в Опатове.
Все твердо уверены в том, что война окончится в течение двух месяцев. Сегодня, когда мы с Эрдели ехали верхом рядом друг с другом, он заявил мне, что Новый год мы встретим в Петрограде.
Сегодня узнали о том, что главнокомандующий прислал свою благодарность за бои под Андреевом; командир батареи, которого тогда ранили, был награжден золотым оружием.
В русской армии рацион, принятый для лошадей, выражается следующими цифрами:
При отсутствии овса лошадям выдается ячмень.
Несколько раз разговаривал с Шапошниковым по поводу разведки. За сбор разведывательных данных в мирное время отвечает штаб округа, однако в этой работе принимает участие штаб каждой кавалерийской дивизии. В 14-й кавалерийской дивизии, расквартированной в Ченстохове, имелось по одному агенту, отвечавшему за работу против Германии и против Австрии. Один из агентов, действующий до сих пор, является поляком-резервистом, который активно передвигается по территории на телеге. За первое задание он получил 100 рублей, теперь же за каждую поездку ему платят по 40–50 рублей. Он передал много ценной информации об австро-венгерской армии, работу же против немцев считает гораздо более сложной. Перед наступлением на Сандомир он привез точные сведения о гарнизоне противника, включая количество артиллерии. Агент постоянно применяет различные виды маскировки. Однако Шапошников никогда не доверял ему полностью. Он всегда лишь приблизительно сообщает агенту, где в определенный день может находиться дивизия.
