Репортер, написавший в ноябре 1909 г. статью в газете Danzer’s Armee Zeitung, сравнил русскую армию тех дней с тяжелым, игравшим перекачанными мускулами призовым борцом, которому из-за массивного корпуса недоставало активности и скорости реакции и который, следовательно, должен будет обязательно оказаться во власти более легкого, но более гибкого и умного противника.
Такое сравнение оказалось необыкновенно удачным, но та неэффективность и отсутствие мобильности армии были вызваны скорее нехваткой современного вооружения, а также свойственными для этого народа чертами национального характера, нежели просто некомпетентным руководством и недостаточной подготовкой личного состава.
В период с 1905 по 1914 г. русский Генеральный штаб был занят, если можно обобщить это, насаждением в армии наступательного духа. В этом духе были составлены все наставления и приказы, подготовленные командующими 12 военных округов. При этом поощрялась личная инициатива, по крайней мере на бумаге. Вмешательство старших командиров в распоряжения, отданные подчиненными, строго запрещалось. Во время маневров командиров всех степеней обязали занимать позиции и оставаться там, где они должны были находиться во время реальных боев.
Взаимодействие войск улучшилось после того, как с 1910 г. во время тактических учений управление дивизионной артиллерией перешло в руки начальника дивизии. Позднее стала традиционной практика на время учений передавать инженерные подразделения во временное подчинение командирам различных подразделений дивизии. Такой порядок пришел на смену старой практике, когда инженерные войска проходили тренировки отдельно, в водонепроницаемых отсеках. И все же после проведения этих реформ прошло слишком мало времени, в частности на то, чтобы превратить артиллерию и пехоту дивизии в единый, неразрывный организм. Всего за несколько недель до начала войны репортеры военных изданий пытались доказать, что нововведения приносят один лишь вред, и по этому поводу в прессе развернулась оживленная дискуссия.
При обучении пехоты основное внимание уделялось тому, чтобы научить солдат (и закрепить навыки) действиям в разреженном боевом порядке с максимально возможным использованием естественных укрытий. Боевые уставы пехоты 1909 г. явились значительным шагом вперед, по сравнению с тем, что говорилось в уставах 1899 г. Возросли качественные характеристики используемых в армии боеприпасов.
Кавалерия в целом развивалась менее стремительно. Здесь все еще предпочитали действовать в спешенных порядках, мало внимания уделялось вопросам сочетания огня и маневра. Слабо была налажена разведка. Но качество солдат и конного состава было отменным.
Исходя из увиденного на маневрах, трудно судить о качестве подготовки войск артиллерии. Орудия предпочитали размещать на закрытых позициях, мобильность артиллерии была явно недостаточной.
Война в Маньчжурии вскрыла множество недостатков офицерского состава как с точки зрения подготовки, так и морально-боевого духа. После того как в результате той войны в отставке оказались многие из самых образованных офицеров, задача поднять общий уровень подготовки офицерского состава усложнилась вдвойне. Так, по состоянию на январь 1910 г. недоукомплектованность офицерами в армии составляла 5123 человека. Военная администрация делала все, что могла, для того, чтобы бороться с этим злом. В частности, был принят ряд мер, направленных на повышение материального положения офицеров, улучшения их профессиональной подготовки. Размеры жалованья всех офицеров званием до подполковника включительно повысились от 25 до 35 %. Увеличились пенсии. Более быстрым стало продвижение по службе за счет установления жесткого предельного возраста для каждого звания, по достижении которого следовало увольнение из армии. Всего за один год с небольшим из армии за недостаточную профессиональную подготовку уволили 341 генерала и 400 полковников.
Школы, где готовили офицеров, прежде делились на два класса, «военные» и «юнкерские». Для поступления в последние от юноши не требовалось отвечать особо высоким стандартам с точки зрения уровня образования. Для того чтобы выравнять уровень подготовки офицеров, все юнкерские школы преобразовали в военные училища. Во всех училищах увеличили штаты. Были открыты новые военные училища, в частности третье учебное заведение, где готовили офицеров полевой артиллерии, и совершенно новое училище – для подготовки офицеров крепостной артиллерии. Увеличили сроки подготовки специалистов-артиллеристов, а в районе Луги был оборудован прекрасный учебный полигон. Во многих военных округах организовали курсы дополнительной подготовки офицерского состава.
Для того чтобы все эти реформы принесли запланированные результаты, нужно было время. А пока большая часть полковых офицеров русской армии страдала типично национальными недугами. Если они и не являлись лентяями в полном смысле этого слова, то имели явные наклонности пренебрегать своими обязанностями при малейшем ослаблении контроля. Они ненавидели утомительную рутину регулярной учебы. В отличие от офицеров нашей страны у них не было никакой тяги к развлечениям за порогом собственного дома, а во время праздников они явно предпочитали обильные возлияния и долгий сон в своих жилищах. При построении новой дислокации командование армии сделало попытку избежать траты времени при стратегическом развертывании, обусловленном недостаточно развитой сетью железных дорог. С этой целью еще в мирное время значительное количество армейских частей развернули в непосредственной близости от границы. Можно было себе только представить, насколько однообразно проходила жизнь в таких приграничных армейских поселках, вдали от мест развлечений. Например, в Термезе, на границе с Афганистаном, не было ни одного теннисного корта, хотя гарнизон города насчитывал от 150 до 200 офицеров. Поэтому неудивительны регулярные случаи самоубийств среди офицеров этого гарнизона.
Большая часть вакансий на должности командиров пехотных и кавалерийских полков заполнялась за счет офицеров Генерального штаба и гвардейского корпуса или за счет тех, кто никогда не входил в штат данного полка. Естественным результатом этого стало то, что те, кто не отличался особым усердием в службе, всегда имели для себя оправдание: упорный труд не имеет никакого смысла. И таким людям было позволено занимать свои должности до достижения предельного возраста, после чего они спокойно отправлялись на пенсию, до этого момента не давая возможности расти по службе более грамотной и активной молодежи.
Распределение работ в командной цепочке было организовано слабо. Корпусным, бригадным и батальонным командирам приходилось не слишком много трудиться, в то время как командиров дивизионного, полкового и ротного звена перегружали административными мелочами. Постоянное написание писем и составление рапортов, по замечанию одного из писателей, являлось тем «злом», которое «было способно утопить любые полезные преобразования в море чернил». Это отнимало так много времени боевых офицеров, что к реальной боевой работе – подготовке своих солдат к войне – они могли приступить лишь после того, как были вымотаны, подобно выжатым лимонам. В 1913 г. командир одной из батарей в Средней Азии подсчитал, что ежегодно его батареи приходилось отправлять в адрес командования примерно 4500 писем и рапортов. Правда, при этом он сделал оговорку, что «их могло быть не больше 3500, но офицер интендантской службы был чересчур добросовестным»! Командир другой батареи, расквартированной в Казани, отмечал, что его подразделение ежегодно отправляет наверх по 8 тыс. писем.
