Келейность многих высших руководителей России, их самоубийственное желание представлять события в фальшиво оптимистическом освещении во все времена усложняли задачу представителям союзников снабжать свои правительства своевременной и точной информацией. Возьмем следующий пример. 25 сентября генерал Жоффр телеграммой запросил, позволяют ли имеющиеся в распоряжении правительств России и Великобритании боеприпасы продолжать военные действия на неопределенный срок при условии сохранения нынешнего уровня их расхода, и если нет, то на какой срок хватит тыловых запасов. Посол Франции в Петрограде официальным письмом передал этот запрос правительству России. 28 сентября военный министр дал свой ответ на него: наличие боеприпасов в русской армии не дает причин для беспокойства и что Военное министерство предпринимает все меры для того, чтобы снабжать армию всем необходимым. В то же время из неофициальных источников французский военный атташе узнал, что мощностей всех заводов России хватало для выпуска всего 35 тыс. снарядов в месяц. К сожалению, у него не было возможности удостовериться, что расход снарядов на фронте составляет 45 тыс. снарядов в день, и он посчитал, что первоначально до мобилизации на складах были накоплены более чем двойные их запасы по сравнению с действительно необходимыми.
Если бы генерал Сухомлинов и его штаб в конце сентября взяли на себя труд оценить сложившееся положение, они бы поняли, что имевшихся в мирное время запасов снарядов на складах хватит не более чем еще на два месяца боев, они сразу же приняли бы адекватные меры к тому, чтобы решить проблему, заказав снаряды за границей.
В дальнейшем стало известно, что официальные лица в Петрограде неоднократно получали предупреждения. 9 сентября штаб Юго-Западного фронта писал в Артиллерийское управление: «Поставки огнеприпасов полностью прекратились. Если они не будут пополнены, придется прервать наступательные операции и в самых сложных условиях отводить войска назад».
Более чем через год от заслуживавшего полного доверия лица я узнал, что в середине октября генерал Кузьмин-Караваев, честнейший человек, нервы которого были подорваны огромным грузом ответственности на посту начальника Артиллерийского управления, со слезами на глазах пришел к Сухомлинову и воскликнул, что Россия будет вынуждена заключить мир по причине нехватки артиллерийских боеприпасов. Военный министр посоветовал старику «идти к черту и успокоиться». Как странно, что еще тогда соответствующие заказы не были размещены за границей!
Сухомлинову в то время исполнилось 66 лет. Он был назначен на пост военного министра в 1909 г., после того как три месяца занимал должность начальника Генерального штаба. Бывший офицер гвардейской кавалерии, он долгое время прослужил инструктором, а затем и начальником кавалерийской школы для офицерского состава. Это был генерал вечно цветущего вида, человек легкого характера, которого противники называли «фигляром». Влияние, которое он имел на царя, объяснялось его даром рассказывать забавные истории. В свою очередь, сам генерал всецело попал под влияние своей четвертой супруги, женщины на много лет младше его. Действительно, в 1906 г., когда мадам Бутович, будучи женой инспектора одной из кавалерийских школ, привлекла к себе внимание любвеобильного генерала, в то время генерал-губернатора Киева, ей было всего 23 года. Бутович развелась с мужем вопреки желанию последнего, который отомстил своему обидчику через шесть лет, опубликовав против него серию статей в одной из петроградских вечерних газет. В статьях, в частности, утверждалось, что губернатор беззастенчиво пользовался услугами киевской тайной полиции, которая искала улики против Бутовича, что его угрожали упрятать в сумасшедший дом, из-за чего ему пришлось бежать из страны, что подписи к документам, на основании которых был расторгнут его брак, оказались поддельными, что документы защиты пропали после того, как оказались в канцелярии губернатора. Оппозиционная вечерняя газета встала на сторону министра, описывая жизнь его супруги с бывшим мужем как «настоящий семейный ад». Обе стороны забыли русскую поговорку, призывающую не выносить сор из избы, и если такая явная демонстрация и не охладила полностью симпатии императора к своему министру, она, по крайней мере на время, развеяла скуку в довоенном Петрограде.
Сухомлинов был придворным и чиновником автократического типа, не выносившим вмешательства парламента в дела национальной обороны, хотя в России целью такого вмешательства было не спасти карманы налогоплательщиков, как это принято в других странах, а обеспечить финансирование в этой области. Он проживал суммы, намного превышавшие его жалованье 17 тыс. рублей в год. Говорят, что сам император оплатил его долги как минимум один раз и сделал это из собственного кармана, а сам Сухомлинов пытался свести концы с концами с помощью командировочных денег, поскольку, проводя инспекции, он много времени провел в поездках. Поскольку министру полагалась оплата 24 лошадей за версту, а сам он, разумеется, путешествовал железной дорогой, прибыль, получаемая от поездки в 12 тыс. верст до Владивостока, получалась очень значительной
[23].
Помощником военного министра был генерал Вернандер А.П., чисто декоративная фигура. Этого человека Сухомлинов назначил на данный пост в 1912 г. вместо генерала Поливанова, с которым он поссорился.
16 декабря я встречался с Сухомлиновым в Петрограде и расспрашивал его о том, что он думает относительно винтовок и снарядов. Первым его замечанием было: «Как вы знаете, немцы готовились к этой войне с 1870 г. А мы не предпринимали никаких приготовлений и начали готовиться всего пять лет назад, когда я стал военным министром. С того времени мы многое успели, но мне нужно было еще два года».
Генерал продолжал, что в январе в армию вольется контингент численностью 1,4 млн рекрутов призыва 1914 г. и винтовки больше не будут проблемой, так как «они уже заказаны и находятся на пути из Америки». Это было полным искажением фактов. Контракт на закупки американских винтовок все еще не был подписан, и еще 18 месяцев они так и не прибыли в страну!
В то время оптимизм военного корреспондента «Таймс» стал раздражать русских читателей, которым была хорошо знакома реальная обстановка. Многочисленные вторые эшелоны, которые фигурировали на картах «Таймс» в тылу русского фронта, давали абсолютно искаженную картину. Во всяком случае, во время боев я не припомню случая, когда в резерве имелся хотя бы один корпус. В редких случаях это была дивизия. Во время наступления после боев на Висле фронты 1, 2, 5, 4 и 9-й армий растянулись от Остроленки до Сандомира в отчаянной попытке не дать противнику совершить фланговый маневр. Когда 1-я и 2-я армии оказались в сложной ситуации, для восстановления положения приходилось перебрасывать войска из 10, 5, 4 и 9-й армий.
