До утра 9 августа все пять армий, 12, 1, 2, 4 и 3-я, отступили к общему оборонительному рубежу Ломжа – Остров – Венгров – Любатов – Влодава. Слева от участка обороны 1-й армии занял рубеж Туркестанский корпус. Штабы были отведены в тыл: при этом штаб 12-й армии развернулся близ Белостока, а штаб 1-й армии – в районе Бельска, 2-й армии – в Клещели, 4-й армии – в Биеле.
В тот день немцы ударом с юго-запада захватили Ломжу, и I корпус стал отходить на восток. Основные усилия противник сосредоточил на стыке русских 12-й и 1-й армий в районе Острова. Немцы проломили наш передний край и одним ударом опрокинули оборону наших войск в районе Червони-Бор и в среднем течении реки Буг. Отходя на восток, XXI армейский корпус оставил брешь между своим правым флангом и левым флангом IV Сибирского корпуса, и для того чтобы заполнить ее, на северное направление был направлен XXVII армейский корпус.
Теперь единственным соединением 12-й армии, сохранившим хоть какую-то боевую ценность, оставался V армейский корпус. 1-й армии пришлось растянуть свой правый фланг к северу для того, чтобы ослабить давление на соседа, и к утру 11 августа она занимала оборонительный рубеж от Замброва до района в десяти верстах севернее Соколова. Соответственно отошли назад 2-я и 4-я армии.
Противник ничего не выигрывал, вторгнувшись в клин между Бобром и Наревом, поэтому он перебросил свои войска с участка перед 12-й армией к 1-й армии, нанося основной удар на Белосток через Мазовецк.
12 августа вместе с бароном Будбергом, прикомандированным к штабу армии, я посетил XXVII армейский корпус и 76-ю дивизию и обнаружил, что оба штаба пребывают в обычном для них благодушном настроении. За обедом генерал Баланин непрерывно говорил. В качестве сувенира он вручил мне копию приказа, которую подготовил в прошлом месяце, а также дневник своего сына, который служил в гвардейском корпусе и погиб под Ломжей.
В приказе, которым генерал очень гордился, содержалось следующее:
«ПРИКАЗ XXVII
армейскому корпусу № 295.
Поселок Вишков. 25 июля 1915 г.
Противник подошел к нам совсем близко.
Сейчас у нас есть возможность нанести ему мощный удар в духе храброй русской армии.
В этот судьбоносный момент я обращаюсь к вам, славные части моего корпуса, с сердечным приветом и горячим напутствием стоять твердо на защите интересов нашего любимого Отечества и порадовать сердце нашего обожаемого императора и главнокомандующего своей силой, стойкостью и самоотверженной храбростью.
Битва, которую нам придется вести, станет решающей.
Мы должны победить, чего бы это ни стоило. Этого требует от нас Его Величество император во имя нашей страны.
Своими солдатскими подвигами вы обеспечите счастье своей родной земли. Мы будем сражаться до последней капли крови, чтобы победить смелого и коварного врага, вторгшегося на нашу территорию. Мы отдадим все свои силы для того, чтобы выполнить святой долг и показать всему миру, из какого материала сделан храбрый, самоотверженный русский солдат, поднявшийся на защиту родной земли.
Да хранит нас Бог, и мы, помня о словах «Веруй в Бога, но держи порох сухим», должны сделать все, что велит нам наша совесть и требует присяга для победы в нашем священном правом деле.
Я верю, что вы сделаете это!
Я надеюсь, что части XXVII корпуса вновь увенчают славой свои знамена, что они честно и не думая о сохранении своих жизней ударят по врагу ради счастья нашего любимого Отечества.
Да здравствует император!
Да хранит нас Бог!
(Подпись) Командир корпуса генерал от инфантерии Баланин».
Ночью 12-го числа русские 12, 1 и 2-я армии отошли в среднем на 15 миль к общему рубежу Визна – Соколы – Цехановец – Дрогичин – Лосицы. Это не дало ожидаемой передышки, и уже на следующий день 1-я армия снова вела ожесточенные бои по всему фронту.
В следующие дни положение стало критическим. За девять дней с 5 по 13 августа 1-я армия отступила на 73 мили от Вислы к Бугу. Наши пять корпусов хронически страдали от неукомплектованности личным составом. В частности, в одной из дивизий в ее 16 батальонах осталось всего 89 штыков. Войска же противника на нашем участке, в общей сложности 14 дивизий, пополнялись уже четыре раза. Солдаты устали каждую ночь отступать, а утром рыть новые окопы, и все это только для того, чтобы к полудню попасть под вражеские снаряды, на которые нечем было ответить. В официальном бюллетене за 14-е число сообщается о том, что противник нанес удар на участке 76-й дивизии, севернее железнодорожной ветки Варшава – Белосток: «К настоящему моменту атака противника отражена, однако наша артиллерия из-за нехватки снарядов не может вести огонь достаточной интенсивности».
В том же документе сообщается о событиях на участке VI армейского корпуса: «Из-за нехватки снарядов наша артиллерия не в состоянии остановить непрекращающиеся атаки противника».
12 августа XXI армейский корпус (33, 44 и 78-я дивизии, одна бригада 41-й дивизии, одна бригада 6-й сибирской дивизии и два туркестанских стрелковых полка, номинально – 68 батальонов) фактически насчитывал в своем составе всего 6 тыс. солдат; артиллерия имела по 31 снаряду на орудие.
15 августа в корпусе возникла паника, однако «к шести часам вечера удалось остановить беспорядочно отступавшие части». В одном из корпусов в тот день закончились огнеприпасы даже для орудий на переднем крае, и батареи были вынуждены замолчать. С трудом удалось вымолить в 12-й армии 2 тыс. снарядов. В Туркестанском корпусе во время отражения атаки противника закончились патроны.
Отсутствие огнеприпасов начинало катастрофически сказываться на моральном духе войск. Любая армия со временем будет деморализована, если ей приходится постоянно совершать короткие рывки назад, имея на плечах войска противника, которого никак не удается стряхнуть. Если бы это удалось, то дела пошли бы гораздо лучше: ведь значительно удобнее совершать отход на большее расстояние на заблаговременно подготовленные позиции. Тем не менее работа штабов во время отступления была организована эффективно; прорывы противника своевременно парировались, а «лишние» транспорт и орудия, к которым отсутствовали снаряды, отходили в тыл в первую очередь, что позволяло избегать заторов на дорогах.
Я был поражен разговором, который состоялся 15 августа с одним из молодых пилотов в парке города Вельска. Как это часто происходило, он начал с того, что попытался завести беседу о том, что, должно быть, западные союзники недовольны Россией за ее неудачи. Продолжая, он заявил, что уверен в том, что русские никогда не смогут снова отвоевать Польшу военным путем, что русские солдаты не желают воевать, что они представляют собой в лучшем случае сырой материал, что офицеры, призванные из резерва, безнадежно неграмотны и не могут даже читать карту, что недостаточно иметь кадровых офицеров, как это имеет место сейчас, на должностях командиров батальонов, так как офицеры резерва не годятся и для командования ротами.
