Максим вдруг привстал в стременах и заорал во всю мощь своих лёгких, оповещая окрестности о радостном событии: «Ю-ху!» А Катрин засмеялась в голос, пытаясь повторить его вопль.
— Нельзя быть таким счастливым! Сердце просто может не выдержать. — Максим остановился на пригорке и наблюдал за солнцем. Его грудь часто вздымалась, как бывает от быстрого бега, говорил немного с придыханием, а глаза горели восторгом. — У меня такое чувство, словно я заново родился. Странно! Ведь за ночью всегда следует день, и рассвет непременно наступает, но всё это проходит мимо нас.
Катрин остановилась рядом, понимающе посмотрела на него. Каждый раз, встречая рассвет, она испытывала точно такие же чувства. Подъехала ближе и просто взяла его за руку. Максим с благодарностью сжал её ладонь.
Они вернулись в дом как раз к завтраку, немного уставшие, но, определённо, счастливые. Светлана как раз допекала последнюю порцию оладушек, когда они вошли в дом, взявшись за руки и не отводя друг от друга взгляда. Женщина мысленно ойкнула. Только слепой не заметил бы, как между её дочерью и гостем всё искрится от переполняющих их чувств. И сейчас, глядя на это, она решила ничего не говорить Катрин, хотя ещё накануне была настроена высказать всё, что думает по этому поводу. Перевела взгляд на мужа: Жерар тоже выглядел обеспокоенным и смотрел напряжённым взглядом на гостя.
Глава 40. Настоящая ошибка — перестать пытаться
Почему-то разговор за завтраком не клеился. Катрин полностью была поглощена гостем, рассказывая о своих задумках, над которыми уже начала работать. Максим с восхищением внимал каждому слову и поедал её глазами. А родители сидели напротив и наблюдали за ними. Светлана дотронулась до руки мужа и слегка сжала её.
— Ну ладно, — Жерар поднялся из-за стола. — Пора мне. — Наклонился и поцеловал жену в макушку. — Спасибо, дорогая. — Нахмурился, когда эти двое даже не взглянули на него. — Ну что, ещё увидимся. Скоро вернусь. — И быстро вышел.
Катрин кинулась за отцом.
— Я сейчас! — бросила она через плечо и вылетела из кухни. — Папа! — закричала она, выбегая за ним на двор. — Ты куда?
— Да я ненадолго. Мне нужно дойти до Жоржа, забрать наш старенький пикап. Он вчера звонил, сказал, что машина готова. Целую неделю с ней возился.
— А что с ней было? — поинтересовалась Катрин, подходя ближе к отцу и поправляя на нём шляпу.
— Так двигатель застучал. Совсем же старичок стал. — Засмеялся. — Не я, пикап. Я ещё хоть куда.
— Вот нисколько не сомневаюсь. А можно, я сама заберу машину? — с надеждой в голосе поинтересовалась она. На лице Жерара появилась улыбка. — Мы с Максимом пройдёмся. Здесь же совсем близко, если идти через наши поля.
— Зачем это ещё? — снова нахмурившись, подозрительно поинтересовался он.
— Просто так, — соврала Катрин. Но всё было далеко не так просто. Она кое-что задумала и непременно хотела попробовать это осуществить. — Очень хочется посмотреть, как в этом году поднялась рожь. — Отец сразу приосанился и довольно заулыбался: он гордился своими полями. — Не волнуйся! Всё будет хорошо. Мы скоро вернёмся.
— Ну, хорошо, — согласился Жерар. — Тогда пойду, займусь другими делами.
Катрин поцеловала отца в чисто выбритую, пахнущую мужским лосьоном щёку, и бегом припустила на кухню за шефом. А через какое-то время они уже шагали по полю молодой ржи, и Катрин говорила и говорила, рассказывая, как отец поднимал хозяйство, как родители терпели убытки, брали кредиты и, чтобы отдать их, снова влезали в долги. Максим внимательно слушал историю её семьи. Он не задал ни одного вопроса, ни разу не перебил её. А на его лице блуждала задумчивая улыбка.
Лишь когда они подошли к соседской ферме и пошли по дороге, ведущей к воротам, он тихо поинтересовался:
— А сейчас у вас всё хорошо?
— Да, — быстро ответила Катрин, не придавая значения выражению, появившемуся вдруг на лице шефа. Ей было не до того: она пыталась разглядеть Жоржа во дворе. — Подождёшь здесь немного? Я только машину заберу, и поедем сразу обратно. Пообедаем, и можно будет собираться в дорогу.
Максим провожал взглядом девушку, а сам пытался совладать со своими чувствами. Почему-то всего одна фраза «можно будет собираться в дорогу» повергла его в глубокое уныние. Нет, он, конечно, понимал, что длиться вечно это не могло, нужно было возвращаться к работе, к своим обязанностям, но…
Обернулся и ещё раз обвёл взглядом поля, пытаясь запомнить каждую мелочь. Его не покидало ощущение, что он прожил здесь целую жизнь, хотя прошло всего-то два дня. За спиной послышался звук мотора. Он оглянулся. К нему приближался старый пикап. За рулём сидела Катрин. Машина остановилась рядом.
— Садись! — Она потянулась через сиденье и открыла перед ним дверцу. — Прокачу тебя с ветерком!
— Вот как-то последнее высказывание совсем не вызывает доверия, — проворчал Максим, забираясь внутрь. — Ну и куда едем?
— Сейчас всё увидишь.
Они отъехали на приличное расстояние от фермы Жоржа. Катрин остановила машину, но не стала глушить мотор. Вышла из неё, обошла и распахнула дверь со стороны Максима.
— Перебирайся на водительское кресло.
— Нет! — в его голосе послышались металлические нотки. — Я же тебе рассказывал, что стоит мне только повернуть ключ в замке зажигания, как…
— А его не надо поворачивать, — она не дала ему договорить. — Двигатель уже работает, а тебе нужно всего лишь пересесть на водительское место.
— Я не могу. — От одной лишь мысли сесть за руль и заставить двигаться эту железяку, его тело одеревенело. — Это очень плохая затея!
— Максим, — ласково позвала Катрин, — посмотри на меня. — И совсем нежно добавила: — Пожалуйста.
Максим вскинул голову, поджал губы и скрестил на груди руки.
— Ты должен попробовать! Ради себя, ради твоего отца. Ведь он знал о твоей страсти к машинам и любви к скорости. — Надменность на его лице вдруг сменилась замешательством. — Посмотри на дорогу! На много миль, что позади нас, что впереди, нет ни одной машины. Самое плохое, что может случиться, так это то, что ты съедешь с дороги в поле и распугаешь кузнечиков.
Максим развёл руки и уставился на свои ладони. Они дрожали.
— Прошу тебя, попробуй. Если ты боишься как-то навредить мне, то я пойду рядом с машиной. Но я буду с тобой. — Она жутко разволновалась. — Хочешь, я даже песни орать буду, чтобы ты слышал меня, чувствовал моё присутствие? Ты не думай, я могу.
— Не нужно песни орать. — Передвинулся на водительское место и положил руки на руль, закрыл глаза и часто задышал. — Не знаю, получится ли у меня? — как-то неуверенно проговорил он.
— Получится. Я верю в тебя!
Машина тронулась… медленно-медленно.
— Глаза уже можно открывать. — Она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться от переполняющих её эмоций. «Всё получилось. У него всё получилось!» Очень хотелось запрыгать, затанцевать, пойти вприсядку. Не выдержала, заорала: — Да-а-а!
