— Ух, я им завтра! — он грозно потряс болгарским перцем у себя над головой и чуть не выронил его из рук.
— Максим, — решилась Катрин. — А можно мне будет пожить эти два дня у тебя? Понимаешь, у меня возник…
— Конечно, можно, — не дал он ей договорить. — Я предупрежу консьержа. — Максим прошёл к кухонному шкафу и достал с верхней полки второй ключ. — Вот, возьми, — протянул ей. — Я буду несказанно счастлив, если по возвращению найду тебя здесь, — голос его звучал взволнованно.
— Спасибо, — Катрин взяла ключ и положила его перед собой на столешницу. — Я буду здесь, когда ты вернёшься.
Глава 54. Перемены
Будильник прозвенел в половине восьмого. Катрин сладко потянулась и села на кровати, стыдливо прикрываясь одеялом, глазами поискала по комнате свою пижаму. Она и сейчас испытывала чувство неловкости из-за простоты своего наряда. К такому мужчине нужно выходить исключительно в шёлковом белье — в маечке на тонких бретельках и соблазнительных шортиках. А не как она — в хлопковых коротких штанишках и футболке. Хотя, какая теперь разница? Улыбнулась, вспоминая, как он воскликнул, когда увидел её:
— Какие симпатичные медвежата, — при этом раздевая её взглядом.
— Ты что? Это же утята! — возмущённо поправила его Катрин, втайне радуясь, что под футболку надела бюстгальтер.
— Какая разница? — его голос понизился до шёпота. — Ни тем, ни этим зверюшкам не место в нашей кровати.
Катрин покраснела, вспоминая прошедшую ночь. Максим оказался неутомимым любовником — нежным, чутким, ласковым. Он словно знал, чего она хочет, и следовал за её желаниями. А самое интересное, с ним у неё не было никаких запретов. Она отдавалась ему вся без остатка, без какой-то ложной скромности или условностей.
Катрин провела ладонью по соседней подушке, которая, казалось, до сих пор хранила тепло его тела. Тяжело вздохнула.
«Слишком всё хорошо, чтобы было правдой!»
Прошлёпала босыми ногами по полу в гардеробную и надела на себя первую попавшуюся рубашку Максима. И да! Натянула его трусы. А что? Ей понравилось ходить в мужском белье. Отправилась в душ.
Катрин привела себя в порядок, переоделась в платье и через полчаса готова была ехать в офис. Вчера Максим предупредил, что директора завтра появятся не раньше десяти, и поэтому она не спешила, решив спокойно позавтракать. Прошла на кухню, сделала бутерброд и налила кофе.
И в этот момент в дверь постучали.
— М? — она застыла с бутербродом, не донеся его до рта. — Ну и кто это может быть?
Первой мыслью было не открывать дверь. Что подумают, увидев незнакомую девушку в чужой квартире? Но она вспомнила, как Максим ещё с вечера при ней позвонил консьержу и предупредил о том, что она поживёт в его квартире, пока он будет в отъезде. У неё были ключи и официальное разрешение. Чего бояться? Но вот открывать дверь всё равно не хотелось. Мало ли кто там может быть!
Стук стал настойчивым.
«Вот же ж! Наверняка консьерж сказал, что я ещё не выходила. Они так и будут стучать, а мне уже в офис пора».
Делать нечего. Она прошла к двери и открыла её. И лучше бы она этого не делала! В коридоре стояла мать Максима. Женщина одарила её презрительным взглядом.
— У вас что, проблемы со слухом? — поинтересовалась Элен, отодвигая девушку в сторону и заходя в квартиру.
— Н-н-ет, — растерялась Катрин. — Я просто не сразу услышала.
И покраснела, потому что своим ответом только что подтвердила её предположения.
Элен прошла в квартиру, внимательно осмотрелась и едва заметно улыбнулась.
— Я рада, что мы наконец сможем с вами поговорить наедине, — ласково произнесла она.
Вот почему-то Катрин совсем не было радостно от этого. Она с подозрением смотрела на эту женщину и интуитивно ожидала неприятностей от предстоящего разговора.
— Я заезжала вчера вечером, мне нужно было повидаться с сыном перед тем, как он улетит в Берлин, но консьерж предупредил, что он не один в квартире, поэтому не стала подниматься, — мадам недовольно поджала и без того тонкие губы. — Мне пришлось оставить важные документы внизу. — Бросила взгляд на сиротливо лежащий бутерброд и чашку кофе на столе. — Я вижу, вы в его квартире прямо как у себя дома.
— Я… — начала Катрин, но её перебили.
— Не нужно ничего объяснять. Мне консьерж сказал, что во время отсутствия моего сына вы будете жить в его квартире. Я знаю об этом. Не утруждайтесь, милочка!
— Вы знаете… — Катрин хотела объяснить, что это временно и что она ни на что не претендует.
— Катрин, — твёрдо произнесла Элен, проходя к креслу и опускаясь в него. — Вы же понимаете, что всё это не серьёзно?
— Что именно?
— Ваши отношения. — Элен усмехнулась. — У них нет будущего! Я вполне могу понять своего сына, почему он с головой бросился в эту интрижку: ему нужна была отдушина перед предстоящим браком. Но вот вас, — осуждающе покачала головой, — понять очень сложно. Насколько же нужно себя не уважать, чтобы вот так… — многозначительно повела бровью.
«Нет-нет, не правда! Он ни разу не обмолвился о предстоящей женитьбе, о своей невесте и вообще…» — Перед глазами всё поплыло, Катрин часто заморгала.
— Об этом слиянии мечтал мой муж, его работу продолжил сын. — Элен осмотрела свой безупречный маникюр. — Для Максима это не просто ещё один проект, а возможность завершить дело всей жизни его любимейшего отца и доказать себе, что он в бизнесе может всё.
Катрин показалось, что из-под ног у неё выбили почву и разом померк свет. Она чувствовала себя оскорблённой, униженной и несчастной. Нет. Она всегда знала, что не пара ему, но что будет вот так! «Интрижка? Отдушина?» И ведь не было никаких оснований не верить ей! Всё то, что сейчас говорила эта женщина, Катрин выслушивала вчера весь вечер, только другими словами.
«Господи, но почему он ничего не сказал о предстоящей женитьбе?»
— Документы, которые я передала для сына, очень сильно помогут ему сегодня на переговорах, и надо отметить, что в этом огромная заслуга отца Лорен: именно он подсказал Арно, где нужно искать и что. — Элен выудила из сумочки платок и промокнула глаза. — Бедная девочка, каково ей было наблюдать за вашими отношениями, за тем, как вы постепенно сближаетесь. А ведь она ничего никогда не просила и не требовала, просто была рядом и ждала! Сама скромность! Безупречное воспитание!
«Наверное, речь идёт о той блондинке, которую я не раз видела рядом с ней!»
Катрин тяжело опустилась на стул, ноги стали ватными; она боялась, что свалится в обморок.
— Я пришла с вами поговорить, как женщина с женщиной. Вы должны отступиться. Уйти. Сейчас. Потому что дальше будет только хуже! Максим будет разрываться между жалостью к вам и долгом перед семьёй, с которой он связан обязательствами. Я знаю своего сына!
