– Мне нужен красный свисток. На зеленом шнурке. Ты сможешь сделать такой для меня?
Шут встал, и на лице у него появилась довольная и одновременно удивленная улыбка. Он медленно подошел к столу.
– Думаю, да. А тебе срочно?
– Чем раньше, тем лучше, – ответил я холодным тоном, который самому мне показался слишком жестким. Словно мне было больно просить его об услуге. – Свисток не для меня. Для Олуха. У него когда-то был такой, но кто-то у него отобрал и сломал. Чтобы обидеть его. А он так и не забыл о нем.
– Олух, – проговорил Шут и добавил: – Он довольно странный, не так ли?
– Наверное, – неохотно согласился с ним я, но Шут, казалось, не заметил моей сдержанности.
– Всякий раз, когда я его встречаю, он на меня пялится, но стоит мне посмотреть на него в ответ, он тут же бросается прочь, словно побитая собака.
– Лорд Голден славится тем, что не слишком ласково обращается со слугами, – пожав плечами, сказал я.
Шут вздохнул.
– Да уж. Это необходимо, но мне больно, что он меня боится. Значит, красный свисток на зеленом шнурке. И чем раньше, тем лучше, – проговорил Шут.
– Спасибо, – коротко ответил я.
Его слова напомнили мне, что лорд Голден – это еще одна роль, которую он играет, и я пожалел, что попросил его об одолжении. Не слишком удачное начало для ссоры. Не глядя ему в глаза, я унес свою чашку к себе в комнату, насыпал в нее эльфовской коры и вернулся к столу. Шут вертел в руках букетик и улыбался. Я налил горячей воды в свою чашку, а потом в заварной чайник. Шут наблюдал за мной, и улыбка постепенно сползла с его лица.
– Что ты делаешь? – едва слышно спросил он. Я застонал и сердито ответил:
– Голова болит. Неттл билась в мои защитные стены всю ночь. Мне становится все труднее удерживать ее и не подпускать к себе.
Я поднял чашку и размешал ее содержимое. Над поверхностью тут же поднялись черные щупальца пара. Настой постепенно становился все темнее, но я уже не мог ждать и сделал глоток. Горько. Но головная боль почти сразу же начала отступать.
– Ты уверен, что правильно поступаешь? – спокойно поинтересовался Шут.
– Если бы не был уверен, то не делал бы, – язвительно ответил я.
– Но Чейд…
– Чейд не владеет Скиллом и не знает, какие страдания он несет с собой и как нужно справляться с болью.
Я ответил гораздо резче, чем собирался, поскольку вдруг ужасно разозлился. Значит, я так и не простил Чейда за то, что он скрыл от меня содержание письма Полукровок. Как и прежде, он продолжал пытаться контролировать мою жизнь. Какое диковинное ощущение – ты думаешь, что сумел справиться со своими чувствами, а они, оказывается, продолжают бушевать в душе. Я сделал еще глоток горького настоя, прекрасно понимая, что, как и всегда, эльфовская кора заставит меня погрузиться в мрачное, беспокойное настроение. Кошмарное сочетание, но все лучше, чем целый день мучиться страшной головной болью.
Шут сидел совершенно неподвижно несколько долгих минут, а потом, не сводя глаз с чайника, наполнил свою чашку и спросил:
– А разве эльфовская кора не помешает тебе заниматься с принцем Дьютифулом Скиллом?
– Принц Дьютифул сам помешал себе заниматься. Он не приходит на уроки вот уже несколько дней. Я не могу учить того, кто не является ко мне, – и эльфовская кора тут ни при чем.
И снова я с удивлением обнаружил, что поведение принца меня сильно задело. Каким-то непостижимым образом получилось так, что, когда я оказался за одним столом со своим старым другом, с которым намеревался выяснить отношения, я не сумел сдержаться и вывалил перед ним все свои проблемы и боль. Словно он был виноват в том, что вел себя излишне сдержанно всю прошедшую неделю, позволив мне поверить в лживые измышления о нас обоих.
Не выпуская чашки из рук, Шут откинулся на спинку стула и посмотрел куда-то мимо меня.
– Ну, мне представляется, что тебе придется поговорить об этом с самим принцем
– Конечно. Но есть кое-что, о чем я хочу поговорить с тобой. – Я услышал обвинительные интонации в своем голосе, как будто слова вырвались помимо моей воли.
Между нами повисло напряженное молчание. Шут поджал губы, словно с трудом сдерживался, чтобы мне не ответить. Затем сделал глоток чая, посмотрел мне в глаза и устало спросил:
– Правда?
Мне очень не хотелось начинать этот разговор, но я заставил себя продолжать.
– Да, правда. Я хочу знать, что такого ты сказал своей знакомой по имени Йек, из чего она сделала вывод, что я, что мы, что… – Я ненавидел себя за то, что не могу высказать вслух свои мысли.
Получалось, будто я боялся, что, прозвучав, они обретут реальность.
По лицу Шута промелькнуло необычное выражение, а потом он покачал головой.
– Я ничего ей не говорил, Фитц. Моя «знакомая по имени Йек», как ты ее назвал, имеет обыкновение делать выводы и придумывать самые разные теории на пустом месте. Она принадлежит к типу людей, которым никогда не нужно лгать; достаточно просто не договаривать, и она придумает свою собственную историю. Некоторые из них оказываются совершенно дикими вымыслами, как ты имел возможность убедиться. В чем-то она похожа на Старлинг.
Мне совсем не хотелось слышать имя Старлинг в этот момент. Она тоже считала, что мои отношения с Шутом зашли значительно дальше дружеских. Теперь я понял, почему она так решила. Он применил к ней тот же метод, что и к Йек. Ничего не отрицать, шутить на определенные темы, делать замечания, которые можно трактовать. А в результате у человека складывается ложное впечатление. Возможно, в более удачный день, мне было бы забавно, хотя и немного неловко, проследить за тем, как она постепенно пришла к неверному выводу. Теперь же я считал унизительным, что Шут так поступил.
Он поставил чашку на стол.
– Мне казалось, что я чувствую себя значительно лучше, но я ошибся, – сказал он аристократическим тоном лорда Голдена. – Пожалуй, я вернусь к себе в комнату. Никаких гостей, Том Баджерлок. – Он начал подниматься.
– Сядь, – приказал я. – Нам нужно поговорить.
Он встал и заявил:
– Не думаю.
– Я настаиваю.
– А я отказываюсь. – Задрав подбородок, он смотрел мимо меня.
Тогда я тоже поднялся на ноги.
– Шут, мне необходимо знать. Ты иногда на меня смотришь, говоришь какие-то вещи, вроде бы в шутку, но… Ты позволил Йек и Старлинг поверить в то, что мы с тобой любовники. – Слово прозвучало резко, словно было всего лишь эпитетом. – Возможно, тебе все равно, что Йек считает тебя женщиной, которая в меня влюблена. Я не могу столь спокойно относиться к подобным предположениям. Мне уже пришлось столкнуться со слухами, касающимися твоих постельных утех и предпочтений. Даже принц Дьютифул меня об этом спрашивал. Я знаю, Сивил Брезинга уверен, что мы с тобой не просто слуга и господин. Мне совсем не нравится сложившееся положение вещей. А еще мне не нравится, что люди в замке смотрят на нас и пытаются понять, что ты делаешь со своим слугой по ночам.
