Стражник ушел, захлопнув за собой дверь. Я услышал, как он с грохотом закрывает засовы. Мой новый приятель подошел к двери, дождался, когда стражник отойдет подальше, и вернулся ко мне.
– Ты сможешь пить?
Я ничего не ответил, но сумел приподнять голову. Он поднес край черпака к моим губам, и я осторожно сделал глоток. Мой сосед терпеливо сидел рядом и поил меня. Я старался не спешить. Раньше я не знал, как много мышц спины участвует в процессе глотания – да и держать голову оказалось совсем непросто. Через некоторое время я опустил голову, и сосед по камере положил черпак в ведро. Я лежал и глубоко дышал. Перед глазами сгущался и отступал мрак. Наконец, мне стало немного легче.
– Сейчас ночь? – с трудом спросил я.
– В таких местах всегда ночь, – печально ответил мой сосед, и я вдруг увидел человека, который слишком много времени провел в похожих ситуациях.
Интересно, как долго он работает на Чейда? Потом мне пришло в голову, что шпион может и не знать своего истинного хозяина. Он принес табурет, сел рядом и едва слышно заговорил:
– Сейчас день. Ты здесь уже двое суток. Когда меня сюда поместили, над тобой трудился целитель. Как мне показалось, ты был в сознании. Ты ничего не помнишь?
– Нет.
Возможно, воспоминания вернулись бы ко мне, но я вдруг понял, что мне это ни к чему.
Два дня. Сердце сжалось у меня в груди. Если бы Чейд мог быстро освободить меня, я бы уже был на свободе. Если прошло два дня, значит, я могу провести здесь довольно много времени. Боль прервала ход моих мыслей. Я попытался сосредоточиться.
– Никто не приходил меня повидать, никто не предлагал штраф?
Он вытаращил глаза.
– Штраф? Ты убил трех человек. Штрафом тут не отделаешься.
Пока я размышлял о том, что меня ждет виселица, мой сокамерник добавил, уже мягче:
– После того как целитель закончил с тобой возиться, приходил другой человек. Какой-то знатный лорд, похоже, богатый иностранец. Ты еще не пришел в себя, и ему запретили войти. Тогда он потребовал, чтобы ему показали кошелек, который ты нес для него. Стражники ответили, что ничего про это не знают. Лорд сильно осерчал и посоветовал им хорошенько подумать, потому как если ему не вернут то, что ему принадлежит, он им покажет. Лорд настаивал, что у тебя был маленький красный кошелек с вышитой на нем птицей, кажется, фазаном. Он так и не сказал, что было в кошельке, только повторял, что вещь очень ценная, и все хотел получить ее обратно.
– Лорд Голден? – тихо спросил я.
– Да, так его звали.
Я не понял, о чем говорил Шут.
– Не помню никаких кошельков, – пробормотал я.
Боль накатила, словно тяжелая прибойная волна. Я попытался отвлечься, но у меня ничего не вышло. Тогда я отбросил страх – оказалось, что за страхом прятались злость и обида. Я этого не заслужил! Почему они оставили меня здесь? Если так пойдет, я могу умереть.
Потом я понял, что Дьютифул пытается войти со мной в контакт.
– Я слишком устал, – прошептал я, собираясь ответить ему при помощи Скилла, но произнес эти слова вслух.
Боль от раны пульсировала в ноге, подбираясь к колену. Правая рука почти не слушалась. Я закрыл глаза и попытался войти в контакт с принцем, но лишь погрузился в непроглядный мрак.
Следующие несколько дней промелькнули подобно вспышкам молнии во время грозы. У меня остались короткие, но очень яркие воспоминания, почти лишенные смысла. Какой-то человек – наверное, целитель – посмотрел на лужицу моей крови и объявил, что она слишком темная. Мой сосед по камере с горечью жаловался, что от такой вони даже коза помрет. Я бессмысленно смотрел на диковинный узор, который образовала на полу солома, а в окошко долетали громкие ругательства Неда. Мне ужасно хотелось, чтобы он замолчал, – ведь стражники могли его обидеть. Сохранять сознание значило испытывать страх. Больной, несчастный и напуганный. Меня оставили здесь умирать, чтобы я не мешал им и не смущал их покой. Сон принес мне давние кошмары Ночного Волка о тесной вонючей клетке и жестоких побоях.
Для использования Скилла требуются физические силы, ясность мысли и воля, которых у меня не было. Волны Скилла, которые посылал Дьютифул, ударялись о мое сознание и отступали, не оставляя даже обрывков мысли. Я понимал лишь, что он пытается связаться со мной, а мне хотелось, чтобы меня никто не трогал. Я мечтал о тишине и неподвижности, где я мог спрятаться от боли. Иногда я ощущал присутствие Неттл. Сомневаюсь, что она чувствовала наш контакт.
Между короткими промежутками времени, когда я оставался в сознании, и наполненными кошмарами снами я жил иной жизнью. Округлые склоны холмов покрывал гладкий белый снег, над головой простиралось серое небо. Здесь не было деревьев и кустов, даже камни не нарушали однообразие пейзажа. Лишь снег, шепчущий ветер и сумрак. И тонкая цепочка следов Ночного Волка на белом снегу. Я упрямо следовал за ним. Рано или поздно я найду его и мы будем вместе. Он не мог уйти далеко. Однажды ветер изменил направление и донес до меня вой волков, и тогда я попытался ускорить шаг. В результате я проснулся и обнаружил, что по-прежнему лежу на холодном каменном полу тюремной камеры. Я пошевелился, и из раны потекло что-то горячее и отвратительное. Я закрыл глаза, пытаясь вернуться к умиротворяющим снежным холмам.
Пройдут недели, прежде чем я сумею восстановить последовательность событий. Исчезнувший кошелек лорда Голдена с редкими самоцветами нашли в домике Лодвайна. Впрочем, в городе главаря Полукровок знали под другим именем. Старлинг не ошиблась. Для соседей он был одноруким по имени Кепплер. Нашелся свидетель, заявивший, что он видел, как я преследовал Пэджета, скрывшегося в доме Кепплера. Очевидно, у меня украли кошелек с самоцветами, которые я нес к ювелиру для огранки. Я преследовал воров, они оказали сопротивление, и мне пришлось прикончить всех – однако сам я получил жестокое ранение. Потом я геройски убил взбесившуюся лошадь, чтобы она не вырвалась из сарая и не покалечила ничего не подозревающих мирных горожан.
Так из коварного убийцы, на руках которого была кровь трех человек, я превратился в верного слугу, рискнувшего жизнью, чтобы защитить собственность своего хозяина. Поскольку никто не попытался оспорить показания свидетелей или хотя бы забрать тела «Кепплера» и Пэджета, все в городе поверили в эту историю. Соседи Кепплера начали рассказывать, что после наступления темноты к нему приходили странные гости.
Так или иначе, но лорду Голдену позволили забрать своего верного телохранителя. Он прислал двух слуг, мое вонючее, лишенное сознания тело погрузили на носилки и понесли в замок. В памяти у меня остались холод и мучительные толчки, от которых боль вгрызалась в тело. Я не знал людей, доставивших меня в замок, и они не слишком заботились обо мне. Я ощущал каждый шаг, заставлявший меня вновь и вновь возвращаться к холодной реальности боли. Здоровенные парни, резво тащившие носилки, радовались, что на холоде не так чувствуется вонь от моей раны. Они принесли меня к дверям покоев лорда Голдена, который держал надушенный платочек возле рта и носа, отдавая приказ положить меня на постель. Потом он щедро заплатил слугам и поблагодарил их за то, что они принесли меня домой умирать. В темноте своей спальни я закрыл глаза и собрался выполнить его пожелание.
