– Ты глуп! Неужели ты не понимаешь, что они сражаются за всех нас и заслуживают нашей поддержки? До меня дошли слухи, что Лодвайну удалось кое-что обнаружить и это кое-что позволит лишить Видящих власти. Возможно, тайна умерла вместе с ним, но я надеюсь, что нет.
– А теперь ты говоришь глупости, – уверенно заявил Сивил. – Лишить власти Видящих? Отличный план! Свергнуть единственную королеву, которая пытается остановить казни. И что мы выиграем? Нас начнут уничтожать без разбора, и стражники уже не придут к нам на помощь. Если люди Древней Крови попытаются совершить эту глупость, мы лишь покажем, что являемся врагами всего народа Шести Герцогств и заслуживаем смерти. Ты безумна?
– Да, она безумна, – спокойно сказал Уэб. – И заслуживает жалости.
– Мне не нужна ваша жалость! – выкрикнула Силверайз. – И я не нуждаюсь в вашей помощи. Пресмыкайтесь и дальше перед королевой Видящих. Простите им все, что с вами сделали, станьте ее слугами. А я не прощу. Время моей мести еще придет!
– Мы одержали победу, – прошептал мне на ухо Чейд. – Вернее, все сделала Силверайз. Она показала нам тех, кто больше не хочет крови и костров. Таких большинство. Проследи, прав ли я.
И с этими словами Чейд оставил меня, ускользнув, точно серый паук, во тьму лабиринта. Я покинул свой пост только поздней ночью, чтобы поесть и немного поспать. Впрочем, все шло, как и предсказывал Чейд. Сивил остался с людьми Древней Крови, а когда королева, Чейд и представители Шести Герцогств вернулись, он приветствовал их как человек Древней Крови.
Я заметил смущение на многих лицах, когда Сивил заверил собравшихся, что среди аристократов всех герцогств есть люди Древней Крови, но в течение многих поколений они были вынуждены скрывать свой дар.
С некоторыми молодыми людьми из других герцогств Сивил успел познакомиться довольно близко. Они вместе катались верхом, выпивали и играли за одним столом. Молодые люди начали переглядываться, словно хотели сказать: «Если Сивил Брезинга – человек Уита, то любой из нас может владеть этой магией». Однако Сивил не замечал их реакции или делал вид, что ничего не замечает, а продолжал говорить. Он заявил, что намерен сделать все, что в его силах, чтобы помочь принцу Дьютифулу и королеве достойно править Шестью Герцогствами. На лицах трех представителей Шести Герцогств появилось невольное восхищение его смелостью. Возможно, поступок Сивила Брезинги поможет им преодолеть предубеждение против людей Древней Крови.
Следующий день переговоров прошел весьма удачно. Менестрель явился на встречу без маски и попросил разрешения остаться при дворе. Королева представила делегатам Шести Герцогств декларацию, в которой говорилось, что впредь казни будут проводиться только по решению герцога, который лично отвечает за каждую несправедливую казнь в своем герцогстве. В каждом герцогстве будет лишь одна виселица, которая должна находиться в ведении правящего дома. Разрешение на казнь будет выдавать только герцог или герцогиня. Любые другие казни считаются убийством, а виновных будет судить сама королева. Таким образом, решалась проблема жалоб, с которыми люди Древней Крови смогут обратиться к королеве.
Чейд заверил меня, что только такими небольшими шагами и можно добиться результата. Когда я вместе с королевскими гвардейцами отправился проводить представителей Древней Крови к их друзьям, чтобы получить обратно принца и Лорел, они заметно изменились. Теперь они беседовали между собой, перебрасывались шутками и смеялись, а иногда даже болтали со стражниками. Женщина с коровой и недавно родившимся теленком ехала с лордом Сивилом Брезингой – похоже, она гордилась тем, что юный лорд обращает на нее внимание. По другую сторону от Сивила пристроился Бойо. Но из его попыток держаться с Сивилом наравне ничего получалось, поскольку юноша охотно беседовал со всеми. Кот Сивила устроился у него за спиной на специальной подушке позади седла.
Снег в лесу успел частично сойти, лишь тонкие пальцы льда прятались в густой тени деревьев. На ветвях набухали первые зеленые почки, и ветер нес ароматы весны. Силверайз оставалась одинокой. Уэб ехал рядом со мной и охотно поддерживал беседу на любую тему. Королева и Чейд настояли, что он должен вернуться, чтобы все люди Древней Крови увидели, что он решил остаться в замке Баккип по собственной воле.
Когда мы добрались до места встречи, Сивил и Пард одинаково радостно приветствовали принца. Дьютифул был приятно удивлен, что они приехали за ним. Теплота, с которой он встретил своего друга и Парда, произвела впечатление на людей Древней Крови: как на тех, кто участвовал в переговорах в замке, так и на тех, кто оставался с принцем. Конечно, благодаря Скиллу принц знал, что друг едет его встречать.
Вместе с принцем и Лорел в замок вернулись Уэб и менестрель, которого звали Кокл. Он спел нам много песен по дороге, и я скрипел зубами, когда он исполнял балладу о «Башне острова Антлер». Эта волнующая и грустная история повествовала о защите острова Антлер от набега красных кораблей, в которой немалая роль отводилась внебрачному сыну принца Чивэла. Я действительно сражался там, но едва ли совершил хотя бы половину подвигов, которые приписывались моему топору. Уэб рассмеялся, увидев кислое выражение у меня на лице.
– Не нужно ухмыляться, Том Баджерлок. Не сомневаюсь, что Бастард, наделенный Уитом, – это герой, который принадлежит обоим нашим народам. Он был человеком Баккипа, и в его жилах текла Древняя Кровь. – И его бас присоединился к голосу менестреля, когда тот запел припев о «Сыне Чивэла, чьи глаза горели огнем и в жилах текла королевская кровь».
Разве не Стерлинг написала эту балладу? – с фальшивым беспокойством поинтересовался Дьютифул. – Она считает ее своей собственностью. Ей не понравится, если Кокл будет ее исполнять в Баккипе.
И не только ей. Я могу задушить его собственными руками, чтобы сэкономить Старлинг время.
Но когда менестрель запел следующий припев, к нему присоединились не только Сивил и Дьютифул, но и половина наших стражников. Вот какие чудеса делает с людьми погожий весенний денек, сказал я себе. Надеюсь, их настроение скоро пройдет.
XXVII ВЕСЕННЕЕ ПЛАВАНИЕ
С начала времен были люди Древней Крови и животные в полях, рыба в море и птицы в небе. Все жили вместе, если не в гармонии, то сохраняя равновесие. Среди людей Древней Крови было всего два племени. Одно состояло из тех, кто был способен взять кровь других существ, и они вступали в союз с хищниками. Другие никогда не убивали, и они составляли союзы только с теми животными, которые питались растениями. Два племени имели между собой общего не больше, чем волк и овца. Они встречались только в час смерти. Однако люди этих племен испытывали друг к другу почтение, как человек, уважающий и дерево и рыбу.
Законы, их разделяющие, были суровыми и справедливыми. Но всегда находились те, кто не уважал законов, или такие, кто полагал, что может сделать для себя исключение. Однажды дочь человека-мясоеда, связанная с лисой, влюбилась в юношу, связанного с быком. Какой вред, думали они, может быть от их любви? Они не причинят друг другу вреда – мужчина и женщина, лиса и бык. И молодые люди покинули свои племена и стали жить в мире и любви. Прошло время, и у них родились дети. Старший сын оказался человеком крови, а дочь никогда не ела мяса. Третий же несчастный ребенок не слышал голосов животных и был навсегда обречен оставаться в собственном теле. Великое горе постигло семью, когда их старший сын связал себя с волком, а дочь с оленем. Волк убил оленя, а она взяла жизнь своего брата. И тогда они поняли, какими мудрыми были древние законы: не может хищник связывать себя с жертвой. Но самое страшное случилось потом. У их сына, не слышавшего животных, родились дети, и все они были лишены дара Уита.
