Покинув Бингтаун, следует взять курс в Дикое Море. Держитесь подальше от берегов. Лучше попасть в шторм, чем вводить в искушение пиратов, змей, русалок или Другой Народ, не говоря уже о перемещающемся дне и коварных течениях. Не бросайте якорь, пока не достигнете берегов Джамелии, с ее множеством шумных портов. Но и там внимательно приглядывайте за командой, поскольку в Джамелии нередко похищают матросов.
Капитан Банроп, «Советы купцам-мореходам»
Я оставил записку принцу Дьютифулу на столе в башне, где мы занимались Скиллом. Я написал лишь одно слово: «завтра». Еще до смены ночной стражи я стоял возле заведения мастера Гиндаста. Тусклый свет озарял заснеженный двор. По дорожкам сновали ученики, таскавшие воду и дрова в дом и мастерские, другие сметали снег с верхушек полениц и приводили в порядок дорожки. Я тщетно пытался отыскать среди них Неда.
Он появился, лишь когда окончательно рассвело. Одного взгляда мне хватило, чтобы понять, как он провел ночь. В глазах все еще плескалось удивление, словно он не мог поверить в свое везение. Он шел неуверенно, как будто после попойки. Неужели и мое лицо сияло так же после первой ночи, проведенной с Молли? Я попытался ожесточить свое сердце и позвал:
– Нед! Я хочу поговорить с тобой.
Он улыбался, когда шел мне навстречу.
– Только недолго, Том, я уже и так опоздал.
День выдался белым и голубым, свежий холодный воздух обжигал щеки, рядом стоял мой сын и улыбался. Я чувствовал, что предаю всех и вся, когда сказал:
– Я знаю, почему ты опоздал. Как и отец Сваньи. Мы искали вас вчера вечером.
Я ожидал, что он смутится, однако Нед лишь широко ухмыльнулся, как настоящий мужчина, встретивший приятеля.
– Ну, честно говоря, я рад, что вы нас не нашли.
Я ощутил глупое, но острое желание стукнуть его, чтобы стереть дурацкую улыбку с лица. С тем же успехом он мог стоять в горящем амбаре, наслаждаясь теплом огня, совершенно не думая о беде, которую навлек на себя и Сванью. Теперь я сообразил, что привело меня в ярость – Нед не понимал, какой опасности он подвергает девушку.
– Видимо, мастеру Хартшорну тоже не удалось вас найти. – Я с трудом сдерживал гнев. – Однако он наверняка поджидает Сванью.
Мне так и не удалось согнать с его лица беспечной улыбки счастливого человека.
– Она знает, что он будет ее ждать, – спокойно ответил Нед. – И она решила, что оно того стоит. Не будь таким серьезным, Том. Она знает, как договориться с отцом. Все будет хорошо.
– Может быть все, что угодно, только не «хорошо». – Меня поражало его спокойствие и развязность. – Ты совсем не хочешь думать, мальчик. Что станет с ее семьей, как они будут жить дальше, зная, что их дочь сделала такой выбор? И что станешь делать ты, если у нее будет ребенок?
Только теперь улыбка сползла с его лица, но он все еще стоял, расправив плечи и смело глядя мне в лицо.
– Я полагаю, что это моя забота, Том. Я достаточно взрослый, чтобы управлять собственной жизнью. Однако должен тебя успокоить, она сказала мне, что женщины знают, как избежать подобных неприятностей. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не будем готовы и я не смогу назвать ее своей женой.
Быть может, боги наказывают нас, заставив вновь взглянуть на собственные дурацкие ошибки, обрекая смотреть, как наши дети попадают в те же ловушки, которые разрушили нашу жизнь. Мне пришлось заплатить страшную цену за счастливые часы, проведенные с Молли. Тогда я думал, что наше счастье принадлежит только нам и мы никому не причиняем вреда, сохраняя нашу любовь в тайне от всех.
Не сомневаюсь, что Молли понимала все гораздо лучше меня. И ей пришлось заплатить – тут я не сомневался – гораздо более высокую цену, чем мне. Если бы не Баррич, сумевший защитить их обеих, за нашу глупость расплачивалась бы и Неттл. Возможно, ей еще предстоят страдания, ведь она, как кукушонок, отличается от других птенцов. Наверное, я должен предупредить Неда – но станет ли он меня слушать? Ведь сам я не слушал ни Баррича, ни Верити. Я постарался забыть о гневе и заговорил как можно убедительнее.
– Нед. Пожалуйста, выслушай меня. Не существует надежных способов, позволяющих женщине не беременеть. Все они рискуют, и всем приходиться платить. Всякий раз, когда она ложится с тобой, ее преследует мысль: «Может быть, сейчас? Навлеку ли я позор на свою семью?» Ты знаешь, я не выгнал бы тебя из дома, какую бы ошибку ты ни совершил, но со Сваньей все может произойти иначе. Ты должен защищать ее, а не подвергать опасности. Ты просишь, чтобы она рискнула всем ради удовольствия быть с тобой, но ты не в силах дать ей никаких гарантий. Что ты станешь делать, если отец выгонит Сванью из дома? Или начнет ее бить? Как ты ей поможешь, если от нее отвернутся друзья? Почему ты поступаешь так безответственно?
Нед помрачнел. Им овладело редко посещавшее его упрямство. Он сделал несколько глубоких вдохов, но так и не справился с возмущением.
– Если он выгонит Сванью из дома, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ее содержать. Если он начнет ее бить, я его убью. А если друзья отвернутся от Сваньи, то о них не стоит жалеть – значит, они не настоящие друзья. Не беспокойся, Том Баджерлок. Теперь это моя забота. – Последние слова он произнес особенно агрессивно, словно я предал его, заговорив вслух о своих тревогах. Нед отвернулся от меня. – Я взрослый мужчина. И сам способен принимать решения. А теперь, если ты не против, мне нужно приниматься за работу. Не сомневаюсь, что мастер Гиндаст с нетерпением ждет своего шанса напомнить мне о моих обязанностях.
– Нед. – Имя мальчика прозвучало, точно удар хлыста.
Он повернулся ко мне, удивленный резкостью тона, и я заставил себя произнести необходимые слова.
– Занятия любовью с девушкой не превращают юношу в мужчину. Ты не имел права это делать. Во всяком случае, до тех пор, пока вы не станете мужем и женой и не сможете содержать детей. Тебе больше не следует встречаться со Сваньей, Нед. Так продолжаться не может. Если ты в самое ближайшее время не поговоришь с ее отцом, то никогда не станешь мужчиной в его глазах. И…
Нед уходил от меня. Посреди моей речи он отвернулся и зашагал прочь. Я ошеломленно смотрел ему вслед. Мне все еще казалось, что сейчас он остановится, вернется и попросит прощения и помощи. Однако он скрылся в доме Гиндаста, так и не оглянувшись.
Некоторое время я продолжал стоять на снегу. Спокойствие не возвращалось ко мне. Напротив, гнев все сильнее разгорался в моей душе – казалось, еще немного и его жар растопит снег. Руки сами сжались в кулаки. Мне вдруг пришло в голову, что я впервые разозлился на Неда настолько, что способен пустить в ход кулаки, когда он отказался прислушаться к голосу разума. Я представил себе, как стучусь в мастерскую, а потом вытаскиваю его наружу, чтобы заставить взглянуть правде в глаза.
Потом я решительно повернулся и зашагал прочь. А как я повел себя в его возрасте? Разве я стал прислушиваться к доводам разума? Даже когда Пейшенс снова и снова объясняла мне, почему я должен держаться как можно дальше от Молли.
