— Тебе холодно? — Приближаясь к кромке воды, спросил Артем.
— Нет.
— Держи. — Повернулся, снял пиджак и накинул мне на плечи.
Мне не хотелось сопротивляться. Хотелось раствориться в этом запахе, напитаться им, чтобы никогда больше не забыть. Укутаться теплом, еще оставшимся внутри от его тела. Запомнить этот момент, чтобы он никогда не заканчивался. Длился и длился. Хотя бы в моей памяти.
— Почему ты пришла работать в органы? — Артем ковырял ногой песок.
— Не знаю, — улыбнулась, глядя на огни окон отеля и веселящихся в них силуэтов людей вдалеке. — Хотелось справедливости, наверное. Но все оказалось гораздо сложнее. Добиться ее для своего отца так и не смогла.
— Мне жаль… — Он подошел ближе. — Жаль…насчет твоего отца…
— Мне нравится моя работа. — Произнесла, чувствуя дикое ощущение пустоты от того, что нас разделяло целых полметра. — Нравится.
— А что тебе действительно нужно? — Шумно втянул носом воздух и потер затылок, будто нервничая.
Мучительно долгая пауза. Ужасно неловкая.
Я не придумывала, чего хочу и что мне действительно нужно от жизни. Просто не поняла вопроса. Мне захотелось увидеть в нем особый подтекст, которого, возможно, там вовсе и не было. Вцепилась пальцами в лацканы его пиджака и застыла на месте, как вкопанная. Наконец, изо рта вылетел странный каркающий звук: то ли поперхнулась воздухом, то ли рассмеялась.
Артем шагнул вперед, стремительно преодолев расстояние между нами, приподнял мой подбородок, посмотрел в глаза и нежно провел большим пальцем по верхней губе.
— Это тоже только потому, что на нас смотрят? — Спросила тихо, видя свое отражение в его зрачках.
— Нет. — Ответил серьезно, ничуть не смутившись. — Никто и не смотрит.
И в это же мгновение мужчина наклонился к моим губам и поцеловал. Этот поцелуй был долгим, глубоким, трепетным. Таким, какого у меня еще никогда не было в жизни. И, черт меня подери, если в нем было хоть что-то искусственное. Он был самым, что ни на есть настоящим. Невесомым и в то же время сильным и чувственным. Никакой фальши, никакой наигранности. Лишь страсть и безграничная нежность.
Его ладони лежали на моих щеках, губы встречались с моим языком, сердце билось рядом все сильнее и сильнее, разнося по всему моему телу необычайное тепло. И мне больше не хотелось думать о горькой правде, о том, что будет завтра, и о том… чего не будет.
Мне нужен был Он.
Здесь и сейчас.
Чертова карточка никак не хотела считываться устройством на панели двери. Дрожание пальцев тоже никак не способствовало тому, чтобы ускорить процесс. Наконец, послышался щелчок, дверь отворилась, обнажив убранство пустого номера и совершенно неумышленно подсказав нам, в какую сторону нужно двигаться, чтобы быстрее очутиться на кровати. И это было очень кстати, потому что, как только мы вошли и закрыли за собой дверь, сразу продолжили начатое. Разумеется, не включая света и не тратя времени на разговоры.
Женщины меня, пожалуй, поймут. Это такое странное ощущение: ты знаешь, что совершаешь ошибку, но ничего с собой поделать не можешь. Проще представить, что с тобой будет, если ты этого не сделаешь, чем заранее оценить весь масштаб будущих последствий. Мне нужен был Он. Здесь и сейчас. Весь. Немедленно.
Мне нужны были его губы, как усталому путнику в пустыне бывает необходима кружка чистой пресной воды. Нужны были эти прикосновения и жаркие объятия, как что-то очень дорогое или даже жизненно-важное. Мы побежали, не сговариваясь. Держась за руки и взрезая голыми мокрыми ступнями прохладный песок. Спешили к отелю, с каждый шагом дыша все тяжелее и чаще. Знали, что собираемся сделать и не собирались это обсуждать, чтобы не испортить момент.
Какие к черту слова? Он вел меня по коридору, ближе и ближе к заветной двери, и я послушно семенила следом, даже не озираясь и не оглядываясь. Два взрослых человека собирались заняться сексом и имели на это полное право. Тем более после такого представления перед всей честной компанией.
Я протянула карточку, глядя лишь на его дрожащие в нетерпении руки. Готова была погрузиться в глубину эмоций, как в чистое озеро, нырнуть и почувствовать, как вокруг меня танцуют пузырьки. Но стоило двери закрыться, окружив нас тьмой, как мы оба поняли — между нами не озеро, а целый водопад. Мощная стихия, потоком сметающая все на пути, выбивающая остатки сознания из тела крохотными брызгами, ласкающая и одновременно ударяющая больнее хлыста.
Страсть.
Равной по силе которой не было во всем белом свете.
Я целовалась, забыв о приличиях и прежних комплексах. Прижатая к холодной стене его сильными руками, отдавала всю себя и не боялась, что буду не принята. Как будто никогда не чувствовала боли, не видела предательства и ничего не боялась. Не было больше никаких «не должна» или «нельзя», между нами было чистое желание, не подразумевавшее никакого сомнения или неловкости.
В полной тишине, слыша только звуки собственных сердец, мы обвивали друг друга руками, исследовали, терзали и пытались скорее избавиться от одежды. Мое платье соскользнуло первым. Спустилось до талии и там неловко застряло. Его руки молниеносно пришли на помощь: дернули замок, потянули вниз и стряхнули дорогущий красный атлас на пол, как кусок ненужной, совершенно лишней обертки. Теперь я была абсолютно обнажена, но это казалось мне недостаточным. Слишком много одежды оставалось на нем.
Мы едва не падали, натыкаясь на какие-то предметы мебели в попытке дойти до кровати. Наконец, запнувшись обо что-то, повалились на нее и чудом не отбили себе все, что только можно. Кажется, я буквально рвала на нем одежду. Устав бороться с пуговицами на рубашке, просто дернула ее в разные стороны и оголила грудь. Рельефную, мощную, с едва заметными наощупь мягкими волосками. Прижалась к ней, чувствуя теперь на себе его губы: на лице, на шее, на сосках.
Мы сплелись, как стебли цветов, которые обхватывают друг друга, чтобы вместе выбраться из зарослей травы к солнцу. Превратились в водопад из мыслей, слов, чувств и желания. Бросились в какую-то неведомую гонку, где не бывает победителей, где в итоге всех ждет оглушающее блаженство и дикое опьянение.
Пробежала пальцами по его плечам. Мне ужасно хотелось ощутить его кожу на своей, сорвать эту проклятую рубашку, держащуюся на теле благодаря одним лишь манжетам на рукавах. Остановила ладони на твердой горячей груди. У Артема было роскошное тело. Прекраснее любых фантазий. Под его рубашкой таилась настоящая сталь из мышц и мускулов.
— Вот черт! — Задыхаясь, произнес он и оторвался от моей шеи.
Покопавшись, расстегнул пуговицы на манжетах, отбросил на пол рубашку, быстро стащил брюки, наклонился и снова припал к моим губам. Теперь его руки, словно истосковавшись за эти несколько секунд, вновь исследовали мое тело. Они были везде: на груди, на талии, на бедрах. Скользили по спине, нетерпеливо приподнимая, чтобы стянуть трусики. Избавив меня от них, Артем швырнул их подальше и снова опустился ко мне.
